Ночные шорохи

Макнот Джудит

Она многозначительно умолкли и поднесла ко рту ложку с супом. Но прабабка, похоже, ничуть не проголодалась.

— И с какими оценками закончила?

— С неплохими.

— И ты хороший декоратор?

Слоан с мелочным злорадством поспешила поправить старуху:

— Дизайнер. Декоратор — это совсем иное. Но тут Пол Ричардсон счел нужным вмешаться.

— По-моему, лучший в своей области, — вставил он, нежно улыбаясь Слоан. Но Эдит, по-видимому, было не так легко убедить.

— Я слышала, что все декораторы — голубые! Или в крайнем случае розовые, — провозгласила

она. — В наше время молодые женщины вроде тебя и Парис могли бы выбрать куда более продуктивные занятия, вместо того чтобы впустую растрачивать жизнь.

Слоан украдкой взглянула на Парис, пытаясь понять, как реагирует ее неразговорчивая сестра на грубую реплику прабабки, но если та и была оскорблена, то ничем этого не выказала. В своем красном платье-саронге с высоким воротником-стойкой и высоко подобранными темными волосами она походила на прекрасный экзотический цветок из неведомой страны.

— А что бы выбрали вы? — осведомилась Слоан у седовласой женщины.

— Бухгалтерию и налоговое законодательство, — не задумываясь, бросила она. — Уж поверьте, я сделала бы блестящую карьеру.

— К сожалению, у Слоан нет способностей к математике, — вздохнул Пол, ободряюще гладя руку девушки.

— Как насчет спорта? — вмешался Картер. — Играешь в гольф?

— Нет.

— Теннис?

Слоан играла в теннис, но куда ей до сестры и отца!

— Немного. Не слишком хорошо.

— А вы. Пол?

— Так себе.

— Встретимся завтра на корте в девять. Даю слово, мы с Парис в два счета доведем ваш стиль до совершенства! А пока вы здесь, можно брать и уроки гольфа. Тут Парис просто нет равных! Дорогая, не отвезешь Слоан в гольф-клуб завтра днем?

Присмотришь за ней, покажешь, что и как?

— Конечно, — не задумываясь, ответила Парис, послав сестре вежливую улыбку.

— Мне не слишком нравится гольф, — начала было Слоан.

— Это потому, что ты никогда не пробовала им заняться всерьез, — немедленно возразил отец. — А хобби? Что ты делаешь в свободное время?

Этот допрос понемногу стал раздражать Слоан.

— Я… э-э-э… читаю.

— Что же именно? — с некоторым разочарованием поинтересовался он.

— Журналы, — с удовольствием сообщила она, чтобы усилить неблагоприятное впечатление. — Обожаю «Дом и сад». А вы, Парис?

Сестра испуганно встрепенулась.

— Что? Да, я тоже.

Лжет. Явно лжет. Но почему? Странно все это… А впрочем, не все ли равно?

— А как насчет других интересов? Нет, это просто невыносимо! Слишком долго продолжается допрос. Кроме того, она в самом деле проголодалась.

Слоан отломила кусочек булки.

— Вы о чем?

— Скажем, о текущих событиях.

Опустив веки, чтобы скрыть пляшущие в глазах бесовские огоньки, Слоан старательно намазывала маслом булочку.

— О, текущие события — моя страсть. Я каждый день смотрю по кабельному развлекательный канал, только чтобы узнать, у кого с кем связь… или роман.

Она с беспомощным смущением похлопала ресницами и успела поймать выражение пренебрежительного, чуть брезгливого сожаления, промелькнувшего на лице Ноя Мейтленда. Кажется, он раз и навсегда поставил на ней крест как на безнадежной идиотке. Почему же так защемило сердце: ведь своего она добилась!

Очевидно, отец решил, что достаточно натерпелся позора, и, сжалившись над гостьей, спросил:

— Каковы, по-вашему, перспективы рынка'. Говоря о рынке, Сара обычно имела в виду показы новой продукции в дизайнсрских центрах Далласа и Нью-Йорка, проходившие два раза в год.

— На далласском рынке псе были без ума от розовых и золотистых тонов, — с деланным восторгом объявила Слоан, прекрасно понимая, что Картер имел и виду рынок ценных бумаг. — А в Нью-Йорке я видела просто божественные обои «под джунгли». Словно переносишься в девственный лес!

— Вам с Парис будет о чем поговорить попозже. — поспешно перебил Рейнолдс.

Слоан со смешанными чувствами радости, облегчения и некоторого унижения приняла его невысказанный упрек и поспешила закрыть рот. Правда, она немного тревожилась, что переборщила и зашла слишком далеко, но, заметив, как. Пол ухмыляется, поняла, что все идет как надо. Поэтому она с чистой совестью принялась за еду и не проронила ни слова в продолжение всего ужина из восьми перемен, внимательно прислушиваясь к оживленной дискуссии между отцом и Мейтлсндом по проблемам мировой экономики.

Мнения мужчин во многом расходились, но оба были настолько хорошо информированы, что Слоан могла лишь благоговейно внимать каждому слову.

Кроме отчислений в пенсионный фонд полицейского департамента, она старалась откладывать все свободные деньги на собственный пенсионный счет и настаивала, чтобы мать следовала ее примеру. К тому времени как убрали десерт, Слоан была настолько потрясена несокрушимой логикой Мейтленда, что решила отныне вкладывать деньги исключительно в соответствии с его рекомендациями.

Едва последняя тарелка исчезла со стола, Эдит Рейнолдс с трудом встала и потянулась за тростью.

— Мне пора отдохнуть, — объявила она. Пол и Ной бросились помогать ей, но старуха небрежно отмахнулась:

— Не стоит обращаться со мной как с инвалидом. Я куда здоровее вас обоих!

Но несмотря на браваду старухи, Слоан заметила, как затруднены ее движения, как тяжело опирается она на трость, и поняла, что прабабка держится на ногах сверхчеловеческим усилием воли.

В дверях она остановилась и оглянулась на сидевших за гигантским столом в стиле барокко, под великолепной люстрой. Слоан ожидала, что седовласый патриарх пожелает всем спокойной ночи, и приготовилась вежливо ответить.

— Не забудьте выключить свет! — рявкнула та, и Слоан поспешно стиснула губы, чтобы, не дай Бог, не засмеяться, После ухода Эдит компания немедленно распалась.

— Прошу извинить, молодые люди, — развел руками Картер, — у меня еще немало дел.

— А я, пожалуй, прогуляюсь, — решил Пол, отодвигая тяжелый стул Слоан. — Дорогая, ты, надеюсь, со мной?

— С удовольствием, — откликнулась она, умирая от желания поскорее выбраться из этой комнаты. Пол, естественно, не мог не пригласить другую пару, и Слоан облегченно вздохнула, когда они дружно отказались.