Номад
Шрифт:
– Он всегда завтракает в это время, - сказал Чарктон, глядя на часы.
– Вот и познакомишь, - отозвалась Лем. В отличие от Чарктона, она открыла для себя этот мир совсем недавно, и еще не успела привыкнуть к своему воплощению. Слишком примитивные органы чувств, неповоротливая шея, короткие конечности... Лем то и дело принималась устало вздыхать: несовершенное тело человека угнетало ее, но если верить Чарктону, эта реальность стоила всех ее мучений.
– Он идет, - коротко бросил молодой человек. Уже несколько месяцев Чарктон следил за избранником и знал о нем почти все.
Потенциального кочевника Лем узнала без труда. Блуждающий взгляд на довольно миловидном лице, легкая небрежность в облике, простая одежда и воодушевленная поступь - типичные мечтатели во всех мирах одинаковые.
– Как зовут?
– спросила девушка.
– Ян Монастырский, писатель, - ответил Артем, направляясь вслед за ним в заведение под названием “МакСомнальдс”.
– А что значит “писатель”?
– спросила Лем, когда двое джати расположились за столиком.
– Я так понял, это кто-то вроде шута. Развлекает народ своими историями, - ответил Чарктон, не сводя глаз с Яна. Тот только что закончил изучать меню и теперь строил домики из салфеток и зубочисток.
– Он всегда заказывает одно и то же, - продолжал Чарктон. Двое сидели в нескольких столиках от Яна, по диагонали.
– Поджаренную плоть животного, засунутую между двух кусков хлеба. Это совсем непитательно для человека его пола и возраста.
– Недоедает? Зачем?
– удивилась Лем.
– Наверное, на мели, - Чарктон тоже углубился в меню.
– Что это значит?
– Мало ресурсов. Денег, - объяснил Чарктон. Работая в новом мире, Чарктон максимально быстро перенимал сленг, традиции и привычки местных жителей. Эту особенность Лем высоко ценила в нем: ни один Инактиватор не смог бы вычислить амбассадора или поймать на странном поведении. Сама же Лем была грациозна, словно картофелина: вон, даже волосы не удосужилась расчесать.
– Это хорошо, что он на мели, - наконец сказала она.
– Когда кочевник голоден, он начинает искать любые возможности заработать. Идет на риск, играет по-крупному. Это нам на руку.
Лем потянула носом и уловила запахи, идущие с кухни.
– Какая мерзость, - прокомментировала она.
– Кстати, должен тебя обрадовать, - сказал Чарктон.
– Люди едят гораздо чаще, чем мы.
– Насколько часто? Каждый день?
– ужаснулась Лем.
– Три раза в день, как минимум.
– Ничего страшного, потерплю, - Лем все еще морщилась от запаха чего-то сгоревшего и синтетического.
– Ну уж нет, напарница, - Чарктон собирался сделать заказ.
– В твои обязанности входит беречь тело этой девушки. И вовремя кормить.
Это был неписаный закон джати. Бережно относится ко всем своим воплощениям. Не создавать неприятностей, не вступать в ненужные споры, не транспортировать тело далеко от дома. Все амбассадоры знали, что межпространственные путешествия - это бумеранг. Сегодня ты пользуешься чьим-то телом, завтра кто-то более или менее разумный - твоим.
Но именно этот закон нужно было нарушить для того, чтобы качнуть чашу вселенского равновесия. Но сделать это должны были не джати, ибо они законодатели и блюстители закона, не Инактиваторы - мрачные судьи и безжалостные каратели. А вот такие вот простачки вроде Яна Монастырского.
Лем понимала, что НОМАД разрушит его примитивную жизнь, можно было даже сказать, что они с Чарктоном собирались подсунуть ему что-то вроде легальных наркотиков, со словами: “Прости, приятель, это погубит тебя, но ты получишь удовольствие”.
– Лем? С тобой все в порядке?
– аккуратная бородка воплощения Чарктона вторглась в поле зрения воительницы.
– А?
– Ты зависла, - Чарктон поставил перед ней пластиковый стакан и тарелку с картошкой.
– Просто задумалась, - отмахнулась Лем.
– Лучше расскажи, как твои успехи.
В их команде Чарктон отвечал за техчасть. В короткие сроки ему нужно было сколотить команду молодых ученых, непризнанных гениев и просто башковитых ребят, готовых работать за идею, и сконструировать НОМАД из подручных материалов. И все это - не превышая лимитов в теле воплощения. Почти невыполнимо? Возможно. Но задача Лем была еще сложнее: втереться в доверие к Монастырскому и проследить, чтобы он пользовался НОМАДом как можно чаще. Нарушая запреты любыми способами.
При мысли о том, что ей придется заигрывать с существом другого вида, пусть даже симпатичным по местным меркам, воительницу передергивало от отвращения.
Чарктон вздохнул - по-видимому дела с НОМАДом были не очень.
– В этой реальности не существует таурания, - сказал молодой человек.
– Попробую заменить на серебро, хоть и выйдет дороже.
Лем нахмурилась. НОМАД не собрать без нужных химических соединений, и тогда, каким бы перспективным не был мир, для амбассадоров он будет бесполезным. Таураниевая фольга отвечала за нейроингибирование - подавление второй личности на время взлома. Без нее об использовании технологии не могло быть и речи - слишком рискованно и чревато раздвоением личности.
– Ты уж постарайся, Чар… Артем, - попросила Лем.
– Это последний подходящий нам мир.
Все было именно так. За почти триста лет варнийской интервенции, джати посетили огромное количество разумных миров, но ни один кочевник не смог изменить ход истории. Владыка Лем продолжала посылать гонцов, но уже без особой веры, просто потому что так делали ее мать и бабушка.
– Сделаю все, что в моих силах, Владыка, - ответил Чарктон.
– Мне больше по душе, когда ты называешь меня “напарница”, - игриво улыбнулась Лем.
– Так, все понятно, - Чарктон поставил свой стакан на стол.
– Решила на мне потренироваться?
Лукавая улыбка тотчас же сошла с лица девушки.
– Что, все так плохо?
– Лем занервничала и по привычке начала ковырять в зубах ножом.
– Я вообще привлекательна по местным меркам?
– Да, когда не делаешь так, - Чарктон осторожно вынул из ее рук нож.
– Будь мягче. Не напирай. Местные мужчины любят завоевывать.
Лем с сомнением покосилась на Яна, мечтательно пережевывающего бургер. Он не выглядел субтильным, но и на воина уж точно не походил. На родной планете джати, такие существа, как он, обычно становились кормом высших каст, вроде варнов. Но в этом мире - об этом ей рассказал Чарктон - разум был важнее, чем сила. А значит и побеждать тоже надо было силой своего разума.