Нордическая мифология
Шрифт:
Таковы основные остатки представлений о языческих божествах, сохранившиеся в христианское время. Кроме них, мы находим только следы живого восприятия природы, характерного для германцев с самых отдаленных времен. Солнце и Луна всегда воспринимались как отдельные сущности, к ним обращались со словами Фрау и Херр (Dominaи Dominus, лат. «госпожа и господин») [479] и поклонялись с коленопреклонением [480] . С некоторыми животными, такими, как кошки, было связано представление о призрачном и магическохм мире; другие, например кукушки, были наделены даром пророчества, третьи, змеи, влияли на счастье людей или считались священными и неприкосновенными. Деревья также, даже в самое позднее время, считались одушевленными созданиями, по каковой причине к ним обращались со словом Фрау или же считалось, что в них обитало особое создание, которому надлежало оказывать почтение [481] .
479
В германских языках солнце женского рода, а луна — мужского.
480
Vita Eligii,ii, 16: Nullus dominos solem aut lunam vocet (лат. «Никто пусть не называет владыками Солнце или Луну»). Nie. Magni de Gawe de Superstitionibus(написано в 1415: cp.: Grimm, J., Deutsche Mythologie,op. cit, p. xliv): Itaque hodie inveniuntur homines. qui cum novilunium primo viderint, flexis genibus adorant, vel deposito capucio vel pileo inclinato capite honorant alloquen et suscipiendo. Immo etiam plures jejunant ipso die novilunii (лат. «Ведь и ныне находятся люди…которые, как только увидят, что наступило новолуние, молятся, склонив колени, или же, сняв капюшон либо шапку, преклонив голову, воздают почести, взывая и подхватывая обращение. Более того, некоторые соблюдают пост в этот самый день новолуния»). См. также: Grimm, J., Deutsche Mythologie,op. cit., p. 668, и Abergi., № 112: «Если, отправляясь в постель, женщина поклонится звездам небесным, ни ястреб, ни коршун не украдут у нее цыпленка».
481
M"uller, op. cit., . 130.
В отношении процессий и праздников, претендующих на языческое
Если в соответствии с Тацитом изваяние богини Нертус в повозке провозили в праздничной процессии по нескольким регионам, то в христианские времена, особенно весной, мы встречаемся с обрядами, основной чертой которых было шествие или процессия. Такие праздничные процессии проходят через город, деревню или через несколько местностей, или вокруг полей общины, или около межи или границы. В подобных случаях часто носили с собой некоторый символ, либо изображение животного, имеющего отношение к какому-нибудь божеству, или какой-нибудь предмет. Здесь можно вспомнить шествие, проведенное в 1133 году полностью в языческом духе, невзирая на жесткое противостояние священства. В лесу возле Инды [482] соорудили корабль и поставили его на колеса; впряженные в судно ткачи протащили его через Эксля-Шапель, Маастрихт, Тонгре (Tongres), Луз (Looz) и другие земли, где все встречали его с великой радостью, и шествие сопровождали толпы с песнями и плясками. Празднество продлилось двенадцать дней. Тот, кто касался судна, за исключением влекущих корабль ткачей, каковое дело считалось у них позорным, должен был принести обет или искупить себя другим способом [483] . Этот обычай сохранился в Германии до существенно более позднего времени, о чем свидетельствует протокол городского совета Ульма, датированный кануном праздника Св. Николая, 1330, запрещавший шествия с плугом или кораблем. Отмеченная Тацитом связь между упомянутым обычаем и поклонением Исиде, символом которой являлся корабль, кажется в высшей степени вероятной; во всяком случае, шествие было связано с богиней, так как, следуя оригинальному повествованию, женщины принимали в нем участие с вакханальной распущенностью [484] .
482
Инден расположен в земле Ялих (J"alich), впоследствии Корнелимюнстер.
483
Подробное описание этого обета см. в Grimm, J., Deutsche Mythologie, . cit. pp. 237, sqq.
484
M"uller, op. cit., p. 133. Rodolfi Chron. AbbatiaeS. Trudonis,lib. ix, «Sub fugitiva adhuc luce diei imminente luna, matronarum catervae abjecto femineo pudore audientes strepitum hujus vanitatis, sparsis capillis de stratis suis exiliebant, aliae seminudae, aliae simplice tantum clamide circumdutae, chorosque ducentibus circa navim impudenter irrumpendo se admiscebant» — (лат.) «Доныне, когда уходил свет дня, при Луне, толпы матрон, отбросив женский стыд, заслышав шум этой суеты, с распущенными волосами вскакивали с постели, иные полунагие, иные просто в развевающихся одеждах, и вокруг корабля соединялись в хороводы в бесстыдном возбуждении».
