Норби
Шрифт:
– Ладно! Только мой рассказ никого не убедит.
Господин Виммер на миг задумался.
– Может, и убедит. Дело в том, что войне, судя по всему, конец. По сведениям Би-би-си, русский посол в Швеции Коллонтай ведет переговоры со своим польским коллегой. У Сталина нет выбора, под Номонганом японцы снова наступают. Только не спрашивайте, где узел связи – настоящий, а не тот, что этажом ниже. Впрочем, если хотите отправить радиограмму, я не против.
Антек пожалел, что не знает адреса Мары. Не обращаться же во французский Генштаб! А вот что
– Выходит, бомбу взорвали все-таки не зря?
Клементиец пожал плечами.
– Я мало понимаю в политике, господин Земоловский, однако мне кажется, что войну остановил тот, кто ее и затеял. А мы все – оловянные солдатики с бомбой или без.
Главный Янки несколько выпадал из образа. Американцы, как помнил Антек, сплошь горласты, бесцеремонны, пьют исключительно виски и курят по три пачки папирос в день. Этот не таков, мельком взглянуть – типичный клерк из банка, пусть и с кобурой на ремне. Но командовать умеет, по голосу ясно.
В боксе господина Корда и собрались. Не все, господин Бенар остался с раненым майором. То, что толстячок врач и даже опытный, поначалу удивило. Парень по виду почти его возраста, такому на студенческой скамье сидеть. Однако он – клементиец, может, там научились не стареть? Мара тоже такая, если не присматриваться.
Антек тоже зашел к Орловскому. Пан майор лежал на кровати тихий, непохожий на себя. Без привычного монокля он казался старше и добрее. Его война уже позади.
– Все в сборе? – Главный Янки окинул взглядом комнату. – Okay, можем выдвигаться.
Бывший гимназист еле сдержал улыбку. Если американец, то обязательно «okay».
– Вас интересуют только сами бомбы? – господин Виммер поморщился. – В Вашингтоне, господин Корд, обязательно поинтересуются: а откуда они взялись?
– А откуда они взялись? – негромко спросила фройляйн Фогель.
Главный Янки взглянул на часы.
– Только, если можно, покороче. В фантастических романах обязательно присутствует профессор Джонс, читающий лекцию объемом в две главы. Сам такие помогал сочинять.
Клементиец усмехнулся.
– У вас, значит, тоже? Если совсем коротко: аппарат UGB-3 и то, что спрятано в «кладке», создавались не для Земли, как и почти все, что мы привезли. Мы вообще не собирались сюда.
Антек вновь вспомнил покойного шведа. Тот на что-то такое намекал. «Город Солнца нужен Земле».
– Сто лет назад мы вышли в космос, – негромко заговорил господин Виммер. – В системе нашего Солнца – несколько планет, жить можно только на Клеменции, но и остальные очень интересны. Особенно Прометей, он в полтора раза больше Земли и очень похож на вашу Венеру.
– Много воды и красивых женщин? – с истинно американской бесцеремонностью перебил Главный Янки.
Клементиец беззвучно рассмеялся.
– Наши фантасты так тоже думали. Нет, жуткий ад под плотной завесой туч.
– А тяжесть? – поинтересовалась фройляйн Фогель. – В полтора раза больше – это много.
Господин Виммер кивнул.
– Относительно Земли, для Клеменции выходит еще больше. Этим тоже занимались. Система ЕО! Не знаю, как точно перевести, но по латыни это «external osseus», внешний скелет, если дословно – устройство, способное резко увеличивать силу человека. Мы много что придумали, дамы и господа, но потом на выборах победили сторонники восстановления контактов с Землей, они и провели плебисцит. Исследования Прометея свернули, ресурсы направили сюда. И началась политика.
Антек слушал и. Нет, верил, зачем клементийцу лгать? Однако все им рассказанное казалось слишком невероятным и одновременно обидным. Космос – и какая-то политика. О чем на Клеменции думали?
– Господин Виммер! – не выдержал бывший гимназист. – А когда мы. Мы, земляне, полетим в космос?
Он успел подумать, что сейчас его поднимут на смех, но никто даже не улыбнулся. Клементиец же ответил очень серьезно.
– Лично вы, господин Земоловский, можете отправиться туда прямо сейчас. Попросите Жеака, он это устроит. Человечество. Если не будет войны, через полвека. Вы молоды, доживете.
– А если война? – осторожно поинтересовалась фройляйн Фогель.
– Если и в самом деле начнется большая война, то гораздо быстрее, может, уже через несколько лет. Такая вот страшная диалектика. Профессор Джонс лекцию закончил, дамы и господа.
Торпеда оказалась там же, где он видел ее в последний раз. Маленькая станция, так похожая на метро, светильники, белый огонь – и серебристый аппарат с острым носом. Только Мары уже нет, но девушка по крайней мере жива, а вот мечтатель-шеф, желавший построить на Земле Город Солнца.
Швед считал, что в будущей войне погибнут не менее пятидесяти миллионов. Но Космос станет ближе. Если это диалектика, то ну ее вместе со всей философией!
– Правило одно, – объявил клементиец. – Во время рейса слушаться беспрекословно. Иначе есть шанс всем погибнуть, а это меня не устраивает. Хочу дожить до возвращения земляков.
– Мы куда-то поедем? – Главный Янки явно удивился.
– А вы думали, мы храним заряды прямо здесь? Придется попутешествовать. Риск минимален, но если кто-то желает остаться.