Ночью, при луне...

Д'Алессандро Джеки

– Это действительно удовольствие, – кивнув, сказала Сара. – Думаю, мы все согласны, что Мэри Шелли обладает великолепным живым воображением.

– Теперь я понимаю, почему сначала многие считали, что книга написана мужчиной, – пробормотала Эмили. – Никто не ожидал, что такую историю, от которой кровь стынет в жилах, придумала женщина.

– В этом заключается еще одна из многочисленных несправедливостей современного общества, – сказала Сара, затрагивая вопрос, близкий ее сердцу. – Женщин постоянно недооценивают. По-моему, это печальное заблуждение.

– Возможно, это заблуждение, – сказала Каролина, – но так уж устроен мир.

Эмили,

соглашаясь с ней, кивнула:

– Причем постоянно недооценивают нас именно мужчины.

– Это правда, – сказала Сара, поправляя очки. – Что подтверждает одну из моих теорий: нет на земле существа, которое вызывало бы большее раздражение, чем мужчина.

– Ты имеешь в виду какого-нибудь конкретного мужчину, – озадаченно спросила Каролина, – или говоришь вообще?

– Вообще. Ты знаешь, как я люблю наблюдать за людьми, и вот на основе этих наблюдений я сделала вывод, что подавляющее большинство мужчин можно безошибочно охарактеризовать одним словом.

– Кроме того, что они вызывают раздражение? – спросила Джулиана.

– Кроме. – Сара приподняла бровь и замерла в ожидании, подобно учителю, ожидающему ответа ученика на вопрос. Поскольку все молчали, она решила подсказать: – Мужчины являются…

– Загадочными, – сказала Каролина.

– Гм-м… мужественными, – предложила Эмили.

– Волосатыми, – сказала Джулиана.

– Простофилями, – заявила Сара, энергично кивнув, отчего очки снова съехали на кончик носа. – Почти все без исключения. Молодые или старые, они считают женщин неодушевленными безделушками, которые можно игнорировать, которыми можно похвастаться перед приятелями, а потом терпеть их присутствие, стиснув зубы. Их можно погладить по головке и вернуть на место, чтобы не мешали пить бренди или флиртовать.

– Я и не знала, что у тебя такой богатый опыт общения с джентльменами, – тихо заметила Каролина.

– Можно делать выводы и на основе наблюдений. Нет необходимости прыгать в огонь, чтобы убедиться, что он жжется, – сказала Сара.

И все же, говоря это, она почувствовала, что краснеет. По правде говоря, у нее было крайне мало опыта прямого общения с мужчинами, поскольку их взгляды обычно не задерживались на ней, сразу же перескакивая на кого-нибудь более привлекательного. Будучи человеком прагматичным и хорошо сознавая недостатки своей внешности, Сара давно перестала обижаться на это. И, оставаясь в результате практически невидимой, получала возможность часами наблюдать их поведение, сидя где-нибудь в уголке на многочисленных суаре, которые она за последние месяцы посещала ради Каролины – исключительно в попытке каким-то образом заставить сестру выйти из состояния траура. И на основе этих наблюдений Сара окончательно убедилась в справедливости своего мнения.

Все мужчины простофили.

– Если твоя теория справедлива, – сказала Каролина, – то джентльмены, в свою очередь, считают, что женщины вполне пригодны для флирта. – Она улыбнулась, но Сара заметила печаль, притаившуюся в глубине ее глаз. – Или они флиртуют с пальмами в горшках?

Сара почувствовала себя виноватой в том, что нечаянно задела сестру необдуманными словами, и принялась смущенно теребить ленточку в своей длинной косе, из которой уже выбилось несколько непослушных завитков волос. Муж Каролины – Эдвард – был образцом совершенства среди мужчин: преданным, любящим, верным. Совсем не простофилей. Однако Каролина больше, чем кто-либо другой, привыкла к прямолинейности Сары.

– Они флиртуют с пальмами

в горшках только в тех случаях, когда выпьют слишком много бренди, что – увы! – случается слишком часто. Но я упомянула о простофилях исключительно в связи с нашим выбором книги, и, насколько я понимаю, Виктор Франкенштейн был простофилей.

– Абсолютно с тобой согласна, – поддержала ее Джулиана, энергично кивнув и забыв на время о своей сдержанности, как это часто бывало, когда эта четверка собиралась вместе. – Все плохое, что произошло в этой истории, все убийства и трагические смерти – все это случилось по его вине.

– Но Виктор никого не убил, – сказала Эмили, придвигаясь к ним поближе. – Во всем виновато чудовище.

– А потом ученый наотрез отказался от него, – напомнила Сара, сложив ладони и вспомнив свою неприязнь к незадачливому ученому и сочувствие к уродливому существу, которое он создал. – Виктор выбросил несчастное создание как вчерашний мусор и сбежал от него, не дав ему ни знания жизни, ни умения выжить. Он даже не научил его правилам приличия, принятым в человеческом обществе, просто потому, что чудовище оказалось уродливым. Хотя оно совсем не виновато в том, что его таким создали. Не всем же быть красивыми, – философски заявила Сара и пожала плечами, подавив мысль о том, что сочувствие чудовищу отчасти объясняется ее собственными переживаниями.

– Чудовище было не просто некрасивым, – возразила Джулиана, – оно было отвратительным, огромным и ужасным. Очень страшным.

– И все же, даже если никто другой не пожелал хорошо отнестись к этому чудовищу, Виктор, его создатель, был обязан быть к нему хотя бы чуточку добрее, – продолжала настаивать Сара. – Чудовище не было ни грубым, ни жестоким, пока не поняло, наконец, что люди его никогда не примут. Никто из них. Его жизнь сложилась бы совсем по-другому, если бы хоть один человек отнесся к нему по-доброму.

– Согласна, – кивнула Каролина. – Чудовище – фигура трагическая. Если бы Виктор отнесся к нему как положено порядочному человеку, то, я думаю, его примеру последовали бы и другие.

– Но и Виктор очень сильно пострадал за свои прегрешения, – напомнила Джулиана. – Чудовище убило его брата, его лучшего друга и жену. Я, например, сочувствую и Франкенштейну, и его чудовищу…

Сара скорчила гримаску.

– У меня, признаться, вызвал любопытство тот факт, что, кроме смутного упоминания о посещении склепов и раскопке могил на кладбищах, Шелли весьма уклончиво говорит о том, каким образом было на самом деле создано и оживлено это существо. У меня возникло сомнение относительно того, что это вообще возможно. – Она взглянула в сторону окна, за которым лил дождь и сверкали молнии. – Вы помните, что чудовище было создано во время такой же грозы, как сейчас?

– Даже не напоминай об этом, – вздрогнула Джулиана. – Не забывай, что к краху привела одержимость Виктора желанием все постичь.

– Нет ничего плохого в желании что-то узнать, – запротестовала Сара.

– Думаю, Виктор Франкенштейн и его чудовище не согласились бы с тобой, – возразила Каролина.

– Лично я считаю, что неудача Виктора вызвана тем, что он сделал чудовище таким отталкивающим, – сказала Эмили. – Наверняка он понял, что сотворил нечто ужасное, еще до того, как оживил его. Я, конечно, не ученый, но если бы я решила создать человека, то я бы постаралась создать человека идеального и, уж конечно, не такого, на которого смотреть противно. И не такого, который склонен убивать.