Нория
Шрифт:
– И это все? Сладкую газировку тоже по всему свету продают.
– А еще я видел других людей, – Тод Итан серьезно посмотрел куда-то в прошлое, выискивая доказательства для своей теории заговора. – Они были родом из иных веков, Деб. Однажды при мне взлетела на воздух одна из этих красненьких палаточек – ты знаешь, они все красные со стеклянными дверьми. Я бросился к месту взрыва: за минуту туда вошел один из служащих. Он скончался у меня на руках. Он бредил в свои последние минуты. Он бормотал что-то о времяных туристах. Времяных туристах! Ты понимаешь, что происходит, Деб?
Кажется, военный кризис добрался и до «Тур-Тайм», подумалось Харди, но она разумно промолчала.
– Я и остальные дрался за
– Кажется, мне уже пора домой. Прости, Тод, – перебила его Харди.
Из-за глобальной войны «Тур-Тайм» оказался на грани разоблачения. И в мире, похоже, полно энтузиастов, готовых докапываться до правды. Завтра же, если не сегодня, она пойдет к Тому Коннору. Он обязан знать. Обязан связаться с отцом.
– Так мы пришли, – Тод указал на открытые двери музея. – Скоро здесь будет толпа – надо бы поторопиться, чтобы занять места.
– Ты не пошел домой, чтобы успеть в музей? – девочка в недоумении приподняла одну бровь.
– Так сегодня же Клео Дарси в городе! Ты забыла? Когда еще он сюда завернет?!
– Он будет выступать в музее?
– Так сказано в буклете, – Итан протянул ей потрепанный, но аккуратно сложенный вчетверо розовенький листок. Такие же были у Озимандии.
Деб очень хотела пойти на встречу с именитым актером, но сама судьба выступала против. Нужно было торопиться домой. Кончики пальцев у девочки горели: она чувствовала, как, приехав домой и бросив велосипед у входа, будет нажимать на телефонные клавиши с цифрами. В ее голове уже складывались фразы, которые она скажет Тому Коннору. Уж теперь-то он так просто не отделается: придется быть серьезным.
– Нет. Не могу. Прости, – отчеканила Деб и, легко перекинув ногу через седло велосипеда, помчалась под горку к дому.
3
Тод Итан успел занять место в одном из первых рядов. Через час в выбранном для проведения встречи зале уже собралось много народу всех возрастов. Клео Дарси сильно опоздал, и встреча затянулась. Когда он, наконец, вышел, публика приветствовала его стоя и сидя. А вокруг плотной толпы жужжали длинноногие вентиляторы, словно охраняя собравшихся.
Клео Дарси был мужчиной среднего возраста с уже начавшим выпирать и тяжелеть животом, но из последних сил молодившимся. Он был просто одет, чтобы не стеснять кризисный городок, но со вкусом личного стилиста. А широкий пояс туго стягивал его талию. Клео Дарси повезло: он попал на экраны в то время, когда всему миру было вроде как не до того, и теперь являлся чуть ли не единственным актером своего пола и лет с такой широкой известностью. В предвоенные и военные годы популярность на фильмы с его участием еще подскочила. Клео Дарси был выходцем из простой семьи, и большинство молодых поклонников мечтали пойти его путем. Но пока, как видно, ни одна пешка не добралась до противоположной стороны шахматной доски.
Однако когда актер вышел на маленькую самодельную сцену и начал говорить, Тод Итан даже не слушал его. Все внимание парня было приковано к соседу слева. «Он точно не местный», – решил про себя Итан. Озимандия словно услышал его громкую мысль и мельком взглянул на парня. Тод резко отвернулся, пытаясь сдержать выпрыгивающее из груди сердце. «Он один из тех людей», – пронеслось в его голове.