Сохранились упоминания о шествии с плугом во время Масленицы в других областях Германии, а имнно на Рейне, в Верхней Саксонии и Франконии, с достойным внимания дополнением, что молодых незамужних женщин или сажали на плуг, или заставляли тащить его [485] .
Другая процессия, происходившая под названием изгнание Смерти (зимы), прежде происходила около Преполовения Великого поста, обыкновенно в воскресенье четвертой, а иногда и третьей недели, во Франконии и Тюрингии, а также в Майссене, Войгтланде, Лузатии и Силезии.
485
Muuller, op. cit., р. 134.
Дети с песнями носили по селению сделанную из соломы или дерева фигуру или куклу, в коробке или на шесте, а потом сжигали ее или топили в воде. Вместо этой фигуры назад в селение приносили елку. Если на пути шествия попадалась домашняя скотина, ее били палками, полагая, что таким образом сделают производительной [486] .
В других местах начало прекрасного времени года представлялось как вход в землю благодетельного божества. В Тюрингии на третий день Троицыной недели молодого крестьянина, называвшегося зеленым человекомили латуковым королем, в лесу прятали в зеленые ветви, сажали на коня и посреди общего ликования провожали в деревню, где собиралось все ее население. Шульце (старшина или мэр) должен был тогда с трех раз догадаться, кто именно укрыт под ветвями. Не угадав, он должен был выставить изрядное количество пива — которое выставлял и в противоположном случае. К тому же классу относится шествие Майского Графа, (также Майского Короля или Короля Цветов), которое прежде проводилось с великим ликованием обыкновенно первого мая, не только в Нижней Германии, но и в Дании и Швеции. В сопровождении изрядной толпы украшенный венками и цветами Майский Граф торжественно проходил через несколько районов, где его встречали юные девицы, плясавшие вокруг него; одну из них он называл Майской Королевой [487] ).
486
M"uller, op. cit., p. 135.
487
M"uller, op. cit., p. 139.
Мы завершим этот набросок коротким описанием некоторых других языческих обычаев.
По всей Германии принято жечь костры в некоторые дни, то есть на Пасху и Иванов день (День Середины лета), реже огни зажигают на Рождество и Михайлов день. В Нижней Германии чаще жгут костры на Пасху, обыкновенно на холмах; в то время как на юге Германии костры чаще всего зажигают на Иванов день, прежде это делали на рыночной площади или перед городскими воротами. Связанные с этими кострами обряды все более и более покрываются забвением. В прежнее время все, молодые и старые, знатные и беднота, относились к ним как к великому празднику. Предмет этих обрядов имел, вне сомнения, аграрный характер, поскольку и сейчас считается, что земля будет плодородна там, куда достигают лучи пасхального костра, и зерно уродится в изобилии. Костры эти в соответствии с прежними верованиями способствуют сохранению жизни и здоровья тех, кто вступает в контакт с пламенем. Поэтому люди плясали возле Купальских костров или прыгали через них и прогоняли своих домашних животных. Угли и пепел Пасхального костра старательно собирали и хранили в качестве лекарства для скота. Аналогичным образом было принято прогонять больных животных через особые костры, звавшиеся потребными (Notfeuer), которые при соблюдении специальных обрядов разводили с помощью добытого трением огня [488] ; в связи с этим костры Иванова дня следует считать потребными кострами, зажигаемыми в определенную пору. Огонь является священным, очищающим и благотворным элементом, уносящим всякое несовершенство [489] .
488
Indie. Superst., c. 15. De igne fricato de ligno (лат. «Об огне, добытом из дерева трением»).
