Ночью 16 января
Шрифт:
Сальзер (с отчаянием).Я и сам мог бы тебе это сказать! Супруга Сэерса не станет разговаривать. Если от нее газеты ничего не могут добиться, так мы и подавно.
Фэрроу.Будем последовательны. В кризисной ситуации нельзя быть непоследовательным. Давайте соблюдать порядок, спокойствие. Поняли? (Ломает пополам карандаш, который нервно крутил.)Спокойствие!
Сальзер.Это в такие времена он хочет спокойствия!
Фэрроу.Давайте… (Телефон
Сальзер (с волнением).Ну?
Фэрроу (безнадежно).Он не станет говорить. Никто не станет говорить. (Опять в телефон.)Мисс Дрэйк?.. Вы пытались еще раз дозвониться мисс Гонде домой?.. А всем ее друзьям?.. Я знаю, что у нее нет друзей, все равно попытайтесь им дозвониться! (Делает движение положить трубку, потом добавляет.)И найдите, если сможете. Мика Уотса. Если хоть кто-нибудь знает, то это он!
МакНитт.Этот тоже не станет говорить.
Фэрроу.И нам следует взять с него пример. Тишина. Поняли? Ти-ши-на. Не отвечайте ни на какие вопросы на съемках или за их пределами. Не упоминайте о сегодняшних газетах.
Сальзер.Плавное, чтоб газеты о нас не упоминали.
Фэрроу.Пока они ничего особенного не написали. Это только сплетни. Пустая болтовня.
Клер.Но по всему городу! Намеки, шепот, вопросы. Если бы в этом был хоть какой-то смысл, я бы подумала, что кто-то специально распустил слухи.
Фэрроу.Лично я ни на минуту не верю всему этому. Однако хочу знать все, что вы можете мне сообщить. Я так понимаю, никто из вас не видел мисс Гонду со вчерашнего дня?
Остальные безнадежно пожимают плечами и качают головами.
Сальзер.Если ее газеты не могут найти, то мы тем более.
Фэрроу.Упоминала ли она при ком-нибудь из вас, что собиралась вчера вечером поужинать с Грэнтоном Сэерсом?
Клер.Да когда она кому-нибудь что-нибудь говорила?
Фэрроу.Заметили ли вы что-нибудь необычное в ее поведении, когда видели ее в последний раз?
Клер.Я…
МакНитт.Я,
Сальзер.Боже мой! Это противоречит контракту!
МакНитт.Что? Чтобы меня хватил инфаркт?
Сальзер.Иди к черту! Гонда водит моторку!
МакНитт.Попробуй запрети ей! Потом забралась вся мокрая на скалу. Я ей говорю: «Когда-нибудь убьешься», а она смотрит прямо на меня и отвечает: «Это ничего для меня не изменит. И для остальных тоже».
Фэрроу.Так и сказала?
МакНитт.Именно так. «Слушай, — говорю я ей, — мне наплевать, если ты сломаешь шею, но ты же подхватишь воспаление легких прямо посреди моей следующей картины». А она смотрит на меня так жутко, как только умеет, и говорит: «А может быть, не будет больше никакой картины». И пошла прямо в дом, а меня ее проклятый швейцар не пропустил.
Фэрроу.Так и сказала? Вчера?
МакНитт.Именно так, потаскуха проклятая! Да больно надо было ее снимать! Да я…
Телефон звонит.
Фэрроу (хватая трубку).Да?.. Кто-о? Какие такие Голдштейн и Голдштейн? (Взрываясь.)Скажите им, чтобы шли к черту!.. Постойте! Скажите, мисс Гонда не нуждается ни в каких адвокатах! Скажите, что вы понятия не имеете, какого лешего они вообразили, что она в них нуждается! (В ярости швыряет трубку.)
Сальзер.Господи! Зачем мы вообще подписали с ней контракт! Одна головная боль с первого ее дня на площадке!
Фэрроу.Сол! Ты забываешься! В конце концов! Наша главная звезда!
Сальзер.А где мы ее откопали? В водосточной канаве! В водосточной канаве в Вене! И что теперь получаем за нашу заботу? Какую благодарность?
Клер.Практичности, вот чего ей не хватает! Вы знаете. Никаких возвышенных чувств. Ну никаких! Никакого товарищества. Честно говоря, не понимаю, что они все в ней нашли!
Сальзер.Пять миллионов баксов чистой прибыли за каждую картину — вот что нашел я!
Клер.Не знаю, как у нее это получается. Она же совершенно бессердечная. Вчера я ездила к ней после обеда обсудить сценарий. И что толку? Она не согласилась вставить младенца или собачку, как я хотела. Собаки такие человечные. Вы же знаете, все мы, в сущности, братья и…
Сальзер.Пимоллер права. Что-то в этом есть.
Клер.И к тому же… (Вдруг замолкает.)Подождите! Смешно! Как я раньше не подумала. Она упомянула об ужине.