Ночные птицы

Коломеец Елена

— Конечно, пройдет. Только глаза попривыкнут. Сможешь идти или лучше переждать? Плевунов вроде, больше нет, мы никуда не спешим, а в углу я вижу какие-то старые ящики. Да я и сам устал! — сказал он, провожая Лану за руку и помогая сесть. Конечно, ни о какой усталости речи не было, но не тащить же невидящего человека в неизвестность. Он мог бы пойти и сам, но понимал, что это обидит девушку.

— А откуда ты знаешь про предвестников? — спросил он, усаживаясь на свободный ящик. — Вряд ли это проходят на занятиях лютни.

— Нет,

конечно. На флейте, — усмехнулась Лана в ответ. Она не видела, но слышала, как пролетел легкий смешок Ардена. Это был один из тех моментов, когда она чувствовала себя одновременно счастливой и взволнованной, и была рада темноте в башне. Когда люди говорят, что боятся темноты, на самом деле они боятся того, что в ней может скрываться. Но когда темнота помогает скрыться тебе, она перестает быть врагом. И сейчас Лана чувствовала себя в темноте, как в огромных ладонях, обнимающих и защищающих ее. Это было странное ощущение.

Она вспомнила Наиту и задумалась, почему люди так часто боятся ее? Ведь ночь и темнота сами по себе не несут ничего плохого. И даже смерть не так плоха. Для старика или тяжело больного человека смерть — это покой. Если уж кого и винить в смертях, так тех, из-за кого люди вынуждены уходить за грань до срока.

— О чем задумалась?

Лана ощутила легкое касание пальцев Ардена к своей ладони и замерла, прислушиваясь к ощущениям.

— О Наите. О том, что люди ее часто боятся, но, наверное, потому, что не понимают.

Арден подвинулся ближе, не отпуская ладонь девушки, и сказал:

— Обычно говорят, что всем, так называемым сумеречным гильдиям — наемникам, ворам, попрошайкам, покровительствует Трикс. И отчасти это так. Когда человек замышляет какие-то нехорошие дела, он не пожалеет монет на благословение Трикса. Но я тебе сейчас расскажу вещь, которую, вообще-то, не должен рассказывать. Ты, наверное, слышала, что наша гильдия прячется где-то в подвалах Гелиона? Так вот, это ерунда. Мы сами распространяем эти слухи: во-первых, так спокойнее и безопаснее, а во-вторых, — он перевел дыхание, подбирая слова, — ты же понимаешь, нас недолюбливают. И на то есть причины. Поэтому пусть люди думают, что мы таимся в подвалах, это позволяет им чувствовать свое превосходство.

Бессознательно, как люди, иногда, задумавшись, теребят в руках случайный предмет, он не отпускал ладонь Ланы. Гладил нежную и тонкую, чуть прохладную кожу на тыльной стороне, мял, ощупывая, твердые пластинки мозолей, слегка сжимал тонкие пальцы. Его мысли были далеко отсюда, и он даже не подозревал, как замершая, словно натянутая струна, Лана боится дыханием выдать свое волнение.

— Наша гильдия и в самом деле располагается под землей, — продолжал между тем Арден, — но это большая пещера в скале. Ты наверняка там гуляла, даже не подозревая, что совсем рядом расположились покои одной из самых влиятельных гильдий Иргуина. Бывала в лесу возле пруда Чистых сосен?

— Та большая скала, что на закате

похожа на замершего перед прыжком кота? — ахнула Лана.

— Точно, — улыбнулся Арден, — вот как раз в углублении между «лапами» вход. Но я вообще хотел про другое сказать. Глубоко в скале, там, где владычествует вечная тьма, мы храним свой самый главный секрет. Святилище Наиты. Сотни лет наемники поклоняются ей, именно поэтому мы всегда противимся, когда нас относят к сумеречным гильдиям. Сумечникам нет никакого дела до добра и зла, чести и бесчестия. А мы — темные, живем под покровительством Наиты.

Лана молчала, не зная, что и сказать. С одной стороны, она привыкла считать наемников не лучшими людьми на земле, которые готовы за монету на что угодно. С другой, она была вынуждена признать, что это все были какие-то неясные слухи, а не что-то, с чем она имела бы дело сама. Сама она знала только Ардена, и он не походил на бесчестного человека. Во всем этом можно было запутаться, но одна вещь ставила все на свои места. Ночной визит Наиты доказывает, что Арден говорит правду, а значит, наемники — совсем не те, кем она привыкла их считать. Они все привыкли.

Молчание затянулось, и Арден, вдруг осознав, что все это время сжимал в руках ладонь девушки, отпустил ее смутившись. Нужно было продолжать поиски.

— Как твои глаза? Лучше? Можешь идти?

— Да, думаю, да. Немного болят, но идти дальше можно. Не рассиживаться же нам тут до завтра, тем более, неизвестно, не вернется ли кто-то из жильцов башни.

— Тогда я вперед, ты за мной?

— Да, мой капитан! — ответила Лана, тоном бывалого вояки, и кивнула, благодаря Ардена за поданную руку.

Разделившись, они быстро обошли башню, подсвечивая себе небольшими огоньками. Это простенькое заклинание знали даже дети. Можно часами учить какие-нибудь правила или список растений Сваллена и не запомнить ни слова, но достаточно разок испугаться темноты под кроватью, как нужные чары будут выучены за один вечер. Небольшой огонек обычно сравнивали со свечой, но Лане он всегда напоминал маленького светлячка. Засмотревшись на плавный полет огонька, девушка не заметила, как вляпалась ногами в оставшиеся от плевунов ошметки.

— Мерзость, — коротко сказала она, будто выплюнув слово. Едва сдерживая свою улыбку, за всем этим действием наблюдал Страуд. Он-то знал, как глупо и опасно пускать огонек прямо перед собой, тогда он не столько освещает что-то, сколько слепит.

— Думаю, мы тут все осмотрели, — сказал он, надеясь отвлечь девушку от переживаний. — Там какой-то коридор.

Арден поднимался по уходящему куда-то выше проходу, пока не услышал шорканье у себя позади. Совершенно на автомате он резко обернулся, присев на полусогнутых ногах, стараясь скрыться в тени. От увиденного глава гильдии еле сдержал смех: шедшая за ним Лана вдруг остановилась и принялась вытирать сапоги о пол, явно негодуя своей встрече с плевунами.