Норильск - Затон
Шрифт:
— Почему судьба нам так мало оставила?
Её губы припечатали его висок.
— Не насаживай бублики чёрту на рога. Скажи спасибо, что хоть столько подарила и не вздумает, осерчав, её нам укоротить.
Он притянул её к себе так близко, что она не могла дышать.
— Лиза, ты ни о чём меня не хочешь спросить, я не был святым?
Лиза задумалась. Может быть она и хотела бы, но нельзя. И Лиза отрицая качает головой.
— Нет, Тимофей. То, что было без меня — твоё. Меня, это не касается. Дальше, если получится — наше. И тут держись.
Он отпустил замок рук и приподнялся на локоть.
— В смысле?
— Могу поцарапать, а могу и уйти, как мне покажется.
— И другого шанса не дашь, — посмеялся он, зарываясь на её груди.
— Нет, Мозговой. Несчастнее меня не будет женщины на земле, но я уйду.
— Не говори ерунду, настоящее только с тобой и не иначе. Мне кажется или сын злится?
— Не, кажется, так оно и есть, — улыбнулась, лениво потягиваясь Лиза.
— За что так?
Лиза, очертя пальчиком его лицо, вздохнула:
— В моей жизни был только один мужчина, это он. И он видел во мне только мать, а сейчас перед ним предстала женщина безумно влюблённая в мужчину. Он ревнует.
— Но ведь я твой муж и его отец? — оторопел он.
— Так и будет попозже, когда устоится наша кровь. Пока же мы похожи на двоих безумных влюблённых и ему не понять, как в неполных пятьдесят можно трепыхаться.
— Ха, я тоже так в его годы думал… После сорока все казались стариками. Лиза, что мне сделать, чтоб приблизить сына к себе?
Лиза обвила его шею руками.
— Любить меня и быть почаще с ним рядом. Думаю, Дубов поговорил уже с ним.
«О! Что я слышу». Мозговой подскочил.
— Опять Дубов, я ревнивым становлюсь.
— Неужели? — принялась она его щекотать.
Он извиваясь сопел:
— А ты как будто не почувствовала, как эта змея меня гложет. Он ещё без предисловий предупредил меня, что если я сделаю промах, он сделает тебе предложение и постарается быть отцом не только дочери, но и моему сыну.
— Что, так и сказал? — уточнила она.
— Ну. Я ему готов был нос откусить. Разозлился страх.
Она мечтательно протянула:
— Всё такой же романтик.
Мозговой опять задёргался.
— Он тебе нравится?
— Очень и тебе думаю тоже. — Обняв широкую грудь его, прошептала:- Но люблю я тебя, Мозговой. Очень, очень… Просто безумно как.
Лиза покрутила в руках мудрёный будильник. Время оно и есть время, смотря с какой стороны на него не смотри. Если с конца, то ох как было мало и безбожно быстро оно пролетело. Дубов, запасшись фотографиями, улетел в Москву. Лизоньку с Ильёй Тимофей отправил на «Затон». Тимка остался с бабой и дедом утешением и палочкой выручалочкой на переходном этапе. Чтоб не таскаться с её не хитрыми пожитками Мозговой сам разобрался с документами и купив полностью новый гардероб не выпустил её из Норильска. Сколько она не канючила, не помогло: «Твоя одежда не пригодна для севера, а трудовую книжку тебе вышлют, я договорился», — убеждал он её, целуя. По тундре мчала во весь свой опор на белой породистой тройке полярная зима. В городе гуляли в своё удовольствие сердитые метели, а Лизу жизнь засыпала весенним солнышком и цветами. Ей было даже немножко не ловко находиться среди чужих ей людей, и она старалась притушить свои горящие глаза и играющую на губах улыбку. Потихоньку привыкая к роли жены, Лиза готовила обеды и, отказавшись от приходящей для уборки женщины, убирала большую квартиру сама. Мозговой заезжал не только на обед, а и так просто старался заскочить, если позволяли дела, по несколько раз в день, что б побыть с ней и внуком. Как-то раз постучала, перешагнув порог, внеся тревогу в неокрепшую и непривыкшую ещё к счастью душу, непрошенная гостья. Лиза сразу угадала, зачем и кто перед ней, вспомнив тропический комплекс и его миловидную заведующую, допрашивающую Дубова. Она не глупышка, должна понимать, что это у него не блажь, а серьёзно и всё же пришла. Значит, хочет сделать бяку. Потрепать Лизе нервы. Она намного моложе её и привлекательнее. Но расчётливее и холоднее Лизы. Самое лучшее сейчас не разнервничаться и не сделать ошибки. Эмоциями такую стену не прошибёшь. Ей и невдомёк чем Лиза его взяла в плен, и добровольно он из него уже не выйдет. А она амнистию ему объявлять не собирается. «Главное сейчас, чтоб не приехал Тимофей, а я ему ничего об этом визите не скажу. Пусть она надеется, что она старую простушку обведёт вокруг пальца». — Прикидывала Лиза на ходу план своих действий, разглядывая гостью.
