Носители искры

Моисеева Ольга Юрьевна

– Нет, не пойдёт! Это уже поплавок.

– Чего?
– я остановился и развернулся к ней лицом, желая прояснить, что это она тут про Сорвирога несёт - не просто нашего командира, но и моего друга.
– Какой ещё, на хрен, поплавок?

– Поплавок - это такая штука, которая не даёт пойти ко дну, врубаешься?

– Как-то не очень.

– Ну, просто мне очень трудно удержаться на плаву, Стёпик!
– я думал, она улыбнётся, но лицо Занозы было серьёзным.
– Такая вот особенность организма, прикинь?

– И что?

– Да то, что мне нужны поплавки! И чем их будет больше, тем лучше.

– Хочешь сказать, твоё... э-э-э... твои... отношения с мужиками нужны тебе, чтобы...

–

Чтобы не утонуть, да! видишь, какой ты понятливый! Понимаешь теперь, почему я хотела с тобой подружиться?

– Потому что и сотни поплавков уже не достаточно?
– усмехнулся я.

– Да иди ты!..

– Куда шёл!
– энергично подхватил я.
– Всё правильно: с чего начали, к тому и вернулись.

Ничего не ответив, Заноза повернулась и медленно поплыла к выходу их коридора.

– Желаю здравствовать!
– пробормотал я, зашагав к кабинету командира.

И что, интересно, заставляет мозги нулов так выворачиваться?
– думал я, стучась в кабинет Сорвирога. Вспомнилось предательство Жбана и то, как Скан жаждал попасть под молнию. Люди без околистов, чистые, ничто ими не управляет, а вот поди ж ты!.. Один какого-то странного счастья дебила искал, другой - пытался извилины свои прожарить для лучшего восприятия, а третья просто спит со всеми подряд, чтобы живой себя чувствовать, - эх и бредятина!..

– Что это у тебя с лицом?
– открыв дверь, спросил командир.

– В смысле?

– Да ты как будто тот околист проглотил!

– А-а... нет, это я задумался просто!
– ответил я.

– О чём?

– Да об околистах, - решив оставить откровения Занозы и собственные размышления о нулах при себе, сказал я.
– Хотел спросить тебя...

– Ну проходи!
– Сорвирог посторонился, пропуская меня в кабинет. Вид он имел взбудораженный и слегка всклокоченный.
– Садись. Спрашивай! Чего ты там хотел?

– Да хотел узнать, почему искроведы считают околистов пришельцами?

– А чего ты с этим ко мне, а не к ним пришёл?
– удивился командир.
– Научники-то тебе бы лучше объяснили!

– Да они сейчас все заняты, вокруг мониска пляшут, не до моих вопросов... а мне к этой твари лишний раз подходить не больно-то хочется.

– Что, боишься снова?..
– Сорвирог крутанул пальцем у виска и усмехнулся.

– Есть такое, - кивнул я.
– Да и на хрена к нему подходить, если он всё равно ничего не соображает! Как они вообще вызовы на обряды принимают?!

– А чёрт их знает! Я тоже думал об этом... Может, не все они там, в монастыре, такие дурные? Или даже вообще все они - не такие, а нам просто убогий попался?

– Или кто-то другой там ими командует!

– Ещё кто-то?
– Сорвирог почесал затылок.
– Да вряд ли... Мне кажется, ты плодишь лишние сущности.

– Возможно, ты прав, хотя, если они действительно прилетели откуда-то из космоса, то сущностей может быть сколько угодно. И вот, кстати, ты ведь так мне и не ответил: почему их считают пришельцами?

– Из-за аминокислот. В околистах есть такие аминокислоты, которых нет в земных организмах, поэтому искроведы думают, что эти паразиты имеют внеземное происхождение.

– Ах вот оно что!

– Ага!
– Сорвирог потёр лицо.
– Знаешь, ты ведь не первый - я в своё время тоже задавал научникам ровно те же вопросы. Да они и сами старались: каждый попавший в руки околист буквально по молекулам разбирали, вот в конце концов про аминокислоты и выяснили. Не так давно, между прочим. Оборудование-то сейчас хорошее, знаешь, как трудно достать! Да и знания многие утеряны, отстали мы технически от наших предков, здорово отстали...

