Нолат: Безумие Силы
Шрифт:
Автомобиль — темно-синий седан угловатого дизайна, модного в середине девяностых. Надо же, брелок на ключах не обманул, самый настоящий Кадиллак. Плевать, что машина старая и потрепанная. Начихать, что стоит на самом деле не больше пары тысяч, зато Кадиллак! Пыль в глаза. Впрочем, что это я, для рядовых бандитов, понты — это святое!
Хочу предложить мальчишке сесть на заднем сидении, но он опережает мою просьбу и забирается на место рядом с водительским. Ну и ладно.
Вставляю ключ в зажигание. Поворот. Ничего себе! Я удивлен. Во-первых, авто завелось с первого раза, а во-вторых,
Моё мнение подтверждает и малец. Он секунд пять прислушивается к рокоту движка, а затем удовлетворенно кивает. Не мне кивает, а своим мыслям. Подобную реакцию я не раз видел у Михаила, когда незнакомая вещь в его присутствии работала правильно. Хороший знак, который говорит о том, что машина поедет как надо, и не подведет в самый ответственный момент. С другой стороны, проехать-то всего десять минут, а потом пусть хоть взрывается.
Можно было бы втопить газ в пол и постараться выскочить из Джунглей как можно быстрее. Но местная полиция тесно переплетена с диаспорами, я-то сбегу полюбому, а вот мальчонка рискует опять оказаться на цепи, если машину остановят. Поэтому никаких перегазовок, от которых дым из-под колес. Все чинно и размеренно. Сдать назад, развернуться в тесном двором проезде и, соблюдая все правила, включив поворотник, влиться в общий поток движения по проспекту Свободы.
— Пристегнись.
Если придется все же уходить от погони, то лучше пусть паренек будет перестрахован ремнем безопасности. Сам же я пристегиваться не собираюсь, потому как может потребоваться быстро покинуть машину.
— Ремни не работают. — Через пару секунд отвечает мальчишка. — Заблокированы намертво. Специально.
И почему я не удивлен? «Настоящие мужики не пристегиваются» — много раз слышал что-то подобное. Что ж придется вести авто более аккуратно и иметь ввиду данный нюанс.
Краем взгляда наблюдаю за мелким, он и до этого держался не лучшим образом. Внешне-то лицо сохранял, но пульс в небеса, да и потоотделение повышенное, так что меня было не провести. После того, как ему не удалось пристегнуться, мальчишка мертвой хваткой вцепился в ручку двери, хотя на спидометре показывало не более сорока миль в час.
Остановившись на красном сигнале светофора, поворачиваюсь к бывшему подвальному заключенному.
— Самое страшное позади. Сдержишь обещание, починишь накопитель и свободен. Хочешь, иди на все четыре стороны. Хочешь, могу тебе трансфер прямо до родительского дома заказать! Или если ты извращенец, то можешь обратно на цепь вернуться. — Последнее я предложил в шутку с улыбкой, чтобы разрядить атмосферу.
— Не надо… — Вжавшись в спинку, прошептал побледневший как мел мальчишка.
— Спокойно, я пошутил про цепь. — Видимо, неудачная шутка получилась.
— К родителям не надо. — Мотает головой паренек.
— А?
— Лучше на цепь, чем к отцу. — На одном дыхании выдает мальчишка.
Он сказал «к отцу»? Лучше на цепь? Я же ничего не перепутал?
Воспоминания подобно молнии впиваются в виски:
«Тренировка, затем спарринг, будет больно, но я все исправлю. Вперед!».
И была тренировка. И с болью он не солгал. Потому как, когда у тебя сломано больше двадцати костей, это и правда больно. А затем? Затем меня убили. Но он всегда держит слово, так что вскоре я снова жив. Не обманул — исправил…
И еще одно: неяркий свет заливает огромный зал, размером с баскетбольную площадку. Все помещение заполнено самой современной медтехникой. Никакого персонала. Только манипуляторы, свисающие с потолка, дроны, катающиеся по начерченной на полу разметке. И ровно сто медбоксов стоят ровными рядами. В каждом спит женщина. Беременная женщина. Я знаю, когда они проснутся, то будут благодарить Фарм-Индастриал за излечение от какой-нибудь смертельной болезни. И ни одна из них не вспомнит, что рожала. Ни одно исследование не покажет, что кто-то из них когда-то выносил ребенка.
Чувствую себя далматинцем. Не сто первым, как в мультфильме. А первым из ста одного…
Новое воспоминание.
Еще одно.
И еще.
Они следуют бесконечным каскадом.
«Бро!! Очнись!! Бро!!!».
Понимаю, что Сеф меня зовет так уже давно. С этим пониманием в сознание врывается и все остальное.
Оглушительный рев клаксонов сзади и сбоку. Мат, несущийся из проезжающих рядом машин. И зеленый от страха мальчишка рядом, который кажется забыл, как дышать и моргать.
«На сколько я выпал?».
«На два светофора!!» — Орет «напарник».
Ого! Никогда такого со мной еще не было. Надо признать, слова паренька об отце на меня подействовали, как удар кузнечного молота по затылку. Не думал, что я настолько впечатлителен, и меня можно вот так пронять, но факт есть факт. Поток давно загнанных в самые глубины воспоминаний прорвался, и мой разум буквально затопило старыми кошмарами.
— Спокойно. — Отворачиваюсь от мальчишки, чтобы не пугать его еще больше направленным в себя взором. — У меня тоже с отцом не все ладно. Вот и вспомнилось… Разное. Важнее другое. Я тебя понял. Выбор твоего будущего за тобой.
— Обещаете?
— Да.
Из-за моего своеобразного зависания на перекрестке образовалась пробка. Логичный результат того, что в вечерний час пик один из двух рядов был намертво занят стоящей машиной.
Тряхнув головой, огляделся и раздал характерные жесты всем орущим и бибикающим мне водителям. Так как снова горел красный, то получилось это сделать с толком, чувством и расстановкой. В ответ негативный шум в мою сторону многократно усилился. При этом понимаю, что те, кто сигналят и злятся, в своем праве, но разве от их мата и гудков что-то изменится?
Прежде чем светофор переключается на зеленый, позади раздается вой полицейской сирены. А затем еще один с параллельной улицы, и тут же спереди точно такой же.
«На девяносто процентов по нашу душу» — Выдает Сеф. — «Отсекают район. Видимо, кто-то из «дружинников» очнулся, а машина приметная. Если бы ты не завис, то мы бы уже были вне зоны перехвата».
«Плохо» — Отвечаю односложно, так как занят обдумыванием ситуации.
«Еще хуже то, что полиция — это верхушка айсберга. Сколько патрулей ирландцев активировалось, даже я точно не скажу».