Ночные тени (сборник)

Глебова Ирина Николаевна

Обняла его тонкими руками за шею, как в детстве, коснулась губами щеки – ближе к уголку его губ…

А перед самым пробуждением, из глубин подсознания, выплыло вдруг одно странное видение. Странное, потому что и в самом деле было оно труднообъяснимое, но очень яркое, живое. Странное, потому что и вправду с ним, Игорем, это произошло. И ещё странно, что никогда после он о нём не вспоминал, словно бы сразу напрочь забыл. И вот только теперь…

А явилось к нему странное видение года два назад, в тёплый августовский вечер, на балконе пятого этажа, где он стоял и курил. Сзади, в комнате, играла музыка, танцевали, смеялись. Справляли день рождение его коллеги. Он вышел сюда слегка охладиться, стоял один,

чуть наклонясь вперёд, опираясь грудью на перила. И вот, после очередной затяжки, перед ним, прямо в воздухе появилось голубоватое пульсирующее овальное пятно… Нет, не пятно, а как бы окно… Или экран… Он не успел удивиться или испугаться, как пятно перестало пульсировать, и в нём, словно и впрямь на экране, проступило лицо девушки. Боже, что это было за лицо! Опухшее, заплывшее красно-синими пятнами, с бескровными губами, свисающими свалявшимися волосами. И всё же Игорь понял, что видит девушку, очень молодую. Видение становилось то чётче, то расплывалось, а временами на заднем плане виднелась растительность – буйная, нездешняя. Девушка шевелила губами. В первые мгновения он ничего не слышал: то ли звук в самом деле не доносился, то ли он был ошеломлён неожиданностью. Но в какой-то миг вдруг понял, что произносится его имя. «Игорь! Игорь! – надрывным полушёпотом-полухрипом просила девушка. – Позови меня! Игорь, позови!..»

«Я, наверное, много выпил!» – это всё, на что хватило его фантазии. Игорь потряс головой, но видение не исчезло. «Позови меня! – девушка глядела ему прямо в глаза. – Назови по имени! Игорь!..»

Молодого человека пробила дрожь. Голос у девушки-видения был умоляющий и как-будто слабел. Не отдавая отчёта, Игорь подумал, как о реальном: «Кто она? Я должен её знать… Но я не знаю!»

Голубое пятно вновь начало пульсировать. Лицо стало расплываться, и девушка, видимо теряя силы и надежду, закричала: «Игорь, спаси меня, назови по имени!..»

И за долю секунды до того, как видение исчезло, Игорь, сам не понимаю отчего, хрипло выкрикнул:

– Даша!

И тут же хлопнула балконная дверь, рядом с ним оказалась вёрткая моложавая секратарша из его редакции.

– Ого, Игорёк, уж не меня ли ты зовёшь? Но почему же «Саша»? Шурочка – мне так нравится больше!.. Да что с тобой? Ты весь дрожишь!

Игорь, приходя в себя, взял Шурочку за локоть:

– Правда, что-то мне не хорошо. Повело…

– Бедненький! – Она прижалась к нему. – Да вот же кресло, присядь. Дыши глубже.

Через пять минут, вернувшись вместе с Шурочкой в комнату, к друзьям, Игорь уже успел убедить себя в том, что и вправду выпил слишком много и ненадолго отключился. Да и что ещё это могло быть? А потом, почти сразу же, началась история со Светланой, её новым мужем и новым ребёнком, переездом к нему Серёжи. И, конечно же, Игорь напрочь забыл о странном видении, даже мельком не вспоминал. Вот только теперь.

«Сегодня расскажу об этом Даше…» – подумал он, окончательно просыпаясь.

* * *

Утром Гриня не сразу нашёл нужный переулок. Сначала они поплутали по двум другим. Оно и понятно: туда его везли на машине, обратно он бежал, не чуя ног, не глядя по сторонам. Да и эти узкие привокзальные улочки так похожи одна на другую. Дома – вперемежку частные и одно-двухэтажные барачного типа, дворы старые, захламленные. А поскольку другими концами все эти улицы-переулки выходили к близкому городскому рынку, на них в последнее время наплодилось складов – не сосчитать. Удобно: вечером с поезда – на склад, утром со склада – на рынок… Вот и скупают разные торгово-закупочные компании на близких улицах любые мало-мальски пригодные помещения.

