Ночные всадники
Шрифт:
— Есть еще кое-что, что вы можете сделать, — продолжала она. — Вы можете стать защитником туземцев. Бедняги! Я думаю, что они обречены на вымирание. Они стали игрушкой в руках европейцев. Сперва к ним является миссионер. Он забивает им головы всякой ерундой, в результате чего они познают дурные вещи. До его прихода, они, как неиспорченные дети, поступают согласно инстинкту, а после него они действуют со злым умыслом. Потом приходит купец. Он снабжает их разными тканями, и туземцы уже перестают ходить нагими — они теряют свой облик истых рыбаков и охотников. Им прививаются неестественные вкусы и привычки. Мистер купец делает из них рабов. Наконец в их среду вторгается морской бродяга и приносит с собой болезни, против которых они бессильны. Бродяга награждает их сифилисом, туберкулезом и другими не менее серьезными недугами; он приучает их к нищенству, воровству и проституции. Несчастные таитяне быстро вымирают. Скоро останутся в живых только те, чья смешанная кровь разовьет в них выносливость. Да,
Джек Мун, вам предстоит благодатная работа. Вы ведь будете другом бедных туземцев, этих взрослых безобидных детей?
Он молча кивнул головой. До сих пор ему и в голову не приходило так думать о туземцах.
— Смотрите! — вдруг воскликнула она. — Солнце садится. Нас застигнет в пути ночь. Становится темно так быстро, что вокруг почти ничего не будет видно.
— Успеем еще до ночи добраться. Нам недолго осталось плыть. Вы начинаете нервничать?
— Да, немножко. Ведь трудно сказать, что случится.
— Вы, конечно, останетесь на судне?
— Почему? Я бы хотела присоединиться к компании. В вашем присутствии я невольно чувствую себя в безопасности. Разрешите мне отправиться с вами.
— Нельзя.
— Что же, ничего не поделаешь. Я буду послушна и исполню ваш приказ.
4
Уже были густые сумерки, когда четверо мужчин добрались до усадьбы, где находились Гридлеи. Осторожно пробираясь, они бесшумно подошли к веранде.
— Я хочу войти один, — сказал Мун. — Я знаю расположение комнат внутри дома, и притом нет смысла рисковать всем вместе.
Остальные запротестовали, но он был непоколебим.
— Это моя игра, — объявил он. — Никто не войдет, кроме меня.
Взбираясь по ступенькам, Он вспомнил о том, что когда-то Гридлей велел ему убираться вон отсюда, а теперь он сам собирается выгнать Гридлеев из дома. Предстоящее дело было ему по душе. Войдя на веранду, он остановился и удивился царившей вокруг тишине.
— Алло! — громко крикнул он.
Ответа не было.
— Кто здесь?
Молчание.
Его охватило странное чувство. Это не было чувство страха, а какое-то нервное напряжение. В этом мрачном доме было что-то жуткое. С минуту он колебался, а затем смело пошел вперед и открыл дверь. Осторожно он вошел в дом.
Он очутился в небольшом вестибюле, который вел в столовую и спальни. Он чутко прислушался. Тут он сообразил, что предпринял опасную затею. Его могли принять за грабителя. Возможно, его уже заметили и только ждали удобного момента, чтобы пристрелить. Эта мысль еще больше взвинтила его нервы. Он снова прислушался.
Что это?.. Несомненно, что биение человеческого сердца. Ба! Да ведь это его собственное сердце! Прижавшись к стене, он двигался вперед. Вдруг он вздрогнул. Позади него двигалась большая тень. В одно мгновение он прицелился из револьвера.
— Не стреляйте, — раздался хриплый шепот. — Это я, Хилькрест. Черт возьми, не мог же я пустить вас одного!
— Ладно. Нам нужно было взять с собой фонарь. У нас есть спички?
— Вот коробок.
— Отлично. В столовой есть лампа. Я пойду туда.
— В доме, кажется, никого нет.
— Не знаю. Чувствуете какой-то странный запах?
Мун опять пошел дальше, и через минуту Хилькрест услышал шум и громкий возглас.
— Что это?
— Это тело. Как будто кто-то мертв.
— Скорее зажгите спичку.
Мун засуетился. Первая спичка погасла, а вторая осветила пол.
Он наклонился.
— Это миссис Гридлей, — тихо сказал он.
Глава VI. Таинственный дом
— Она мертва?
— Не знаю. Она лежит так странно, что я не могу разглядеть ее лицо. Проклятие! Спичка сгорела.
— Скорее. Зажгите другую!
— Эти проклятые китайские спички. Смотрите! Ее руки и ноги связаны.
— При тусклом огне спички они увидели на полу миссис Гридлей. Ее руки были связаны на спине веревками, врезавшимися ей в тело. Ее обнаженные ноги были также связаны. Спичка быстро догорела.
— Не думаю, что она мертва, — произнес Мун. — Хотя она в критическом положении. Что за гнусная история? Нужно найти лампу. В столовой должна быть лампа.
— В правой спальне у двери стоит стол. Может быть…
Мун зажег еще одну спичку и вошел в комнату, которую занимала Фелиция. На комоде стояла небольшая лампа. Он зажег ее. Кто-то лежал на кровати.
Мун поднял лампу и осветил кровать.
— Гридлей.
— Он, кажется, умер.
— Нет… не думаю. Странно. Во всяком случае, он в бесчувствен ном состоянии. Позовите остальных.
Хилькрест так и сделал, а затем добавил:
— Смотрите! И в коридоре кто-то лежит.
Двое остальных сейчас же присоединились к ним.
— Аубрей, ты ведь понимаешь немного в медицине, что с этим молодчиком?
Аубрей наклонился, нащупал пульс Гридлея и открыл ему глаза.
— Он жив и находится в состоянии транса. Странно!
–
Мун несколько ослабил веревки, которые врезались в кожу миссис Гридлей.
— Помогите мне. Мы отнесем ее на диван в столовой.
Хилькрест и Дэвин помогли ему.
— Аубрей, осмотри эту женщину, — позвал Хилькрест.
Аубрей быстро осмотрел ее.
— Ничего. Уже приходит в себя. Хотя она чуть не задохнулась. Смотрите…
Он указал на бечевку, которой была обмотана шея женщины.
— Кто-то шатался удавить ее.
Все четверо мужчин посмотрели друг на друга.
— Слушайте! Слышите чье-то дыхание? — прервал тишину Дэвин.
Остальные чутко прислушались. И действительно, они услышали чье-то тяжелое дыхание.
— Это в левой спальне, — сказал Мун.