Озимандия, и правда, разительно отличался от всех знакомых парню горожан. И дело даже не в смуглой коже: поработай пару месяцев строителем и будешь еще чернее. Нет, тут другое. Фараон был очень тонок и хрупок на вид, словно дорогая ваза, пусть и с облезлой краской. Его меланхоличные и плавные движения выделялись на фоне нервной дрожи ожидающих поклонников. Благодаря худому длинному овалу лица, аккуратному разрезу глаз, мелким,
Озимандия, как времяной турист, не совершил в этот вечер ни одной ошибки. На встречу он оделся как местный: не позаимствовав вещи из шкафа Альберта Харди, а намеренно прикупив в современном магазине. Наряд был, пожалуй, слишком дорогой, но зато фараон не забыл снять с рук все драгоценные браслеты и кольца и теперь чувствовал себя без них несколько неловко, то и дело потирая плечи и кисти. Говорил Озимандия на чистом, можно сказать, елизаветинском английском, так что по акценту кто-то мог бы подумать, что он поданный английской короны. Но Озимандия также кое-как владел и английским языком в американском изводе. Зная пару-тройку заскорузлых провинциальных словечек, он умело ими распоряжался: «милочкой» особенно.
С другими зрителями фараон вел себя почтительно и не требовал каждого кланяться себе и воздавать хвалы. Как правильно заметили отец и дочь Харди, это был совсем не типичный правитель Древнего Египта. Но кроме Тода Итана, к нему в этот момент был прикован взгляд еще одного любопытного – Клео Дарси.
– С этого дня я играю роль искателя приключений и храброго авантюриста… – рассказывал он, не отводя глаз от Озимандии. – Но на этот раз это будет фантастическая, в чем-то даже жуткая история. – Все зрители и слушатели одновременно поддались вперед, и по рядам пронесся заинтригованный шепоток. Только Озимандия сохранял царскую позу, прижавшись прямой спиной к спинке стула. – Будущий фильм будет о борьбе с нечистой силой, прибывшей к нам из далеких земель… – Озимандия потянулся, будто бы уже все понял, и секрета для него больше не существует. Он обвел взглядом зал музея: теперь ясно, почему встречу назначили именно здесь. Новый фильм должен был рассказать об ожившей мумии то ли правителя, то ли верховного жреца, главное, что правителя и что верховного. А персонаж Клео Дарси будет противостоять темной разрушительной силе разлагающегося трупа, набитого ароматическими шариками. Собравшиеся ликовали: в те годы фильмы о мумиях, пришельцах и оборотнях только начали набирать популярность у простого зрителя. – А главный сюрприз: снимать мы будем здесь! – провозгласил Клео Дарси, ткнув указательным пальцем вниз.
Это вызвало оглушительный восторг. Большего уже можно было не ожидать, и Клео Дарси спешно принялся прощаться. Улучив минутку, на сцену выскочил директор городского музея.
– И приходите к нам на летних каникулах и в отпуск. У нас новый экспонат – настоящая мумия. Ее недавно привезли сюда, чтобы она не пострадала во время военных действий.
Народ начал медленно расходиться. Кто-то завернул к сцене, чтобы попросить автограф у актера, но он быстро отделался от надоедливых поклонников. Все это время Клео Дарси не спускал взгляда с сидевшего напротив фараона. Озимандия почувствовал, что актер дожидается, пока люди разойдутся, чтобы заговорить с ним. Это было бы кстати для Озимандии. Он за этим на самом деле и пришел.
– У вас необыкновенный типаж, – завел с ним беседу Клео Дарси, когда все ушли.
– Что-то восточное, – подсказал ему Озимандия.
– Да-да, верно, – закивал актер. – А вы когда-нибудь бывали в Египте?
– Бывал и даже знаю кое-что на местном, – следом фараон бросил несколько бессмысленных фраз на родном языке, полностью очаровав собеседника.
Деб Харди, не дозвонившись до Тома Коннора тем вечером, на следующий день поехала к нему на велосипеде. Путь занял много времени: дом Коннора находился в другой части города. Запыхавшись, девочка чуть не сбила с ног свою одноклассницу Бонни Коннор прямо у ворот ее дома. Одноклассница бросила ей что-то сердитое, но Деб, не обращая на нее внимания, открыла дверь.