– Да уж, - согласился я.
– Что ж, спасибо тебе, командир, за информацию.
– Я встал.

– Да не за что!
– Сорвирог тоже поднялся.
– Слушай, Стёпа, ты сейчас не занят?

– У тебя есть для меня задание?

– Да нет, я просто в спортзал иду, может, составишь компанию? Как насчёт спарринга?

– С удовольствием!

* * *

Киба я нашёл на выставке. Он снова сидел на своём любимом стуле, в углу, под последними картинами, с альбомом на коленях.

– Ты что совсем?!
– набросился я на андроида.
– Понравилось мозги ломать?

– Это не то, - спокойно ответил он.
– Ты смотрел бы лучше, прежде чем орать.

Я перевёл взгляд с Кибера на его рисунок. Там был изображён худой мужчина лет сорока пяти в белом халате на фоне какого-то оборудования. Аккуратный, чистый и прорисованный до мельчайших деталей рисунок был похож на чёрно-белую фотографию.

– Ну и кто это?

– Доктор Ториков. Я звал его просто доктор, хоть и знал фамилию. Это было до "Второго пришествия", и это доктор запрограммировал меня так, что мне пришло в голову сбежать, когда остановили наш контейнер и стали громить других андроидов. Доктор хотел целую партию киберов запрограммировать так же, как и меня, но не успел. Я остался его первым и единственным экземпляром. Он сказал, что основной закон - невозможность нанести вред человеку - он перепрошить не сможет, слишком это сложно и требует глобальной переделки, поэтому он дал мне только возможность неподчинения, такую, что я могу сам выбирать, кому из людей служить, а чьи приказы полностью игнорировать. Ну и мышление нормальное, а не урезанное. Его, оказывается, андроидам тоже ограничивали, чтобы они думали исключительно о своей работе, а не о чём не попадя. Вот из-за этих широких возможностей интеллекта меня всё время и тянет то к искусству, то пофилософствовать... Доктор также записал мне на жёсткий диск папку с рядом файлов, однако после того как меня повредило взрывом, я забыл и его, и то, что он со мной сделал. Часть жёсткого диска, где хранилась эта папка, оказалась испорченной, я думал - необратимо. И поскольку, по логике, там вообще не должно было быть никаких данных, кроме системных по внешним функциям, которые к счастью, многократно дублируются на случай повреждений, я вообще выключил эту часть ПЗУ из использования. В результате лишь незначительно уменьшился объём моей постоянной памяти, но зато я отсёк связи, которые могли принести нестабильность. Однако при поиске искажений, когда я так хотел овладеть искусством рисования, что совершенно потерял над собой контроль, я стал вскрывать все слои, включая самые глубинные, пытаясь задействовать любые, даже повреждённые связи в мозгу. В итоге меня так мощно перемкнуло, что пришлось чинить, но зато потом, когда ребята смогли восстановить мою работоспособность, я вдруг нащупал ниточки, ведущие к какой-то важной информации, спрятанной в той самой, испорченной взрывом части жёсткого диска. Сначала я растерялся, не зная, как её извлечь. Но потом всё-таки сумел найти способ - это то, что вы с Ленкой видели, когда я бормотал на разные голоса.

– И как же это бормотание могло извлечь информацию?
– не понял я.

– Ну, если по-простому, то это нечто типа дефрагментации памяти с выключением испорченных кластеров, - объяснил андроид.
– Кстати, у людей тоже есть похожий процесс: мозг проводит его каждый день во время фаз быстрого сна. Вот и я делал по сути это же самое.

– Это же самое?
– поразился я.
– Хочешь сказать, ты... видел сны?!

Я застыл с открытым ртом: теперь бредовый разговор Кибера на разные голоса, с одновременным ковырянием иголкой в мозгах, виделся совсем в другом свете.