NOS4A2. Носферату, или Страна Рождества
Шрифт:
– А-а, – закричала Вик.
По другую сторону аквариума чопорная библиотекарша, читавшая детям, посмотрела по сторонам.
– Вот она – большая дыра в реальности, – сказала Мэгги.
Со стороны казалось, что ее левая рука исчезла по плечо и ампутация, по каким-то неведомым причинам, была произведена мешочком «Скраббла».
– Я пробралась во внутреннее пространство и взяла нужные костяшки. Не в мешочке, а в своем уме. Когда я говорила, что твой велосипед и мои костяшки являются ножами, которые разрезают полотно реальности, мои с-с-слова
Тошнотворное давление усилилось в левом глазу Вик.
– Пожалуйста, – попросила она, – не могла бы ты вытащить свою руку из мешочка?
Свободной рукой Мэгги потянула пурпурный вельветовый мешочек в сторону, и ее другая ладонь появилась на виду. Когда она опустила мешочек на стол, Вик услышала, как в нем брякнули костяшки.
– Я знаю, зрелище бросает в дрожь, – сказала Мэгги.
– Как ты это делаешь? – спросила Вик.
Мэгги выпустила воздух, скорее похожий на вздох.
– Почему некоторые люди говорят на дюжине инос-с-странных языков? Почему Пеле может сделать «ножницы» и забить мяч через голову? Я так понимаю, что для этого нужно получить какой-то дар. Перебери миллион человек, и ты не найдешь достаточно красивой, талантливой и удачливой персоны, чтобы она с-с-стала звездой экранов. Ни один человек из миллионной толпы не знает так много слов, как поэт вроде Джерарда Мэнли Хопкинса. Он знал о внутреннем пространстве! Это он придумал термин инскейп. Кто-то становится звездой экранов, кто-то – лучшим игроком в футбол, а ты являешься с-с-суперсильной творческой личностью. Это немного странно, но похоже на людей, которые рождаются с глазами разного цвета. И мы не единственные. Имеются другие, подобные нам. Я встречала таких. На них мне указали костяшки «Скраббла».
Мэгги склонилась к своим буквам и начала перебирать их.
– Например, однажды я встретила одну девушку, которая была в коляске – старинной и красивой вещи с белыми шинами. Девушка могла исчезать на глазах. Ей нужно было только качнуть свою коляску назад – на то, что она называла Изогнутой аллеей. В свое внутренне пространство. Она выкатывала себя на аллею и как бы переставала с-с-существовать, но все еще видела, что происходит в нашем мире. Ни одна культура на Земле не имеет историй о людях, подобных мне и тебе… о людях, которые используют тотемы, чтобы выйти из реальности. Навахо…
Ее голос медленно терял громкость.
Вик увидела, что лицо Мэгги омрачилось несчастной гримасой. Она смотрела на свои костяшки. Вик склонилась вперед и тоже взглянула на них. Она едва успела прочитать фразу, прежде чем рука Мэгги превратила ее в кучу букв.
ПРОКАЗНИЦА МОЖЕТ НАЙТИ ПРИЗРАКА.
– Что это значит? Что за Призрак?
Мэгги бросила на Вик косой взгляд, в котором страх смешался с просьбой о прощении.
– Боже мой, – прошептала Мэгги.
– Это какая-то потерянная вещь?
– Нет.
– То, что ты хочешь найти с моим участием? Я могу помочь…
– Нет. Нет, Вик. Обещай мне,
– Это парень?
– Это беда. Худшая из бед, которую ты только можешь представить. Тебе сейчас сколько? Двенадцать?
– Тринадцать. Практически.
– Ладно. С-с-с…
Мэгги снова замолчала, не в силах говорить. Она сделала глубокий прерывистый вдох, прикусила нижнюю губу – причем впилась в нее зубами с такой силой, что едва не заставила Вик плакать. Потом Мэгги выдохнула и продолжила вообще без каких-либо следов заикания:
– Значит, обещаешь.
– Но почему твой мешочек «Скраббла» захотел убедить тебя, что я могу найти его? Почему он сообщил об этом?
Мэгги покачала головой.
– Это работает не так. Костяшки «Скраббла» ничего не хотят, как и нож… как и твой велосипед. Используя «Скраббл», я получаю факты, которые находятся вне зоны достижения. Точно так же ты можешь задействовать открывалку для писем, чтобы вскрыть конверт. И это все равно что получить письмо от математика Унабомбера. Способ разрушить свое маленькое эго.
Мэгги пососала нижнюю губу и несколько раз провела по ней языком.
– Почему я не должна искать его? – спросила Вик. – Ты сама говорила, что я приехала сюда лишь для того, чтобы твои костяшки рассказали мне о чем-то важном. Почему они сообщили об этом парне Призраке, если ты запрещаешь мне искать его?
Однако прежде, чем Мэгги ответила, Вик наклонилась вперед и прижала руку к левому глазу. Воображаемые щипцы сжались так сильно, что глаз был готов взорваться, словно перезрелая виноградина. Не в силах сдерживать боль, она издала тихий стон.
– Ты выглядишь ужасно. Что случилось?
– Мой глаз. Он начинает болеть, когда я пересекаю мост. Возможно, это потому, что я засиделась с тобой. Обычно мои поездки заканчиваются быстро.
Если брать в расчет ее глаз и губу Мэгги, то разговор оказался травмирующим для них обеих.
– Девочка, о которой я говорила тебе, – сказала Мэгги. – С коляской. Когда она впервые начала использовать кресло-коляску, ее здоровье было нормальным. Кресло досталось ей от бабушки, и девочке просто нравилось играть с ним. Но если она слишком долго оставалась на Изогнутой аллее, ее ноги начинали неметь. К тому времени, когда я встретила ее, она была полностью парализована от талии и ниже. Подобные чудеса чего-то стоят при своем использовании. Мост остается на месте, и это обходится тебе в определенную цену. Ты должна ис-с-спользовать мост крайне редко.
– А какая цена у твоих костяшек? – спросила Вик.
– Открою тебе небольшой секрет: я не всегда з-з-з-заикалась!
Она снова улыбнулась окровавленным ртом. Вик быстро поняла, что на этот раз заикание Мэгги было притворным.
– Ладно, – продолжила библиотекарша. – Мы должны вернуть тебя. Если мы просидим здесь слишком долго, твоя голова взорвется.
– Тогда расскажи мне о Призраке, или тебе придется собирать мои мозги с твоего стола. Я не уйду, пока ты не сделаешь этого.