489
M"uller, op. cit., р. 141. Связанные с этими кострами подробности см. в Grimm, J., Deutsche Mythologie, op. cit., pp. 570–594. Стоит обратить особенное внимание на применение тележного колеса, вращением которого зажигается потребный огонь. В некоторых местах горящее колесо Пасхального костра скатывается вниз с горы. В Марке тележное колесо поджигают и пляшут вокруг него. Колесо также вешают над дверью дома ради процветания скота. M"ark. Sagen, р. 362. Cp.: Grimm, J., Deutsche Mythologie, op. cit. AberglyNo. 307: «Тот, кто повесит колесо над своей дверью, будет счастлив в своем доме». Обычай зажигать священные костры в некоторые дни распространен почти по всей Европе и был известен Античности, особенно в Италии. Кельты зажигали такие костры первого мая, посвящая их богу Белу (посему праздник с тех пор зовется Бельтан), и первого ноября — богу Сиге (Sighe). Leo, Malb. Gl>i, 33. Однако неясно, имеет ли потребный огонь кельтское происхождение. «Костры, которые [шотландские] горцы зажигают первого мая, согласно обычаю, унаследованному от языческих времен, называются Белыпаново Древо.Праздник этот отмечают с различными суеверными обрядами на севере Шотландии и в Уэльсе». Scott’s Minstrelsy,iii, р. 324.
Аналогичной спасительной силой в соответствии с бытующими до сих пор народными верованиями обладает вода, особенно если ее набрали в безмолвии в определенную праздничную ночь, например купальскую или Рождественскую, из известных источников, прежде посвященных какому-нибудь божеству. Умывшийся такой водой будет здоровым и красивым весь год [490] .
Необходимо сказать несколько слов о смерти и бытии душ после нее. Пережитки языческих верований проступают то тут, то там даже в христианском представлении об аде. К ним можно отнести представление о том, что дьявол обитает на севере [491] ; скандинавы также располагали свой потусторонний мир на севере. В соответствии с некоторыми преданиями к воротам ада ведут длинные подземные коридоры; в самой середине ада находится связанный дьявол, подобный скованному в нижнем мире Утгардалоки (Ut gart hi locus) [492] . В соответствии с другим преданием император Карл, которого относил в ад ангел, миновал на своем пути много долин, полных огненных потоков, что соответствует скандинавскому представлению о том, что путь к Хель пролегает по глубоким долинам, посреди которых течет поток Хвергельмир. Народные сказки также рассказывают о том, как надлежит перебираться через воду, прежде чем очутишься в аду [493] . Судя по всему, согласно народным верованиям скандинавы предполагали, что души усопших обитают внутри гор. Мысль эта часто обнаруживается в Исландских сагах и, должно быть, имела прежде широкое распространение, поскольку сохранилась до сего дня даже в Германии. Некоторые горы Германии считаются обителью проклятых душ. Одной из таких гор является Хорсельберг возле Эйзенаха, где находится обитель Фрау Холле; другая — сказочная Венусберг, в которой гостит Тангейзер и перед которой сидит верный страж Экхальт [494] . Рассказывают, что герои прежних времен были унесены еще в несколько гор. Так император Фридрих Барбаросса сидит в Кифгайзере за каменным столом; борода его охватывает стол двумя кольцами; пробудится [495] он, когда колец станет три. Император Карл сидит в Оденберге или Унтерберге [496] , безымянный 6 — 8534 Торп император находится и в горе Гуккенберг, что возле Франкишегемюнден [497] . Почти все описания посмертного отдыха душ сходятся в том, что потусторонний мир мыслится расположенным в недрах земли, то есть внутри гор или на дне вод, и что представляет он собой обширное место, в котором усопших принимает некоторое божественное по природе создание. В то же самое время существовало также верование в то, что усопшие каким-то образом продолжают жить в своих могилах, что они могут быть довольными и печальными, и слышат голоса позвавших их — к чему мы еще вернемся, — что находится в полном противоречии с прочими представлениями; однако, во-первых, язычество легко примирялось с подобными противоречиями, и во-вторых, глубина могилы связывала с потусторонним миром, расположенным в недрах земли. Таким образом, с одной стороны, считалось, что усопшие сохраняют телесный облик таким, как он был на земле, утратив, впрочем, свежесть жизни, с другой стороны, нет недостатка в отрывках, согласно которым отделившейся от тела душе приписывается особая форма [498] .
490
M"uller, op. cit., p. 143.
491
Caedmon, p. 3, 1. 8. 5.
492
Saxo, op. cit., p. 431 edit. M"uller.
493
Grimm, J. & W., Kinder– und Hausm"archen, op. cit., No. 29. M"uller, op. cit., p. 389.
494
Связь преданий о Фрау Венус и Хольде является неоспоримой. Некоторые считают Венусберг тождественной горе Хорсельберг, в которой находится двор Фрау Холле. Перед горой Венусберг — согласно предисловию к Хельденбух, — сидит верный Экхард и предупреждает людей; он также выезжает и предупреждает народ о Дикой Охоте. Grimm, J. & W., Deutsche Sagen, No. 7. Предание о горе Венусберг впервые появляется в памятниках четырнадцатого века.