— Проходите, — пригласила она, стараясь не выдать своего волнения и пытаясь выглядеть по возможности гостеприимно. — Тим, иди в кабинет деда. Я скоро освобожусь и мы поиграем.
Она терпеливо ждала, когда гостья соберётся с мыслями и начнёт разговор.
— Благодарю. Я, Маргарита Леонидовна, мне надо поговорить с вами…
«Вдох, выдох. Держать спину и улыбку», — приказала себе Лиза.
— Елизовета Александровна. Раз надо поговорим, — представившись, предложила она сесть. — Чай, кофе?
— Лучше коньяк, вон за той дверцей стоит, — с вызовом посмотрела она на Лизу.
«Вдох, выдох. Улыбку и глаза. Глаза Лизка гореть должны».
— Там уже ничего нет, ребята выпили, я принесу вам с кухни. — Лиза специально ушла, чтоб не показать дрожащих рук. «Чего она так пыжится-то. Ну, моложе, ну на сегодняшний день красивее. Я тоже была в молодости не хуже, нос до луны доставал. Только года нацелены на бег. Исчезают себе в дымке, и хода назад человеку нет». — Вот такой напиток вас устроит? — подала она бокал.
— А себе? — томно закусила нижнюю губу она.
Лиза улыбнулась: «Вдох, выдох. Поведи игриво плечиком. А теперь продолжай».
— У меня нет необходимости вызывать пожарную машину, чтоб тушить пожар.
Женщине явно всё это не пришлось по вкусу. Поняв, что первый раунд прошёл не в её пользу, она жестче взялась за дело.
— Мы последние три года, были любовниками, — заявила она, пытливо смотря сопернице в лицо. — Он мне безумно нравится, думаю и я ему не меньше…
Ещё бы не нравился такой мужик, его даже годы не портят. Лиза поняла: ей брошен вызов. Здесь «вдохом и выдохом» не отделаешься. Богородица помоги! Она подняла перчатку, не собираясь отмалчиваться и слизывать слёзы.
— Рада за вас. Он потрясающий мужик. Правда, для вашего тела немного староват. Разве что… Я забыла, что удовлетворение амбиций тоже высекает оргазм.
Глаза гостьи вспыхнули изумлением, потом принялись жарить, как угли, лицо налилось злостью, в словах засквозила не просто желчь, а яд. О, как она заговорила:
— Вы неизвестно откуда свалились в нашу жизнь и всё перевернули вверх тормашками.
Лиза улыбнулась.
— Сочувствую вашим тормашкам, но уехать обратно не могу, он не отпускает, да и самой большой охоты нет.
Гостья, ломая спички и не прося разрешения, закурила.
— Вы понимаете что вклинились в чужие отношения… Сделали больно. Это на вашей совести. Что вы моргаете, я живой человек, как же моя жизнь, что будет с ней?
— То же, что и со всеми остальными, бывшими до вас и параллельно с вами.
— Ты, что дура, — сорвалась она, вскочив.
— Потише, пожалуйста, у меня внук, не хочу, чтоб он в бабьих разборках участие принимал. Давайте закругляться. Вы же на самом-то деле не предполагали, что я тут же по вашему совету соберусь и уеду. Значит, пришли портить мне жизнь или повеселиться сами. По тому, как вы нервно скачете, второе отпадает. Значит, остаётся первое. Считайте, что миссия выполнена, можете идти восвояси, — сказала она жёстко, и тоже поднявшись.