Норвуд
Шрифт:
— Где она? — спросил вдруг мастер Фонтен у упыря.
— Кто? — похоже, тот и правда ничего не понял. Возможно, превращение в вампира как-то негативно сказывается на умственных способностях?
— Моя внучка! — заревел мой бывший наставник и первым бросился на врага. — Я спрашиваю, где моя внучка?
Упырь ничего не ответил — он легко уклонился от выпада и сразу атаковал в ответ. Однако выпитые снадобья и ненависть позволили человеку на миг сравняться в скорости с порождением тьмы.
Мастер Фонтен подставил под удар древко копья, но сила его была такова, что мужчину сбило с ног и отбросило на несколько шагов назад.
Интерфектор метнул в упыря топорик и прыгнул туда, где вампир должен был оказаться, после того как увернется. Несколько ударов кулаками и на бледной физиономии появились кровоточащие раны, а сам он протяжно завыл от боли. Чёрное серебро не по вкусу нечисти.
Однако ничего еще не кончено — эти ссадины могли прикончить обычного мертвяка, но для упыря были хоть и болезненны, но не смертельны.
Вампир, с трудом увернувшись от следующей серии ударов, разорвал дистанцию. Но это оказалось обманом — когда господин Глен бросился следом, он молниеносно прыгнул навстречу и, схватив интерфектора за руки, впился в незащищённую шею.
Мне было прекрасно известно, что сейчас ощущает господин Глен — за последние дни упыри кусали меня дважды. Думаю, в этом городе я единственный человек, кто может похвастаться таким достижением.
Однако интерфектор даже под действием вампирского яда продолжал бороться. Он пытался вырваться из захвата, но как бы ни был силён мужчина, с упырём ему не справиться. Если, конечно, не будет помощи.
Я не умею стрелять из арбалета. Пусть теперь мне известно, как его взводить при помощи «козьей ноги», и на поясе болтается сумка с болтами — всё это вряд ли позволит мне поразить цель. По крайней мере, точно не с расстояния в три десятка шагов.
— Надо напасть на упыря! — мастер-кузнец пытался заставить своих людей вступить в бой. — После интерфектора, он примется за нас... Надо убить его раньше!
Но никто его не слушал — страх был слишком силён. И поэтому я не надеялся на них. Приходилось надеяться только на себя.
Вряд ли у меня будет шанс на второй выстрел, поэтому нужно обязательно поразить цель с первого. А для этого стоит подойти ближе.
Похоже, господин Варден решил нападать один. Он покрепче сжал секиру в руках — копье сломалось в битве — и медленно ступая, направился прямиком к застывшему упырю.
Мы шли параллельно друг другу и с одной скоростью. Я не мог решиться на выстрел, опасаясь промаха, а кузнец, думаю, просто боялся бросаться в бой с обычным оружием. И его можно понять — шансов не было никаких.
Пять шагов пройдено и упырь, стоявший ко мне спиной, начинает шевелиться. Может, чует наше приближение, а может, это просто совпадение, но еще через два шага он обернулся, отбросив тело интерфектора.
Губы в крови и бледное вытянутое лицо — примерно так же выглядел сын Бернарада Глена, когда я впервые узнал, каково это быть укушенным вампиром. Теперь стрелять можно только наверняка, иначе — смерть.
— А ты, юнец, смотрю уже повстречался с кем-то из наших? — упырь, принюхиваясь, со свистом втянул воздух.
— Было дело, — согласился я и решил поинтересоваться, раз уж представилась такая возможность. — А вы можете чувствовать друг друга?
Упыря, видимо, развеселила моя любознательность, потому как прежде чем ответить он пискляво рассмеялся.
— Все дети Тьмы, сосунок, чуют братьев, — из-под верхней губы вампира торчали тонкие клыки. — Скажи-ка, а почему мои родственнички не выпили тебя досуха?
— Они пытались, — наверное, не стоит разговаривать с порождением тьмы, но отец научил меня манерам. И он всегда говорил, что по-настоящему вежливый человек, вежлив со всеми. — Но не смогли — одного я убил, а другой убежал, отделавшись дырой в ноге.
Судя по всему, братские узы многое значат для упырей, потому как мой собеседник мгновенно бросился в атаку.
Он двигался стремительно. Настолько быстро, что глаз практически не различал движение, и я нажал на спусковую скобу скорее интуитивно, чем осмысленно. Стук тетивы и короткий болт отправился в недолгий полет, завершившийся в животе вампира.
Он был уже мёртв, когда его тело, набравшее значительную скорость, подкатилось к моим ногам. Лицо стало возвращаться к человеческому обличию и в предрассветных сумерках больше не выглядело пугающе. Даже кровь на губах засохла и была похожа скорее на помаду, которой пользуются некоторые модницы.
— Знаешь, Норри, — раздался негромкий голос мастера Фонтена, который смотрел на меня, привстав с земли и опираясь на руку, — я, наверное, буду звать тебя «истребитель вампиров»...
— А что, неплохо звучит! — оказывается господин Глен тоже пришёл в себя. — Норвуд Грейс — Истребитель Вампиров!
Я был рад, что оба моих товарища живы. Во время схватки приходилось отгонять мысли о их возможной смерти, но когда враг уже был повержен, опасения стали нарастать. Хорошо, что всё обошлось!
— Помер упырыще-то, — молоденькая девчушка со звонким голосом наконец-то попалась мне на глаза. Странно, но я, кажется, её раньше никогда не видел. — А болтал бы меньше, может пожил ещё...
Удивительное здравомыслие для столь юной особы.
Открытие ворот прошло без особенных происшествий. Механизм действительно нашёлся в одной из привратных башен, за стальной решёткой, которую можно было открыть только специальным ключом.
Разумеется, он хранился в караулке, из которой, как только открылась дверь, полезли стражники. Все они были мертвяками — похоже, после того как они заперлись, тот которого ранил упырь, умер и поднялся, перебив остальных.