Нордическая мифология
Шрифт:
Это двойное объяснение равным образом применимо и к третьей разновидности мест поклонения — камням и скалам [395] . Согласно народным верованиям в камнях обитали гномы; однако здесь имелись в виду в основном неровные каменные алтари, еще существующие во многих областях Германии [396] .
Мы не можем с уверенностью сказать, служили ли упомянутые выше места жертвоприношения также и местами погребения усопших; в пользу такого предположения служат урны с пеплом, которые часто находят в местах, предположительно служивших прежде для отправления языческого культа. Однако могилы, во всяком случае, местами жертвоприношений являлись [397] . То, что на могилах иногда совершались жертвоприношения душам тех усопших, которые после смерти почитались как высшие и благодетельные существа, хможно установить из многочисленных запрещений христианской церкви, возражавшей против жертвоприношений святыми против того, чтобы мертвецов наделяли святостью [398] ; хотя не все происходившие позднее sacrificia mortuorum (лат. «жертвоприношения умершим») и языческие обряды, которые в позднее время производились на похоронах [399] , могли иметь отношение к усопшим, а скорее имели своим предметом богов. Отсюда можно с уверенностью заключить, что все языческие обряды, производившиеся возли источников, камней и прочих мест, имели тройственную направленность: их объектом были боги, низшие природные духи и усопшие; однако предки наши не почитали эти природные объекты как таковые [400] .
395
См. Indie. Superst.c. 7. Cone. Namnet, c. 20: lapides, quos in ruinosis lods et silvestribus daemonum ludificationibus decepti venerantur, ubi et vota vovent et deferunt (лат. «камни, которые в местах, покрытых руинами и лесами, по заблуждению почитаются демонскими потехами; там и обеты дают, и совершают приношения»). Eccard, Fran. Orient., i, . 415.
396
M"uller, op. cit., p. 62.
397
Burchard 19, 5: Comedisti aliquid de idolothito, i.e. de oblationibus quae in quibusdam locis ad sepulchramortuorum fiunt, sei ad fontes, aut ad arbores, aut ad lapides, aut ad bivia — (лат.) «Ты вкусил
398
Indic. Superst., c. 9: De sacrificio quad fit alicui sanctorum (лат. «О жертвоприношении, которое совершается кому-нибудь из святых»); с. 25: De ео quod sibi sanetos fingunt quoslibet mortuos (лат. «О том, что некоторые полагают для себя святыми каких-либо умерших»). Cone. Germ., а. 742. сап. 5 (comp. Capitul, vii, 128): ut populus Dei paganias non faciat, sed omnes spurcities gentilitatis abjiciat et respuat, sive profana sacrificia mortuorum, sive hostias immolatitias, quas stulti homines juxta ecclesias ritu pagano faciunt, sub nomine sanctorum martyrum vel confessorum (лат. «…дабы народ Божий язычеству не предавался, но отринул и отверг все гадости язычества: либо невежественные жертвоприношения мертвым, либо умилостивительные жертвы, совершаемые глупыми людьми возле церквей по языческому обряду, под именем святых мучеников или исповедников»).
399
Indie. Superst., сс. 1, 2. Burchard, 10, 34. Bonifac., Ep. 44: sacrificia mortuorum respuentes (лат. «отвергающие жертвоприношения мертвым»). Ep. 82: sacrilegis presbyteris, qui tauros et hircos diis paganorum immolabant, manducantes sacrificia mortuorum (лат. «нечестивым пресвитерам, которые для языческих богов закалывают быков и козлов, поедая жертвоприношения мертвым»). Capitavi, 197: Admoneantur fideles ut ad suos mortuos non agant ea quae de paganorum ritu remanserunt. Et quando eos ad sepulturam portaverint, ilium ululatum excelsum non faciant… et super eorum tumulos nec manducare nec bibere praesumant (лат. «Пусть знают верующие: нельзя над умершими совершать то, что сохранилось от языческих обрядов. И когда их принесут на кладбище, пусть не произносят причитаний… и не предвкушают, что будут есть и пить на их могилах). В середине IX в. Римский синод во главе с папой Львом IV запретил саксам «диавольские песнопения, которые в народе обыкновенно исполняются над умершими в ночные часы» (carmina diabolica, quae nocturnis horis super mortuos vulgus facere solet). Сравн. Wackernagel, Das Wessobrunner Gebet, p. 25.