495
Grimm, J. & W., Deutsche Sagen, Nos. 23, 296. Comp. Bechstein, hiir Sagenschatz,49–54. See also vol. iii. pp. 101, sqq. В соответствии с другим преданием император Фридрих сидит вгорной пещере возле Кайзерслаутерна.
496
Grimm, J. & W., Deutsche Sagen yNos. 26, 28. Mones Anzeiger, 4. 409. О Ведекинде также рассказывают, что он будет пребывать в Вестфалии, в горе под названием Ди Бабилоние, пока не придет его время. Redecker, Westf. Sagen,No. 21. Аналогичные предания см. в Grimm. J. & W., Deutsche Sagen,Nos. 106, 207, и в Mones Anzeiger, 5, 174.
497
M"uller, op. cit., p. 396.
498
M"uller, op. cit., p. 401.
Так же как горы, согласно языческим народным верованиям, являлись местами посмертного отдыха, подобным образом считалось, что глубины водоемов являются обителью отошедших душ. Однако верование это особым образом касалось душ утопленников, являвшихся в обитель Никсы или морской богини Ран. В то же самое время глубины вод воспринимались вообще как иной мир. По этой причине те из покойников, кого согласно народным преданиям унесли в горы, также предположительно обитают в источниках и водоемах [499] ; по всей Германии рассказывают об ушедших под воду городах и замках, которые иногда можно увидеть на дне, что, вероятно, связано с этой идеей. Стоит обратить особенное внимание на то, что под водой якобы находятся прекрасные сады [500] . Еще более широко распространено предание о находящихся на дне зеленых лугах, служащих местом пребывания душ [501] . В старинном германском сказании говорится, что на эти луга нет входа самоубийцам [502] , согласно чему они обитают в особенной части потустороннего мира [503] .
499
Так про императора Карла рассказывают, что он почиет в источнике возле Нюрнберга. Grimm, J. & W., Deutsche Sagen, No. 22.
500
Так у Фрау Холлы под водой в принадлежащем ей водоеме есть сад, поставляющий к ее столу все виды плодов. Grimm, J. & W., Deutsche Sagen,No. 4. Comp. 13, 291, и Grimm, J. & W., Kinder- und Hausm"archen,op. cit., No. 24.
501
Grimm, J. & W., Kinder- und Hausm"archen, op. cit., No. 61. Wolf. Niederl. Sagen,No. 506.
502
Flore, 19b.
503
M"uller, op. cit., p. 399.
О том следует сказать, что я первым видел, когда пришел в землю мучения: опаленные птицы, что душами были, летали как множество комаров.Считалось, что душа имеет облик птицы. Даже в Сэмундовой Эддесказано, что в потустороннем мире летают опаленные птицы, некогда являвшиеся душами [504] , то же самое представление нередко проявляется и в народных сказках. Дух убитой матери приплывает в утином обличье, или душа сидит на могиле в виде птицы; убитый младший брат скачет мелкой пичужкой, брошенная в воду девушка поднимается в воздух белой уткой [505] . Частые превращения в лебедей, голубей и воронов [506] восходят к тому же самому представлению: души эти принадлежат убитым, каковое народная сказка смягчает, заменяя смерть превращением. С этим верованием следует связать суеверное правило, согласно которому после смерти человека следует отворить окна в доме, чтобы душа могла вылететь на свободу [507] .
504
Fr^a thvi er at segja, hvat ek fyrst um sa, tha ek var i kv"olheima kominn: svidnir fuglar, er salir varu, flugu sva margir sem my. Solarljod, Str. 53.
Следует, однако, напомнить, что Solarljod является христианской поэмой, хотя и составленной в то время, когда на Севере еще доминировало язычество.
505
Grimm, J. & W., Kinder– und Hausm"archen, op. cit., Nos. 11, 13, 21, 47, 96, 135.
506
Grimm, J. & W., Kinder- und Hausm"archen, op. cit., Nos. 9, 25, 49, 93, 193, pp. 103, 221.
507
M"uller, op. cit., p. 402; Grimm, J., Deutsche Mythologie,op. cit., AbergLNos. 191, 664; Kuhn, M"ark. Sagen,p. 367.
Из народных преданий мы также узнаем, что душа имеет облик змеи. Говорят, что змея выползает из уст спящего человека и удаляется от него; то, что видит она или то, что случается с ней на пути, спящий видит во сне [508] . Если помешать ей вернуться, человек умрет. В соответствии с другими преданиями душа могла иметь облик цветка — лилии или белой розы [509] .
