Номад
Шрифт:
Но слава все не приходила.
Издательства молчали, и только из одного пришел честный ответ, что молодым писателям сейчас сложно пробиться из-за конкуренции на рынке. И пожелание удачи в начинаниях.
Я знал, что мне нужна была особенная книга. Не стыренная у кого-то идея, не переиначенный сюжет истории, что у всех на слуху, а нечто новое. Беспрецедентное. То, что разобьет в пух и прах конкурентов и заставит издательства бороться за то, чтобы печатать меня.
Каждую неделю я придумывал новый грандиозный сюжет, но стоило мне рассказать его друзьям, как кто-то обязательно говорил: «А, ну это
Создание сюжета для книги стало моим наваждением. Я вставал и ложился с фразой: «А что, если?..» и кидался к блокноту с ручкой каждый раз, когда в голову приходило что-то стоящее. Я метался от жанра к жанру. Вчера я хотел писать про средневековье, а сегодня про галактический флот, потому что вдруг понял, что ничего не смыслю в истории средних веков.
Однажды мой приятель сказал: «Чувак, остынь, все гениальное уже придумано». Поначалу я не понял смысла этой фразы, но постепенно до меня начало доходить, что так оно и есть: все, о чем можно было рассказать в книгах, уже рассказано. Осознать это было так же ужасно, как понять, что до тебя кто-то уже прожил твою жизнь. Так круто и ярко, как тебе и не снилось, и все, что ты можешь – это пытаться повторить его былой успех.
Я и вправду остыл. Решил взять перерыв. Взялся за написание статей на заказ, а свободное время полностью посвятил самообразованию. Я читал, ходил в кино и музеи, встречался с друзьями и даже купил абонемент в спортзал – загружал свой мозг чем угодно, лишь бы избавить его от поисков идеи. Если сейчас меня попросили бы охарактеризовать тот период, я назвал бы его «Временем для пирога». Пойти и съесть пирог, думая лишь о пироге. И все. Никаких посторонних мыслей.
***
В то лето в Ростовии проходило много открытых конференций: «Как стать предпринимателем», «Как построить загородный дом», «Актуальные проблемы теории искусства». Думаете, это скучно? В большинстве своем так и есть, но я ходил туда, чтобы разгрузить свой мозг. Не думать о книге. А еще для того, чтобы почувствовать себя среди образованных людей. Я даже избавился от джинсового стиля и купил пиджак, чтобы соответствовать. Мне казалось, что если я впихну свое тельце в шкуру успешного человека, внутри меня тоже произойдут перемены.
Целых две недели я ждал встречи с писателем Листвиновым. Я не читал его книг, да и вообще не слышал о нем, но сама фраза «встреча с писателем» приводила меня в неописуемый восторг. К тому же господин Листвинов, с улыбкой взирающий с афиш, чем-то напоминал музыканта Бориса Клевенщикова, того самого, из группы «Аэростат», и мне хотелось думать, что он тоже пишет о путешествиях, медитациях и поисках себя.
Собираясь на встречу, я представлял, как после лекции, когда толпа читателей рассосется, я подойду к его столу, куплю одну из книг и попрошу подписать. А затем спрошу что-то вроде: «Где взять вдохновение?», и он обязательно даст мне совет. Или хотя бы пинок под зад. О том, что Листвинову может не быть до меня дела, я как-то не думал.
Я хорошо помню тот августовский денек, навсегда изменивший мою жизнь. Летние каникулы подходили к концу, и школа, в которой должна была пройти встреча, была торжественно вычищена и приведена в полную боевую готовность. В коридорах было тихо, прохладно и непривычно пусто, но это почему-то не смутило меня – я уверенно шагал к спортивному залу и ловил свое отражение в надраенных до скрипа стеклах.
«Конференция по инновационным технологиям» – именно так было написано на листе А4.
Не понял. Я что, ошибся местом, временем, датой?
Осторожно приоткрыв дверь, я увидел большой спортивный зал. В нем было бы совсем мрачно, если бы не свет, проникающий через сетку на окнах. В нашей школе была такая же – отлично защищала от попадания мячей. В дальнем углу стояло несколько столов, а вокруг них расположилась группа молодых людей.
– Простите, – начал я, но мой голос сорвался. Должно быть, от волнения.
Я сделал несколько шагов вперед и повторил попытку.
– Простите, здесь встреча с писателем Листвиновым? – громко спросил, и несколько человек обернулось.
– Идите сюда. – Высокая девушка помахала мне.
По мере приближения мне стало ясно, что никого даже отдаленно напоминающего Листвинова здесь не было.
– Мы приносим свои извинения. – Девушка участливо заглянула мне в глаза. – Май Листвинов перепутал даты лекции и улетел в Перу.
– В Перу, ясно, – тупо повторил я.
Я хотел было расстроиться и даже обидеться, что меня никто не предупредил (а должен был?), но молодые люди вызывали странное расположение к себе. Их лица были открытыми и доброжелательными и словно говорили: «Останьтесь, ну пожалуйста! Мы сделаем вам интересно».
На столах стояли наполовину раскрытые коробки, бумажные стаканчики с кофе, лежали блокноты и бейсболки в подарок. На секунду я почувствовал себя на дне открытых дверей, куда обычно приходят с новыми надеждами, и на душе потеплело.
– Ну что ж, расскажите о ваших… хм-м... технологиях, – со вздохом (больше показным) сказал я.
– Мы представляем устройство под названием НОМАД – нейронный оптимизированный модуль астрального движения, – сказала другая девушка, во внешности которой было что-то итальянское. – Даня!
Молодой человек в клетчатой хипстерской рубашке передал ей нераспечатанную коробку, и девушка ловко вскрыла ее при помощи канцелярского ножа. У нее были тонкие сильные руки с выступающими венами.
Внутри, в куче белой упаковочной бумаги, лежало небольшое овальное устройство, напоминающее смартфон – такие как раз недавно начали входить в моду. На панели было три кнопки и небольшой дисплей. В целом устройство хоть и выглядело просто, производило впечатление реквизита из какого-нибудь фантастического фильма.
– НОМАД – экспериментальный прибор, созданный группой студентов-физиков с целью исследования электромагнитных волн головного мозга, – рассказывала «итальянка». – Как известно, существует пять различных частот, на которых может работать наш мозг. По началу, НОМАД задумывался как устройство, позволяющее управлять мозговыми волнами, чтобы достичь более эффективного…
Так. Все понятно. Точнее, ничего непонятно. Должно быть, в эту минуту в моем мозге врубились частоты, отвечающие за сонливость, поскольку я был близок к тому, чтобы начать зевать.