Норвежский детектив
Шрифт:
Куда ведет этот туннель? В недра земли? Может быть, это древний канал, проложенный лавой?
Фредрик снова двинулся вперед, хотя проход становился все теснее и теснее. Кое-где ему стоило больших усилий протиснуться между стенками. Несколько раз он едва не впал в панику. Стало жарко, он обливался потом и заметно устал. Дальше, дальше! Фредрик заставлял себя думать о приятных вещах, вспоминать «Кастрюльку» — лучший маленький ресторанчик в Осло, меню которого нет равных во всей Северной Европе. Пройдет не так уж много дней, и он снова будет сидеть там со своими друзьями и компаньонами — Тобом и Майей Мануэллой,
Думай, Фредрик, думай!
Неожиданно начался крутой, местами почти вертикальный спуск, и, сползая по нему головой вперед, он понимал, что обратно пути уже не будет. Хоть бы стало немного просторнее! Не дай Бог, если выйдет наоборот… Он продирался вниз метр за метром.
Думай, думай о чем-нибудь другом! И ползи, Фредрик, ползи!
Сколько он уже прополз? Сто метров, пятьсот, километр? И какое время суток сейчас, сколько он тут барахтается? Будет ли конец этому кошмару? Его силы были на исходе.
Фредрик боднул макушкой камень — в сотый раз? — и остановился. Тесно, теснее, еще теснее. Нечем дышать. Ты задохнешься, Фредрик!
Цепляясь пальцами за выступы, толкаясь ногами, он продвинулся еще на несколько метров. Когда же кончится этот спуск?
Перед глазами плясали во мраке красные искры, в голове кружил рой мерцающих, красных, жалящих мошек. Он замер, ощущая спиной тысячетонное давление скального массива.
Разноцветье домов вокруг площади. «Мясо», «Колбасы», «Булочная». И множество людей за столиками подле дуба, местное вино в маленьких кружках. И все говорят, оживленно дискутируют. Уже три дня, как пропал Жан-Мари Ласкомб. Семнадцатилетний парень, изучавший ампелографию и проходивший практику в Шато Босежур Беко. Жил дома у родителей, в самом Сент-Эмильоне. Но три дня назад не вернулся домой к восьми вечера, как было заведено. Никто из друзей не видел его. Управляющий Шато Босежур Беко сообщил, что Жан-Мари, как обычно, покинул замок около половины восьмого. С этой минуты никто его не встречал.
Не стал ли Жан-Мари Ласкомб седьмым в ряду исчезнувших?
Фредрик прислушивался, рассматривая окружающие его серьезные лица и понимая, что в мирном городке виноградарей разыгралась трагедия. Но он приехал сюда по делу. Дегустировать и закупать вина. Несмотря на гнетущую атмосферу, договаривался с виноделами. Сегодня его ждали в Шато Шеваль Блан. Самом роскошном замке в округе, наряду с Шато Озон. Эти два замка пользовались особенной славой. Он предвкушал встречу с управляющим Шато Шеваль Блан.
Как быстрее пройти туда? Этот вопрос он задавал с утра многим на площади и получил много ответов. Они сходились в одном: через лес за Шато Фижак ведет тропа, хорошая широкая тропа. Пустившись в путь во второй половине дня, Фредрик нашел эту тропу. Но в гуще леса она разветвлялась, и он увидел стрелку с надписью «Шато Шеваль Блан». Естественно, Фредрик направился туда, куда указывала стрелка. Однако тропа скоро кончилась, пошел сплошной папоротник. Он уже приготовился повернуть назад, но тут на глаза ему попалась висящая на ветке желтая тряпка. Которую он посчитал указателем.
Дыши, Фредрик, дыши!
Он обливался потом — ну и жарища! Кажется, он вздремнул? Вперед! Вперед? Он уперся ногами, продвинулся сантиметров на десять, уперся покрепче… Полметра, метр, по-прежнему под уклон. Чего доброго, скоро свалится в озеро кипящей лавы. Сдавайся, Фредрик, тебе не остается ничего другого!
Ни за что. Фредрик Дрюм не сдается. Первый раз, что ли, ему бывать в переделке? И ведь справлялся? То-то, за свою короткую жизнь этот Дрюм немало трудностей одолел. Сдаваться? Ну уж нет. Он откашливался, плевками очищал рот от пыли.
Ободранные шершавым известняком кончики пальцев кровоточили. Все мышцы болели, но Фредрик упорно протискивался вперед. Сантиметры складывались в метры. Внезапно он ощутил на лице слабое веяние. Откуда-то дует! И вроде бы стало прохладнее? Это открытие придало ему новые силы, и он продвинулся сразу на несколько метров.
Все прохладнее и прохладнее. И туннель расширился настолько, что Фредрик мог ползти на четвереньках. Одолеваемый нетерпением, он уже не прощупывал путь руками и вдруг ударился обо что-то головой. Из глаз посыпались искры, но придя в себя, он разобрал, что преградило ему путь. Проволочная сетка! Туннель перегорожен сеткой… Он соскреб с нее что-то мягкое, похожее на пух. Паутина.
Ошалев от радости, Фредрик из последних сил принялся колотить сетку кулаками… Трах! Сетка исчезла, и послышался лязг, подхваченный гулким эхом, наводящим на мысль о просторных залах.
Понятно: туннель заканчивается отверстием в стене обширной пещеры. Но что там внизу зазвенело?
Кажется, он догадывается…
Поднатужившись, он развернулся и осторожно просунул ноги в отверстие. За ногами последовал корпус. И вот уже он стоит на чем-то неровном, скользком. На всякий случай Фредрик присел и пощупал опору руками. Ну, конечно — он приземлился на сложенных рядами бутылках. Туннель привел его в винный подвал в пещере под каким-то замком. Другими словами: он спасен.
Спустившись с огромного, в несколько рядов, штабеля, он ступил на цементный пол. Ноги подкосились, он был вынужден сесть. Потом лечь навзничь. Лежа на спине, Фредрик Дрюм вольно дышал, наслаждаясь чистым прохладным воздухом, и ничто не давило на его тело.
Он засмеялся. Громко, неудержимо. Ему ответило жутковатое эхо в обширном подземелье.
Он продолжал лежать, отдыхая, чувствуя, как сердце бьется все ровнее. Сколько длилось его испытание? Сколько часов, суток барахтался он в толще известняка? Поди угадай. Фредрик Дрюм, по прозвищу Пилигрим, никогда не носил часов.
Все мышцы болели, казалось, тело его — сплошная рана. Одежда превратилась в лохмотья. В желудке урчало, и Фредрик вдруг ощутил сильный голод. Целая вечность прошла с тех пор, как в уютном ресторанчике «Ле Бон Виньерон» на площади Букейр в Сент-Эмильоне он вкушал утку по-бордоски.
Итак, он находится в Сент-Эмильоне. По-прежнему.
Фредрик встал, оперся о стену и заковылял вдоль бутылочных штабелей. Есть тут где-нибудь выключатель? Ему осточертела темнота.
Вскоре он набрел на то, что явно служило выходом на волю: массивную стальную дверь с задвижками и кучей замочных скважин. Стучать и кричать он не стал, полагая, что давно наступила ночь.