400
M"uller, op. cit., p. 63.
Теперь следует установить, почитались ли боги только возле подобных объектов на вольном воздухе, или же в их честь воздвигались и храмы. Отвечая на этот вопрос, мы ограничимся только несколькими общими соображениями [401] .
В общем, похоже, что храмы существовали даже во время обращения в христианство, однако их было столь же мало, как и при Таците. Вполне возможно, что во внутренних областях Германии их не было вообще, поскольку в противоположном случае до нас наверняка дошло бы упоминание о храме в земле саксов [402] . Впрочем, не стоит особенно сомневаться, что у фризов храмы были; так как слова Lex Frisionum: «Qui templum effregerit… immoletur diis, quorum templa violavit»(лат. «Тот, кто разрушит храм… приносится в жертву богам, чьи храмы он осквернил». Из «Закона фризов») [403] , исключают любое сомнение в этом. Однако в отношении упомянутых храмов на Рейне или в Галлии (где они известны в большом количестве) трудно сказать, не являются ли они скорее кельтскими, присвоенными вторгнувшимися франками и бургундами; поскольку в языческие времена на святые места чуждых племен и народов переносилось собственное почитание. В отношении прочих мест упоминания в источниках оказываются настолько неопределенными, что невозможно с уверенностью сказать, идет ли речь о храме или о роще, так как « fanum arboribus consitum»(лат. «святыня, засеянная деревьями»), упомянутая у лангобардов [404] , бесспорно, может оказаться всего лишь рощей. Четвертая глава Индикула (Indi culus), «De casulis, i.e, fants»(лат. «О кущах, то есть святынях»), может относиться к небольшим зданиям, в которых могла храниться священная утварь или священные символы [405] .
401
Гримм собрал и проанализировал все источники, упоминающие наличие храмов у германских племен. См. Grimm, J., Deutsche Mythologie, op. cit., pp. 70–77. M"uller, op. cit., p. 65.
402
Отрывок из Capitulary de Part. Saxon.,i: «ut ecclesiae Christi non minorem habeant honorem, sed majorem et excellentiorem quam fana (ap. Pertz vana) habuissent idolorum» (лат. «чтобы церкви Христовой не меньшие воздавали почести, но большие и более возвышенные, чем святилищам /fana; у Пертца «vana», нечто пустое, бесполезное/ идольским»), отвергается в Schaumann, Gesch. des Nieders"achs. Volks, p. 133. Сравн. рассказ Беды о разрушении англского храма в Годмундхэме, Йоркшир (c. AD 627), также в: Lappenberg, England, i, pp. 151–153.
403
Lex Frisionum Addit. Sap., xii. В соответствии c «Vita S. Liudgeri», i, 8 фризы хранили свои сокровища в храмах. Сравн. также «fanain morem gentilium circumquaque erecta» (лат. «святилища, по языческому обычаю повсюду воздвигнутые») в «Vita S. Willehadi» (ob. AD 789) ap. Pertz, ii, 381, и fanaФосити в «Vita S. Willebrordi» (ob. AD 739) в Act. Bened.,sec. 3, p. 609; Altfridi Vita S. Liudgeri ap. Pertz, ii, 410.
404
«Vita S. Bertulfi Bobbiensis» (ob. AD 640), в Act. Bened. sec 2, p. 164.
405
M"uller, op. cit., p. 65.