Но вот Гриня остановился у каменного забора без ворот, заглянул во двор. Игорь тоже поглядел: чахлые деревья, скамейка, заброшенная детская площадка. Длинный

двухэтажный дом, в стене – недавно встроенная бронированная дверь с большим замком, несколько ступенек перед ней вниз. Склад.

– Здесь, – сказал Гриня, как выдохнул. – Узнал я…

Он не стал уточнять для Игоря, что узнал он деревянную скульптуру на детской площадке: какой-то сказочный зверь с балалайкой, только не ясно – какой? Головы у зверя нет. Об этой скульптуре рассказал ему мальчишка. Тот самый – его последняя «инкарнация».

Даша

Два года назад самолёт, на котором летела Даша, упал в джунглях и разбился.

Бьянка дель Атуэста училась вместе с Дашей Елисеевой на одном факультете – исторических наук, и жили они вместе, в студенческом городке Льежского университета, в пансионе, в комнате на двоих. Бьянка – дочь главы мексиканского представительства в ООН, была на удивление похожа со своей русской подругой. Характером, конечно. Обе девушки не искали бесконечных развлечений и приключений, не курили, не любили пиво, которым, казалось, пропиталось дыхание многих их сокурсников. Разговоры о наркотиках встречали с брезгливостью. В то же время обе были девчонками весёлыми, компанейскими, окружёнными уймою друзей. И поклонников, поскольку обе – прехорошенькие. Контраст во внешности играл девушкам на руку. Матово-смуглая, с копною чёрных волнистых волос и огненным взглядом, стройно-женственная Бьянка, и Даша – худенькая, высокая, сероглазая, русые прямые волосы на плечах.

Их родители в основном жили в Женеве и тоже подружились, благодаря дочерям. Поэтому, когда Бьянка, после окончания второго курса, пригласила Дашу погостить на каникулах у себя, в Мексике, Елисеевы не возражали, а девушки были просто счастливы. Они ещё немного покрутились по Европе: Глеб Алексеевич делал несколько телесюжетов из Бельгии, Голландии, Франции, и девушки с удовольствием ему ассистировали. Потом уехали в Испанию, погостили там у родственников Бьянки. И оттуда же, из старинного города Кадиса, одним прекрасным утром на океанском теплоходе вышли из Кадисского залива в Атлантику.

Как легко и незаметно пролетели дни плавания! Завтраки, обеды, коктейли, уже знакомые лица людей, бассейн, танцзал и уйма других развлечений. Девушки всё поперепробовали. Не сидели только в видео салонах: гораздо интереснее было смотреть в океан – утренний или вечерний. А потом, к концу поездки, стали попадаться острова, и вскоре, вдоль побережья Кубы, через Флоридский пролив, теплоход вошёл в Мексиканский залив и причалил в порту Веракрус. Это уже была Мексика.

Девушек встретили близкие родственники Бьянки – бабушка, дядя, тётя и два кузена Контрерасы. В Веракрус, на побережье, у них была своя вилла, хотя постоянно семья жила в Мехико. Через пару дней старшие Контрерасы отбыли в столицу, а братья, Арнедо и Ликандро, взялись сопровождать Бьянку и Дашу на свою асьенду, здесь же, в штате Веракрус. Бьянка в детстве и юности часто гостила на этой асьенде, очень её любила, расписывала Даше, какая там природа, конюшни со скаковыми лошадьми, пообещала, что мальчики устроят специально для них родео. Счастливая Даша позвонила родителям в Женеву, рассказала им всё, попросила не беспокоиться: оттуда, с асьенды, в Европу не позвонишь.

– Побуду там пару недель, – сказала. – Просто чудесно!

Выехать собрались утром, а вечером, вчетвером, пошли в ресторан. И там, за разговорами об ацтеках, майя, тольмеках их планы круто перевернулись. Ликандро оказался знатоком мексиканской доколумбовской истории. Да он был просто в неё влюблён. Почувствовав в Даше родственную душу и то же увлечение, он просто загорелся.

– На асьенду мы всегда успеем! А лучше меня гида тебе не найти, – уговаривал он Дашу. – Я покажу тебе и пирамиды Паленке, и Чичен-Ицу, и ольмекские каменные головы!