Non Cursum Perficio
Шрифт:
– Что за глупости, – мальчишка так и не сел на синюшный диванчик, и потому смотрел на меня сверху вниз, с некоторым брезгливым недоумением, как давеча на чаёк. – Я из Аннаполиса, из Фабричного квартала. Не знаю, откуда у вас противоречащие этому факту сведения, но если вы обратитесь в отдел кадров, то найдёте подтверждение моим словам, а не вашим предположениям.
– А вот Марика утверждает, что видела тебя в Некоузье, – не давал я себя сбить с толку. Рыжик истерзанно вздохнул, стягивая с себя выпачканный кровью халат – под ним были чёрные джинсы и строгая вишнёвая блуза с высоким воротничком. Сел рядом со мной на диван.
– Марика? – переспросил он всё с той же брезгливостью. – Это та тётя, которую я на свою голову вынул из застрявшего лифта, хотя было б гуманнее по отношению ко всей инфекционке оставить её там висеть денька так на три? И которая Седдрику потом сказала, что на неё из розеток кто-то смотрит?.. И просила его поспать в своей комнате, так как ей страшно?..
– Ну-у… – подзамялся я. В конце концов, Марика могла и ошибаться.
– Ну, вот вы сначала сделайте этой овце томограмму головы, а потом, если найдёте на ней мозг, обращайтесь, – Рыжик потянулся, по-кошачьи выгнув спину, и тоже принялся растирать пальцы.
– У вас ещё есть какие-то вопросы… господин директор Антинеля? Или я могу идти к клиенту?
– Постой… то есть это, посиди… – я всё смотрел на этого рыжего злюку, не понимая, что же так напрягает меня в его внешности. Скользнул взглядом по бледному скуластому лицу… и уставился на вышитый на уголке воротничка золотой вензель – знак сакилчей, спираль, рассечённая стрелой, и буквы DS. Та-ак, очень интересно,… а я-то думал, где ж я уже видел эту блузу,… а видел я её на Дьене Садерьере вчера вечером, когда мы инаугурировали меня в директоры в компании генерала и бутылки «Moet Shandon». Очень, очень интересно.
– Кто ты всё-таки такой? – тихо спросил я, пытаясь поймать взгляд чёрных раскосых глаз. Рыжик в ответ равнодушно чуть пожал плечами:
– Так практикант, сказали же. Седдрику Коллинзу одного Веха ядовитого… пардон, поляка Леха с его сырничками вот так хватает, – он чиркнул себе пальцем по горлу, – а ещё Мишель с Франсуа и их палочка Коха. Вот я при реанимации и стажируюсь. Баркли не Ктулху, ему на всё рук тупо не хватает, а все его стажёры, как назло, головоногие и жопорукие…
– Понятно, – я отвёл глаза, нервно переплетя пальцы. Меня не оставляло ощущение, что я что-то упустил. Что-то очень важное. Но ведь не может быть… не может же такого быть… Норд это или нет? Я же с ума сойду и кафель со стен начну сгрызать, если не узнаю точно!
Эти сумасшедше красивые, неповторимые золотисто-рыжие волосы, и белая, как фарфор, кожа, и чёрные глаза, – такое уникальное сочетание! – плюс ассистирование Баркли в безумно сложной операции, и блуза Дьена Садерьера,… но не может же это быть Норд!!! Не может, это бред!
– Прости, Рыжик, – я опять нервно хрустнул пальцами, стараясь не глядеть на своего собеседника.
– Можно тебя кое о чём попросить?
– Смотря о чём, – спокойно откликнулся Рыжик. Я заёрзал по дивану, не зная, какую вменяемую причину изобрести, какой повод придумать, чтобы попросить его расстегнуть воротник. У Норда, я знал это, видел, когда он гостил у меня в Марчелле, слева на шее две большие тёмные родинки, похожие на капли. Ещё у него какая-то тоже приметная родинка есть на лице, но хоть убей, я не помню, где именно. Оркилья могла бы сказать, но Марио сейчас где-то на просторах Некоузья…
А больше никто наверняка не знает. Норд вообще не тот человек, которому охота долго смотреть в лицо. Осознание последствий подобного рода действий как-то, знаете, к таким действиям не располагает.
– Можно?.. – мучительно вопросил я, робко протягивая руку к воротничку Рыжика.
– Пардон, а зачем?.. Охота убедиться, что Баркли не увлекается евгеникой в стиле профессора Доуэля, и не пришил мне чужую голову? – Рыжик закрыл горло ладонью. – Что вам вообще от меня надо, господин директор Антинеля?
– Ничего… – промямлил я, посрамлённый. Рыжик резко встал:
– Ну, раз ничего, тогда позвольте откланяться, – он перекинул через руку свой халат и торопливо зашагал в сторону операционной. И тут! И тут меня осенило! Трепеща, я выудил из кармана свою верную Nokia, стремительно набрал sms-ку с текстом «Ага?!» – и отправил её на номер Норда.
После чего метнулся к дверям операционной, за которыми скрылся Рыжик… Замер на пороге…
Короткий мелодичный перезвон сообщения о доставке; стоящий в другом конце операционной Рыжик вытягивает из кармана чёрный LG с бриллиантом на крышке, открывает, читает sms-ку…
– А ты, оказывается, хи-итрый, Сао Седар, – со своей неподражаемой интонацией, – так, как умеет лишь он один! – говорит мне директор Антинеля Норд через пустое помещение с пригашенным светом; в его чёрных глазах отражаются блики тусклых дежурных ламп на кафельных стенах.
– Я и не думал, что ты такой хитрый, Сао Седар. Тем лучше для всех нас… приятно ошибаться в людях, когда в обратную сторону.
Отмерев от столбняка, я бросаюсь вперёд – но взблёскивает стёклами дверь, щёлкает собачка замка, и я в бессилии трясу ручку и ругаюсь страшным матом, каким никогда в жизни не ругался...
Потом ухожу. Иди куда-то. Без мыслей. В памяти звучащие раз за разом два слова, Сао Седар, – моё имя, которое правильно умеют произносить всего два человека: Ксандья и Норд. Оказывается, мне так не хватало этих двух слов и произносящего их хрипловатого меццо-сопрано…
====== 22. Шило на мыло ======
Комментарий к 22. Шило на мыло Первую половинку этой главы опытные путешественники по нашей сугубой Институтской хронологии наверняка помнят по “Извне и Изнанкам”, поскольку этот эпизод с “Заюшкиной избушкой”, интригами Сао Седара и появлением в штате Антинеля профессора П. Бониты и любимого многими Тшеля Савибры – достаточно ключевой. Посему предлагаю им долистать до середины и узнать, что по поводу этого всего думает сам П. Бонита... а новообращённым желаю приятного прочтения ~
Заместитель директора СИИЕС, Сао Седар
– …Слушай, а как вообще расшифровывается эта волшебная аббревиатура – СИИЕС?
Поль Бонита захихикал, покачивая ногой в узконосом башмачке, и стряхивая пепел с сигареты за окно, куда-то в тюльпаны. Мы вдвоём сидели на широком подоконнике окна между первым и вторым этажами, подставив солнцу спинки, словно две ящерки, греющиеся на камне. И легко и созерцательно трепались обо всём, о чём могут трепаться химик от Бога и нулевик от сохи.
– Знаешь, Седар, а практически никто не знает правильной отгадки. Самой распространённой является версия «Студент! Иди и еби студенток», а ещё «Смелые исследователи исключительно едрёного спирта». Но это всё несерьёзно, а на самом деле… ты, кстати, сам как думаешь?