Малочисленность храмов у германцев предполагает также малочисленность идолов; ибо языческий храм не был, подобно христианской церкви, местом священнодействия, но являлся первоначально просто укрытием или домом изображения бога. Безусловно, мы не станем полностью отрицать существование подобных кумиров; поскольку известно, что готский король Атанарих (ок. 382 по Р.Х.) приказывал носить возле себя резное изображение [406] , которое, подобно Нертусу, всюду принималось с молитвами и приношениями. Не следует и одновременно признавать их существование у всех германских народов; и хотя источники неоднократно вспоминают idolaи simulacra(лат. «кумиры и священные изображения») и проявлют великий пыл в обличении язычников, ожидающих помощи от изображений из золота, серебра, камня и дерева; все же слова эти представляют собой всего лишь общие формулы обличения идолопоклонничества и применимы скорее к римскому, чем к германскому язычеству [407] . На самом деле мы не имеем никакого подлинного или достоверного свидетельства, укзывающего нам на существование идолов в Германии. Ни в одном житии святого не сказано, что этот пастырь уничтожил подобный кумир. Напротив, во всех упомянутых здесь отрывках указывается либо на влияние чуждых верований, либо при близком рассмотрении получается, что в них не упоминаются идолы, или же упоминания эти имеют сомнительный характер [408] .
406
' (греч. «деревянное изваяние на крытой повозке»), Sozomen., Hist. Fredes.,vi, 37.
407
Аналогичные языковые формулы многочисленны: напр. Gregor., Tur. Hist. Franc.,ii, 29. Willibald, Vita Bonifac.,ii, 339, ap. Pertz., Vita Willehadi, ibid., ii, 380. Bonifac., Ep. 6; Vita Lebuini,ibid, ii, 362. «Vita S. Kiliani» в Act. Bened.,sec. 2. p. 992. Языческие божества традиционно именовались идолами. Тем не менее относящиеся к фризам отрывки из «Vita Bonifacii» и «Vita Willehadi» могут показаться убедительными, так как у них также были храмы.
408
M"uller, op. cit., р. 65.
Три почитавшиеся людьми в качестве богов медных и позолоченных изваяния, которые св. Галл обнаружил в Брегенце, на Констанцском озере, встроенными в стену посвященной Св. Аурелии церкви и уничтожил, вне сомнения были римского происхождения [409] — подобно тем каменным изваяниям, которые св. Колумбан (ок. 615 г. по Р.Х.) нашел в Люксейле ( Luxeuil), Франш Конте [410] . Изваяние Дианы в Треве и изображения Марса и Меркурия на юге Галлии, о которых упоминает Григорий Турский [411] , подобным образом скорее являются римскими или кельтскими, чем германскими. Даже известный и замечательный в прочих отношениях отрывок из Видукинда (ок. 615 г. по Р.Х.), в соответствии с которым саксы после своей победы над тюрингами на Унструте воздвигли алтарь, чтобы почтить бога «nomine Martern, effigie columnarum imitantes Herculem, loco Solem, quem Gt'aeci appellant Apollinem» (лат. «по имени Марс, с изображением колонн в подражание Геркулесу, вместо Солнца, которое греки называют Аполлоном»), не является в наших глазах свидетельством изготовления подлинного идола. Из слов Видукинда не следует ничего большего, чем возведение столпа, аналогичного существовавшему в Эресбурге Ирменсеулю ( Irmenseule), разрушенному Карлом Великим. В относящихся к нему текстах последний [412] иногда называется словом idolum, иногда fanum(лат. «святыня»), иногда lucus(лат. «роща»); однако само слово указывает на то, что Рудольф из Фульды справедливо определил его как «truncum ligni non parvae magnitudinis in altum erectum»(лат. «ствол дерева немалых размеров, воздвигнутый в высоту»), и что наименование «universalis columna»(лат. «вселенская колонна») вполне подходит ему [413] .
409
Walafrid. Strab., «Vita S. Galli», в Act. Bened.sec. 2, p. 233. Comp. «Vita S. Galli» ap. Pertz, ii, 7; Ratperti Casus S. Galli, ap. Pertz, ii, 61.
410
Jonae Bobbiensis, «Vita S. Columbani», c. 17, в Act. Bened.,sec. 2, pp. 12, 13.
411
Hist. Franc., vin,15. Mirac., 2, 5: grande delubrum, ubi in columna altissima simulacrum Martis Mercuriique colebatur (лат. «великий храм, где в виде высочайшего столпа почиталось подобие Марса и Меркурия»),
412
Отрывки, относящиеся к Ирминсулю, см. в Meibom, de Irminsula Saxonica, Rer. Germ. Scriptt., iii, pp. 2, sq.Grimm, J., Deutsche Mythologie,op. cit., pp. 105, sq.Comp, a также в: Ideler. Einhard,i, 156, sq.