Представления эти можно считать пережитками верования в переселение душ, в соответствии с которым душа после отделения от тела переходит в животное или даже в неодушевленный объект. Более символичным является верование в то, что душа предстает в виде света. Отсюда идет представление о том, что ignes fatui (блуждающие огни),появляющиеся по ночам над болотами, являются душами усопших. Тот, кто во время жизни обманом переставлял межи, должен после смерти скитаться в виде болотного огонька или пламени [510] .
508
Когда вскрыли могилу Карла Мартелла, в ней оказалась большая змея; во всяком случае, так говорится в предании, которое далее рассказывает нам, что, истощив свои сокровища, он отдал на пропитание своим рыцарям десятую часть, полагавшуюся церкви. О змее рассказывает епископ Орлеана св. Эухерий. См. Wolf. Niederl. Sagen,No. 68. В соответствии с другими преданиями душа исходит изо рта спящего в виде бабочки, ласки или мыши. Grimm, J. & W., Deutsche Sagen,Nos. 247, 255; Grimm, J., Deutsche Mythologie,op. cit., pp. 789, 1036. Гете упоминает подобное суеверие в своем Фаусте:
Ach! mitten im Ges"ange sprang Ах! Посреди песни
Ein rothes M"auschen ihr aus dem Munde. Рыжая мышка выскочила из ее рта.
509
См. р. 631. Grimm, J. & W., Kinder- und Hausmarchen,op. cit., Nos. 9, 85. Народные сказки также рассказывают нам о людях, превращенных в лилии и другие цветы. Grimm, J. & W., Kinder– und Hausm"archen,op. cit., Nos. 56, 76. На стуле того, кто скоро умрет, появляется белая роза или лилия. Grimm, J. & W., Deutsche Sagen,Nos. 263, 264; Harrys, i, p. 76. Из могили несправедливо казненного вырастают белые лилии как знак невиновности; из могилы девушки вырастают три лилии, которые может сорвать только ее возлюбленный; на могилах влюбленных вырастают цветущие кусты, переплетающиеся ветвями. В шведских балладах из могил также вырастают лилии и липы. В шотландской балладе о Прекрасной Маргарет и Милом Вильяме сказано:
Из груди ее выросла роза, а из его — шиповнику Они доросли до церковного верха, и сплелись там, как подобает истинно любящим.См. также историю Акселя и Вальдборг рр. 258–260, где речь идет о кленах.
510
M"uller, op. dt., р. 404. См. примеры этого суеверия passim.
В соответствии с хорошо известным народным преданием под землей существует пещера, где горит неисчислимое множество огней: эти свечи воплощают в себе жизнь смертного люда. Когда эта свеча догорает, жизнь связанного с ней человека заканчивается, и он предается в руки Смерти [511] .
Но как души усопших оказываются в определенном им обиталище? Германское предание утверждает, что души людей после смерти принимают гномы. В средневерхненемецких стихотворениях, а также в народных верованиях Смерть предстает в качестве существа, наделенного различными именами, в назначенный час приходящего к человеку, уводящего его за руку на ровную дорогу, пляшущего с ним [512] , сажающего на своего коня, забирающего в свою свиту, приглашающего в свою обитель, сковывающего цепями, или — вероятно, в соответствии с более поздним представлением, — сражающегося с ним и умерщвляющего копьем, дротиком, мечом или косой [513] .
511
См. Grimm, J. & W., Kinder– und Hausm"archen, op. cit., No. 44. M"uller, op. cit., p. 404. To же самое представление заложено в народных суевериях. В крещенский сочельник все огни в доме должны быть потушены, чтобы никто не умер. Grimm, Abergl.,Nos. 421, 468. В Альбтале родственники невесты в день венчания во время службы держат в руках трижды перекрученную свечу: тот, чья свеча догорит первой, первым и умрет. Schreiber. Taschenbuch, 1839, р. 325.
512
В соответствии с предисловием к Хелъденбухгном забирает Дитриха Бернского со словами: «Ты должен идти со мной, твое королевство более не от мира сего». В соответствии с христианскими представлениями души усопших забирают ангелы или демоны, в частности эта обязанность приписывается Архангелу Михаилу.
513
Представление о пляске смерти, однако, не прослеживается ранее пятнадцатого века. M"uller, op. cit., р. 405.