Нора под миром
Шрифт:
На заколке изнутри была смола.
С искажённым от ярости лицом Динара вышла перед свет софитов. Кровь за-бурлила и забилась в висках, как зверь в тесной клетке. Свет попал в зрачки и ос-лепил. От этого в глазах замелькали ядовито-зелёные круги. Рот наполнился слю-ной. Изнутри поднималась мутно-чёрная волна. Всё раздражение, вся обида, все неудачи. Все эти проклятые третьи роли! Ушедшее напрасно время, потерянные годы!
— Гады! — крикнула она. — Твари!
Пальцы сами скрючились, руки поднялись к глазам. Разодрать себе всю мор-ду?! Нет, не дождётесь!!!
Она расхохоталась.
— Гады, гады! АААААА!!!
И опрометью бросилась в лес.
Кондаков привстал с кресла и с побледневшим от потрясения лицом наблюю-дал эту чудовищно талантливую игру. Красивая Динара во мгновение ока пере-воплотилась в подлинную фурию! Налитые кровью глаза, растрёпанные волосы! Она металась перед камерами, рычала, выла, рвала на себе платье. Её сотрясали бешеные конвульсии. Она каталась по земле, драла траву руками. Фрагмент занял лишь минуту, но какой фрагмент! Потом умчалась в лес, а все остались недвижи-мы с огромными глазами.
Динара кидалась от дерева к дереву. Колотила кулаками по стволам. Глубин-ный ужас тлел в груди под потоками испепеляющей ненависти. Впереди завиде-лась фигура. Актриса вдруг остановилась. А, вот жертва! Наконец-то она кому-то располосует когтями горло!
С рычанием кинулась Динара к этой фигуре, плавающей в потоках слепящего кровавым светом мрака.
— Стой! — резко крикнул кто-то.
Динара заколебалась. Она цеплялась за дерево и качалась.
Бабка Евдокия шла на неё.
— Пошла назад. — приказала старуха.
Динара злобно засмеялась и потянула скрюченные пальцы к горлу жертвы. Глаза ведьмы вспыхнули. Она остановилась шагах в пяти. Подняла ладонь и резко нанесла удар в воздух раскрытой пятернёй.
Женщина отлетела прочь, как побитая собака. Скуля, она цеплялась за кусты, вырывала клочьями траву. Остатки разума метались в ней. Это ненормально! Это всё неправильно! За что?!
— Пошла назад! — старуха с раскрытой ладонью наступала на актрису. И уда-рила опять!
Динара выскочила из леса и заметалась. Камеры следовали за каждым её дви-жением. Они снимали, как женщина с воем кинулась на свет. Испугалась, отшат-нулась, бросилась обратно в лес. Потом побрела, осматривая всё вокруг себя утра-тившим рассудок взглядом.
— Боже, какой ужас… — прошептал помощник осветителя, Димка.
— Чудесно, неподражаемо, роскошно… — потрясённо ответил режиссёр.
Актриса принялась грызть свои руки.
— Виктор Палыч. — дрожащим голосом сказала Виолетта. — Она наносит себе раны.
— Оставьте. — бросил тот. — Она — звезда!
Шатаясь, Динара удалялась в лес. Это происходило не по плану. Поэтому Борис отправился за ней и снимал, как она падала на колени перед берёзами, пла-кала перед пнями, ловила тени. Наконец остановилась, повернулась к камере и долго смотрела сплошь почерневшими глазами в душу оператора. Наконец, он понял, что эта тьма в глазах больше не игра. Динара внезапно и необъяснимо со-шла с ума.
Они стояли вдвоём друг напротив друга и молчали. Борис опустил камеру. Вдалеке раздалось тявканье. Женщина повернула голову и прислушалась. Кто-то приближался. Тогда актриса повернулась
Они ждали долго. Но Динара не вышла из лесу. Всю ночь люди ходили вдоль опушки и кричали. Заходили внутрь с фонарями и тоже звали.
— Да не может быть! — говорил Виктор. — Здесь нет болота. Может, ногу под-вернула.
ГЛАВА 21. Бесцветный мир
Утром всё счастливо разрешилось. Динара вернулась бледная и молчаливая. Она действительно закружилась в лесу. От перенапряжения во время съёмок упала и потеряла сознание, поэтому не слышала голосов. К сожалению, она поранила ру-ку сучком. Здоровая царапина пересекала левое предплечье и начинала вспухать.
— Динарочка, ты знаешь, что ты великая актриса? — спрашивал её взволнован-ный Кондаков. — В следующем фильме главная роль твоя.
Актриса невесело улыбалась, потирая руку.
— Надо бы сделать укол против столбняка. — испуганно сказала Виолетта, об-рабатывая рану.
— Чепуха. — ответила Динара. — Завтра всё пройдёт.
Всё, что происходило, не нравилось Лёньке. События никак не объяснялись. Странности всё множились. Он дважды попадал в Селембрис, в тамошние Блош-ки, но так и не успевал перенестись ни к Гонде, ни к Фифендре. Ни даже вызвать Сияра. Ему позарез был нужен перстень Гранитэли. Следовало ещё раз попытать-ся это сделать. Но тот странный возврат во времени, который произошёл в послед-нее проникновение, его потряс.
— Давай попросим дядю Сашу прокатиться до Матрёшино. — предложила На-таша.
Идея была неплоха. И повод был: съездить к фельдшерице, сделать Динаре укол противостолбнячной сыворотки. Актриса принялась резко возражать. Но всем миром её убедили, что это просто необходимо. С раздражённым видом она села в машину и надулась на заднем сидении. Лёнька сел вперёд, а Наташа рядом с актрисой.
Семёнов медленно ехал по дороге, стараясь не упустить возможные ответвле-ния. Спустя полчаса он также медленно въехал в Блошки. Актриса расхохоталась. Вторая попытка не увенчалась успехом. Во время третьего возвращения их встре-чала вся группа.
Семёнов растерзал на себе все волосы.
— Дай я попробую. — сказал Лёнька и попытался, как в прошлый раз, пешком преодолеть преграду. Сидящий в машине дядя Саша с тревогой наблюдал за ним. Парень скрылся за зелёным поворотом.
— Надо было нам вдвоём. — проговорила Наташа.
Она вышла из машины и пошла следом. Обошла поворот. Навстречу ей шёл Косицын.
— Где ты свернул?
— Я не сворачивал нигде.
Прохода они так и не нашли.
Съёмочная группа занималась эпизодами на природе. Режиссёр ругался по поводу отсутствия массовки. Но в душе он верил, что над ним и его фильмом рас-простёрся некий мистический покров. Как у Поля Гогена: "я рисовал и великие боги маори водили моею рукой!" Нечто сверхъестественное хранило их от пос-редственности внешнего мира. Поэтому он сидел в своем кресле, как Наполеон перед Аустерлицем и видел весь будущий фильм во всей его красе. Его больше не тревожили ни трепотня скучающих артистов, ни замечания зануды Антонины. Они с Борисом такое повидали!