413
M"uller, op. cit., p. 67. Rudolf. Fuld. Transi. S. Alexandri, ap. Pertz, ii, 676.
История развития почитания изображений у греков и римлян может пролить дополнительный свет на отечественное язычество. Греческое изображение бога существовало не как его подобие, но только как символ его присутствия, так как древнее благочестие тем менее нуждалось во внешних факторах, чем более глубокой была вера [414] . Тем не менее внешний знак божества был нужен как предмет, на котором могло проявиться благочестивое поклонение. И как в Элладе и Италии античные образы богов в виде копий и пр. представляли собой просто символы, так и мы имеем право видеть в мечах квадов и золотых змеях лангобардов лишь священные знаки, говорящие о присутствии божества. Далее образы богов у греков приобрели облик грубых камней, каменных столпов и жердей или бревен, поставленных вертикально и воспринимавшихся как изображение бога. И среди германцев такие шесты и бревна, вне сомнения, были доминирующим и тем не менее символическим типом изображения. Ирменсеуль и являлся таким бревном; к такому образу, если так можно назвать простейший столп, и относится приведенная цитата из Ведукинда [415] .
414
O. M"uller, Handbuch der Archaeologie der Kunst,§ 66.
415
M"uller, op. cit., p. 70.
О том, что молитвы нередко имели стихотворную форму, и о существовании религиозных песен и поэм, свидетельствует тот факт, что лангобарды принесли в жертву одному из своих богов голову козла, сопровождая сие действо обрядами и песнями [416] . Приведенный отрывок дает нам основание предполагать, что жертвоприношения сопровождались определенными плясками. Так почему же в это время не могли существовать религиозные песнопения, если в более ранние времена перед сражениями германцы пели песнь в честь Геракла, если Тацит упоминает старинные мифоэпические песни, в которых были запечатлены предания германских племен? Древнейшая поэзия народа обыкновенно самым тесным образом связана с религией, и многочисленные заговоры и заклинания, которые предание донесло до нас из языческой поры, по большей части облачены в ритмические одежды. Поэтому вполне разумным образом можно предположить, что священство в первые века христианства с таким пылом осуждало народные песни, потому что они содержали много остатков язычества, а потому казались опасными для церкви. Осуждение народных песен как carmina diabolica(лат. «диавольские песнопения»), утверждение, что они turpia, inepta> obscoena(лат. «гнусные, негодные, непристойные»), придавало им дополнительную силу; и капитулярии открыто запрещали песни и пляски как остатки язычества [417] . На похоронах также пели языческие религиозные песни [418] .
416
Gregor., M. Dialog.,iii, 28: Caput caprae ei (diabolo) per circuitum currentes, carmine nefando dedicantes (лат. «С головою козы для него/диавола/ обходили круговым движением, посвящая ему нечестивое песнопение»). В жертвенной роще близ Упсалы звучали naeniae inhonestae (лат. «нечестивые заклинания»). Ad. Brem.,. 144, edit. Lindenbrog.
417
Capit.,vi, c. 196: Illas vero balationes et saltationes, cantica turpia et luxuriosa, et illa lusa diabolica non faciat, nec in plateis nec in domibus neque in ullo loco, quia haec de paganorum consuetudine remanserunt — (лат.) «Пусть же не занимается он этими блеяниями и скаканиями, песнями безобразными и безудержными, и диавольскими этими забавами, ни на улицах, ни в домах, ни в каком-либо ином месте, ибо все это осталось от языческого обычая». Vita S. Eligii, ii, 16: Nullas saltationes, aut choraulas, aut cantica diabolica exerceat — (лат.) «Пусть не предается ни скаканиям, ни игре на флейте, ни песням диавольским». Запрещения древних народных песен можно прочесть в собрании выдержек: Wackernagel, Das Wessobrunner Gebet,pp. 25–29; Hofmann, Geschichte des Deutschen Kirshenliedes, pp. 8—11; Massmann, Abschw"orungsformein,
418
M"uller, op. cit., p. 74.
