Ночные маски
Шрифт:
– Я не заслуживаю таких слов! – воскликнул Кэддерли.
Человек простер руки над головой и исторг насмешливый, вызывающий выкрик.
– Не заслуживаешь? – переспросил он. – Что же, скажи мне, пожалуйста, о мудрый юный священник, ты пытаешься заслужить тут, прохаживаясь под стенами Кэррадуна?
Кэддерли подумал, что вот-вот взорвется. Он почувствовал, как внутри него вскипает обида, накапливаясь для ответного выплеска. Он вспомнил, что, когда пробуждал деревья Шилмисты для исцеления Тинтагеля, его зияющую рану заживила
– Р1е1а р1еа, аопппиз, – начал Кэддерли читать заклинание, оказывается, ясно запечатлевшееся у него в памяти.
– Нет! – закричал человек, делая выпад. Кэддерли прервал заклинание и отразил руками удар. Противник оказался неожиданно ловким и прытким, хотя отнюдь не светился здоровьем. Он проворно схватил Кэддерли за одежду и как следует встряхнул волшебника, однако жрец увидел брешь в защите и смог ткнуть его своим посохом. Впрочем, он знал, что испуганный попрошайка не представлял никакой опасности. Юношу не удивило, что прохожий тут же выпустил его, заставив отойти еще на шаг в сторону.
– Я могу исцелить тебя! – проворчал Кэддерли.
– Да ты что? – усмехнулся мужчина. – А можешь ли ты исцелить тех несчастных? – вопросил он, показав пальцем на отдаленный город. – Исцелить их всех? Разве не могут все хвори мира отступить перед юным слугой Денира? Ну, так призови к себе хворых и исцели их! – вскричал попрошайка, вертясь и вопя на все четыре стороны. – Выстрой их перед этим… – он потерял слово, и его покрытые грязью губы тихо зашевелились, – этим посланцем Небес! – наконец сказал он.
Ближайшая белка устремилась очертя голову по веткам, нависавшим над тропинкой.
– Я не заслуживаю этого, – снова повторил Кэддерли, на сей раз спокойно.
Его тон оказал умиротворяющее воздействие, так что человек опустил руки, а его плечи заметно ссутулились.
– Да, не заслуживаешь, – согласился больной, – но прими это, я молю тебя. Ведь в мире, полном незаслуженных страданий, твое переживание выглядит весьма незначительным.
Кэддерли старался сморгнуть влагу, неожиданно застлавшую, серые глаза.
– Кто эти несчастные? – спросил он, наконец.
Нищий на мгновение уставился на него с любопытством, затем его губы сложились в первую искреннюю улыбку.
– Джанина, моя жена, – ответил он. – Тоби, мой сын, и Миления, моя маленькая дочь. Никто из них пока не заразился, – пояснил он, отвечая на безмолвный вопрос волшебника. – Я вижу их редко. Только чтобы принести подаяние, которое собираю с виноватых гордецов Кэррадуна. – Нищий усмехнулся, видя, как покраснел Кэддерли. – Прошу прощения, – сказал он, сладко зевнув. – Я тоже иногда слепну,
Молодой жрец кивнул в знак согласия с этой неизбежной и вполне простительной виной.
– Как тебя зовут?
– Безымянный, – ответил нищий не размышляя. – Подходящее имечко для такого, как я. Всего лишь один из множества безымянных, прозябающих в ничтожестве за стеной здоровья и благополучия.
– Ты так жалеешь себя? – спросил Кэддерли.
– Всего лишь жду справедливости, – немедленно сказал Безымянный. Кэддерли не стал спорить.
– Я ведь мог исцелить тебя, – снова сказал юный жрец.
– Другие уже пытались. – Безымянный пожал плечами. – Клирики твоего ордена и эти, из ордена Огма. Я пошел в Библиотеку Назиданий, конечно, тотчас же, как только появились первые симптомы.
Упоминание Библиотеки Назиданий заставило лицо Кэддерли потемнеть.
– Я не такой, как другие, – заявил он даже резче, чем ему хотелось бы. Попрошайка улыбнулся.
– Нет, ты не такой, – согласился он.
– Раз так, ты примешь мою помощь? Безымянный перестал улыбаться.
– Я приму ее… во внимание, – мирно ответил он.
Кэддерли безошибочно заметил отблеск надежды в глубоких карих глазах попрошайки и увидел тень, появившуюся над его плечом. Тень самого мужчины, весело подбрасывающего в воздух маленькую девочку (Милению, догадался волшебник) и ловящего ее. Этот образ быстро скрылся из глаз, растворившись в воздухе.
Кэддерли кивнул, осознавая, как этот человек боится обмануться в надеждах. Учитывая весь риск, но не до конца чувствуя его степень, Кэддерли понимал, что как ни хотел бы, не может влезть в шкуру встреченного бродяги. Юный жрец отвязал кошель с пояса.
– Тогда прими это, – сказал он, с силой бросая его больному.
Безымянный поймал и с любопытством посмотрел на волшебника, но не сделал ни одного движения, чтобы вернуть набитый деньгами кошель. Этот подарок, понял Кэддерли, не содержит никаких туманных обещаний – только осязаемую выгоду, и ничего больше.
– Я всего лишь один из городских гордецов, – объяснил Кэддерли, – виноватый, как ты рассудил.
– И это искупит вину? – прищурившись, спросил попрошайка. Молодой жрец не смог сдержать улыбку.
– Вряд ли, – пожал он плечами, поняв, что, если Безымянный решит, будто золото способно послужить искуплением, он швырнет его обратно. – Вряд ли это истинное возмездие. Я даю тебе золото, поскольку ты, Джанина, Тоби и Миления больше заслуживаете его, чем я. Искупление вины здесь ни при чем. Эту вину я стану носить при себе, пока не обрету новые знания.
Кэддерли по-птичьи склонил голову набок, ловя внезапно пришедшую мысль.
– Можешь считать, – сказал он, – мое золото платой за обучение. Если это поможет тебе избавиться от вины за то, что ты облапошил невинное создание вроде меня.