Нордвуд. Призрачные нити
Шрифт:
Тетушка повесила свое пальто на вешалку и широко улыбнулась. Ее взгляд заблестел от навернувшихся слез, но Морин тут же взяла себя в руки.
– Пойдем, я покажу твою комнату, а затем поужинаем. Я приготовила панкейки с грушами, – мягкий голос вырвал Эмму из раздумий, и она последовала за тетушкой на второй этаж. – Не раскладывай вещи, просто брось их и спускайся на кухню.
– Да, хорошо. Спасибо!
Комната оказалась достаточно просторной. Письменный стол со встроенной тумбой, напротив которого расположилась кровать; шкаф и большое окно с легкими полупрозрачными занавесками и плотными шторами. Остальное пространство пустовало. Темные
Эмма раздвинула шторы и облокотилась на подоконник. За стеклом виднелись небольшой участок и лес. Сырые хвойные деревья стеной нависали над забором. Лишь яркие пожелтевшие листья вносили некоторое разнообразие в мрачный пейзаж, придавая ему осенней теплоты. Где-то в душе ведьма смирилась с общей обстановкой. Несмотря ни на что, она впервые за этот год чувствовала себя на своем месте, в своей тарелке – здесь она чувствовала магию. Ощущала, как ее тонкие нити легко касаются кожи, проникают внутрь, наполняют ее силой.
Оторвавшись от созерцания, Чейз поспешно бросила вещи на кровать. Ее мутило от прилива энергии. В приюте о магии почти не рассказывали. Это были закрытые уроки для избранных, на них занудный мистер Альберт, которому, как казалось Эмме, было давно за девяносто, рассказывал основы владения силой. Из не всегда связного бормотания узнать удавалось немного, но этого оказалось достаточно, чтобы пользоваться ею на бытовом уровне. Главное правило ведьмаков заключалось в грамотном распределении энергии, ведь сила была у каждого своя. Эмме, в отличие от ее одноклассника Роберта, не повезло: магии в ней почти не было.
Чейз достала из кармана небольшой камень-амулет и положила его под подушку. Теперь можно спуститься к тетушке.
Пухлые и сочные панкейки лежали красивой горкой на большой тарелке. Запах свежей выпечки возвращал в детство.
– Кушай, чего на них смотришь? Наверное, весь день не ела, так что не стесняйся, фигуре не повредит, – Морин широко и добродушно улыбнулась и продолжила готовить ужин.
– Да. Спасибо, – Эмма положила себе один из самых пышных панкейков и полила его сиропом.
Красная, с мякотью клубники жидкость красиво растекалась по горячему тесту. Желудок сводило. День голодовки ему точно не понравился. Уплетая за обе щеки вкусную еду, девушка с интересом разглядывала сквозь занавески соседский дом.
Трехэтажное здание из бордового кирпича выглядело мрачным и угрюмым. Строгие архитектурные формы подчеркивались различными деталями: острыми шпилями на крыльце, ступенями из темного мрамора, черным кружевным тюлем, который виднелся сквозь плотные шторы винного цвета. Дом располагался напротив. Пятнадцати метров хватало, чтобы разглядеть силуэт в окне второго этажа. Из-за усиливающегося дождя очертания плыли, но, несмотря на это, от незнакомца веяло холодом. Эмма невольно отвернулась, чтобы не чувствовать, не ощущать этот колючий, пробирающий мороз.
– Деточка, не смотри туда… Иначе твоя магия утонет в непроглядной тьме, – Морин цокнула, сложив руки на груди. – Семья Брэйден принесла в наш дом столько горя…
Чейз еще раз взглянула в сторону особняка. В окне уже никого не было, лишь бордовые занавески колыхались, давая знать, что их недавно задвинули.
– Старое рано или поздно становится новым. Милая, я дала слово твоей матери, что уберегу тебя от этой судьбы, – тетушка дрожащей рукой теребила крохотную брошь на своей груди. – Вот уже двести лет как наследницы рода Хилл гибнут, едва связавшись с этой семейкой. Их род проклят. Навеки проклят Нордвудом. Помяни мое слово, когда-то ты примешь неверное решение, которое будет стоить тебе если не жизни, то точно благополучной судьбы. Но, как ни крути, ты должна искупить свой долг…
Ведьма с ужасом отодвинулась от приближающейся тетушки. Ее взгляд горел каким-то безумием, которое в один момент потухло, будто ничего и не было.
– Эмма, я видела у тебя в руке странный камушек… Выбрось его, эти амулеты притягивают лишнее. А теперь отправляйся спать, дорогая. Завтра посмотришь город, я расскажу тебе немного о твоих способностях, погадаем. В приюте-то о магии вряд ли много рассказывали. И… не бери дурного в голову, – Морин задумчиво водила пальцем по столу. – Спи, спокойной ночи!
Щелчок, еще один, еще… Свет в комнате так и не включился. Легким движением руки Чейз зажгла большую свечу, стоящую возле кровати. Пламя вспыхнуло, наполняя крохотную комнату мягким желтым свечением. Из приоткрытого окна тянуло холодом. Эмма закрыла его на защелку и достала из сумки теплый свитер. Хоть тетушка и подкидывала дрова в камин, верхний этаж все еще не успел прогреться.
Дрожащими пальцами девушка достала из-под подушки амулет. Небольшой лунный камень вселял временное успокоение, но ровно до этой секунды. Полупрозрачный оберег наполнился смолью. Она плескалась в нем, пыталась выбраться наружу, извивалась, стараясь растечься по всей поверхности. Запястье неприятно обожгло. От испуга Эмма выронила амулет на пол, но было поздно. Он стал таким, как прежде: мутно-белым и слегка теплым. Чейз хотела вскрикнуть, но ничего не произошло. Звук застыл. Ее никто не услышит.
Задыхаясь от страха, ведьма закрыла глаза. Она читала простенькое заклинание защиты, которое нашла в потрепанной магической книге, когда еще была в приюте. Паника постепенно отступала. Легкая защитная пелена окутала комнату, придала ей временный уют. Мнимое спокойствие.
Все еще дрожа от переполняющих эмоций, Эмма сильно зажмурила глаза, прежде чем посмотреть на свое запястье. Ей не хватало силы воли взглянуть на последствия своей неосторожности сразу. Хотелось сделать это резко. По телу расплывалась неуверенность, томящее чувство безысходности. Не хватало сил открыть глаза, но при этом не оставалось самообладания ждать. Распахнув глаза, Чейз выдохнула.
На бледной коже красовалась прописная буква W [1] . Мягкие каллиграфические завитушки слегка жгли кожу, но это пустяки. Больше всего Эмма боялась увидеть метку сглаза или проклятия. Витиеватые буквы не входили в перечень опасных знаков. По крайней мере, в книгах они не значились. Чейз не чувствовала слабости, вокруг узора не образовались темные прожилки. Значит, все в порядке, если происходящее можно назвать порядком.
Крик. Звонкий женский крик давил на уши, заставляя сжаться, закрыть уши руками, но Эмма не могла ничего сделать. Ее не было в этой комнате, она не могла шевелиться. Она – зритель. Немой, беспомощный наблюдатель.
1
W, сокращение от swop – англ. единение, обмен, перекачка (прим. авт.).