Жертвоприношение, составлявшее основную часть языческого обряда, было нераздельным образом связано с молитвой. Вообще говоря, молитвы совершались только на жертвоприношении. Основной жертвой являлась человеческая, и совершение таковых жертв германскими племенами полностью доказано [419] . Похоже, что людей приносили в жертву в основном для искупления, и подобные жертвы приносились злым божествам или мертвым — чтобы умилостивить их [420] . Обычай сжигать вместе с трупом слуг и коней следует поэтому понимать как жертву, совершаемую, чтобы умилостивить тень усопшего [421] .
419
О человеческих жертвоприношениях среди готов см. у Иорнанда, с. 5; Исидора, Chron. Goth. aera446; среди герулов, Прокопий, de Bello Goth.,ii, 14; среди уже обращенных франков, ibid., ii, 25; среди саксов, Sidon. Apoll.,8, 6, Capit. de Part. Sax.,9; среди фризов. Addit. Sap.,Tit. 12; тюрингов, Bonifас.,Ep. 25. Comp. Grimm, J., Deutsche Mythologie,op. cit., p. 39.
420
Например, описанное Дитмаром Мерзебургским, i, 9, великое жертвоприношение в Ретре, когда было принесено в жертву девяносто девять человек, столько же коней, собак и петухов, очевидно, было совершено с целью умилостивить богов.
421
M"uller, op. cit., р. 76. Tacitus (Genn.,27) свидетельствует лишь о сожжении коня. В Скандинавии с трупом сжигали слуг и соколов. В могиле короля Хильдерика был найден человеческий череп, предположительно принадлежавший его маршалу. Жены герулов вешались на могилах мужей. Procop., B.G.,ii, 14. У галлов также было принято сжигать рабов и клиентов вместе с трупом высокопоставленного человека. Caesar, В.G.,iv, 19.
Процитированные свидетельства относительно человеческих жертвоприношений указывают на то, что в это время предпочитали приносить в жертву военнопленных — как и во времена Тацита, — купленных рабов или преступников [422] . Принесение в жертву преступника являлось также и наказанием за его злодеяния. Его приносили в жертву тому богу, которого он по общему верованию оскорбил, следовавшая согласно закону казнь его откладывалась до праздника этого божества. Подобное сочетание неразрывной связи между законом и религией проливает особенный свет на смертную казнь среди древних германцев. Особенно сложный характер она носила среди фризов. Этот народ казнил приносимых в жертву преступников самыми разными способами: их обезглавливали мечом, вешали на виселице, удушали или топили [423] . Более жестокое наказание ожидало тех, кто вламывался в храм бога и грабил его [424] .
422
В соответствии с «Vita S. Wulframmi» (ob. AD 720) в Act. Bened.,sec. 3, pp. 359–361 жертву иногда выбирали по жребию. Повествование в этом житии носит несколько сказочный характер, однако пренебрегать им не следует. Когда св. Виллиброрд и его спутники осквернили святилище Фосити, был брошен жребий, согласно которому был умерщвлен только один из них. Алкуин, Vita S. Willibr.,c. 10. Среди славян приносимые в жертву люди также определялись по жребию. Jahr b., f"ur S latu. Lit.1843, p. 392.
423
Vita S. Wulframmi,p. 360.
424
M"uller, op. cit., p. 77. Lex Frist опыт, Addit. Sap.,Tit. 12. Qui fanum effregerit et ibi aliquid de sacris tulerit, ducitur ad mare, et in sabulo, quod accessus maris operire solet, finduntur aures ejus, et castratur, et immolatur diis, quorum templa violavit — (лат.) «Тот, кто взломает храм и унесет оттуда что-нибудь из священных предметов, отводится к морю, и на песке, который обычно покрывает подходы к морю, разрывают уши его, и оскопляется он, и приносится в жертву богам, чьи храмы осквернил».
Среди приносившихся в жертву животных особым образом упоминаются кони, быки и козлы. Наиболее значимой жертвой считался конь, что особенно характерно для германских народов. Головы их преимущественно жертвовались богам и развешивались на деревьях или прикреплялись к ним. Шкуры жертвенных животных также вешали на священные деревья. В Скандинавии жертвенное мясо отваривали, а кровью жертвы мазали дверные столбы храмов [425] .
Индикул ( Indiculus) (cap. 26) позволяет предположить особенный разряд жертвоприношений. Упомянутое там simulacrum de consparsa farina(лат. «изображение из окропленного теста») напоминает выпеченное из теста изображение жертвенного животного, предлагавшееся богам взамен настоящего. Подобный обычай был известен среди греков и римлян, а в Швеции даже в недавние времена было принято в канун Рождества печь пироги в виде свиньи [426] .
425
M"uller, op. cit., р. 79.
426
M"uller, op. cit., p. 80. See pp. 263–264.
Откат к язычеству было крайне трудно предотвратить, учитывая, что сообщества недавно обращенных требовали для сохранения в истинной вере знающих церковных наставников, каковых было весьма немного: слишком часто священнники вели низменную и неблагочестивую жизнь. Во многих случаях нельзя даже утверждать, что они получили рукоположение [427] . Посему могли возникать случаи, подобные описанному в Житии Св. Галла, когда в часовне, посвященной Св. Аурелии, жертвоприношениями почитались идолы; как нам известно, франки уже после своего обращения в христианство при вторжении в Италию по-прежнему совершали человеческие жертвоприношения. Даже в тех случаях, когда миссионеры считали свое дело надежно исполненным, приближение какого-нибудь из веселых языческих праздников могло в единый момент повлечь за собой возобновление едва оставленного идолопоклонения, священники, обязанностью которых было укрепление в душах христианской веры, позволяли себе произвести жертвоприношение языческим богам, если только одновременно они могли провести таинство крещения [428] . Они обнаруживали склонность к магии и пророчествам [429] и были настолько заражены язычеством, что воздвигали кресты на холмах и при великом одобрении народа совершали христианские службы на местах языческих жертвоприношений [430] .
427
Bonifac.,Ep. 38, 46.
428
Bonifac.,Ep. 25: Qui a presbytero Jovi mactante et immolatitias carnes vescente baptizati sunt (лат. «Те из пресвитеров, кто умилостивляет Юпитера и вкушает жертвенное мясо, проходят обряд крещения»). Ср.: Ер. 82 и Capital, vii, 405.
429
Statut. Bonifac,33, p. 142, ed. W"urdtw.: Si quis presbyter aut clericus auguria, vel divinationes, aut somnia, sive sortes, seu phylacteria, id est, scripturas, observaverit (лат. «Если какой-нибудь пресвитер или клирик занимается толкованием примет, или предсказаниями, или снотолкованием, или метанием жребия, или филактериями, то есть отрывками из Священного Писания…»).
430
M"uller, op. cit., p. 103. Bonifac., Ep. 87: Pseudosacerdotes, qui wSine episcopo, proprio arbitrio viventes, popul"ares defensores habentes contra episcopos, ut sceleratos mores eorum non confringant, seorsum populum consentaneum congregant, et illud erroneum ministerium non in ecclesia catholica, sed per agrestia loca, per colles rusticorum, ubi eorum imperita stultitia celari episcopos possit, cerpetrant, nec fidem catholicam paganis praedicant, nec ipsi fidem rectam habent — (лат.) «Псевдосвященнослужители, которые живут без епископа, своим разумением, имея среди народа своих заступников перед епископами, чтобы не нарушили их скверных обычаев, собирают вместе отдельных людей, согласных с ними, и ложное это управление осуществляют хотя и не во вселенской церкви, но в глухих местностях, среди сельских холмов, где невежественная их глупость от епископов может быть сокрыта, и ни веру католическую язычникам не возвещают, ни сами правильной веры не имеют». О франкском епископе Адальберте рассказывают, что он соблазнял народ таким образом: ita ut cruces statuens in campis et oratoriola, illuc faciat populum concurrere, publicasque ecclesias relinquere (лат. «воздвигая кресты в полях и молитвенных домах, побуждал людей стекаться туда, оставляя общественные церкви»). Comp. Ер., 59, 67.