Ностальджи
Шрифт:
Так что через две недели началось нашествие бывших русских в тихую Вологду.
А там уже и до Котласа рукой подать...
Пока дело ограничивалось Великим Гусляром, это событие не привлекало внимания зарубежной и отечественной прессы.
Но на четвертый день в выпусках новостей проскользнуло сообщение о буме в авиасообщениях США – Россия. Билеты на самолеты достать невозможно, некоторые летят через Японию, зафрахтованы два океанских лайнера...
С каждым днем число сообщений росло, и тревога начала охватывать весь мир.
Но только к исходу
За три недели США покинули один миллион триста двадцать одна тысяча выходцев из России. Причем журналистам удалось установить эпицентр события: небольшой город Великий Гусляр Вологодской области в северной России, где обитает менее двадцати тысяч человек и куда заявились из США около семисот бывших эмигрантов, родственников этих эмигрантов и внуков эмигрантов.
Радостно отреагировали на возвращение русских в Россию все газеты и телестудии России. Они подсчитывали, сколько программистов, инженеров, врачей и спортсменов примчались по неизвестной причине обратно на родину. Они брали интервью у трапа самолета у всемирно известных куртизанок, порнозвезд, певиц, кутюрье, кинорежиссеров-анималистов и альпинистов, политических деятелей и неуловимых бандитов.
И что удивительно: каждый из них рассказывал одно и то же.
Якобы он проснулся среди ночи от неумолимого желания вернуться на родину, которой приходится переживать трудные времена.
Он не мог ни о чем другом думать. Он бросил все дела, машину и виллу в Майами-бич, не попрощался с директором студии или фирмы и встал в очередь за билетом до России.
Вскоре громадные пространства Соединенных Штатов обезлюдели.
В игорных домах и на военных предприятиях, в вычислительных центрах и на авиационных заводах остановилась работа. Со скандалом закрылось несколько публичных домов.
А по истечении месяца поветрие перекинулось через океан и принялось безумствовать в Германии и Великобритании.
Мир охватила тревожная уверенность в том, что переманивание миллионов людей происходит по приказу из Кремля. Кремлю был объявлен бойкот, и самолеты в Москву перестали летать.
Тем временем ученые в США обнаружили в крови людей русского происхождения, которых удалось перехватить на границе, неизвестный вирус, и стало ясно, что эти люди больны. Они больны ностальгией. Они хотят домой.
Государства мира обменивались с Москвой грозными нотами, но притом следует признать, что Кремль был растерян не менее, чем Вашингтон. Ведь одно дело стенать по поводу утечки умов и тел, но совсем другое – получить их обратно в большом избытке. Ведь всех надо кормить и трудоустраивать.
А где найдешь на всех институты, заводы и ночные клубы?
Эта правдивая и жуткая история идет к своему банальному завершению. И чтобы понять, почему конец ее будет банальным, следует вспомнить повесть известного советского писателя Михаила Булгакова «Роковые яйца». Вы ее еще не читали? Там по ошибке из яиц выводятся гигантские пресмыкающиеся, и ничто не может остановить их продвижения к Москве. Читатель живет в напряжении: какой же выход отыщет писатель Булгаков? А он говорит: тут на Москву навалился мороз, очень ранний в том году, и все рептилии и прочие гады на подползе к Москве замерзли.
Правда, потом Булгаков сам признавал, что финал повести неудачен.
Но слово было сказано, пример будущим поколениям писателей преподан.
И если вы ожидаете какого-то парадоксального решения, веселой или трагической авторской находки, я должен предупредить, что вы ее не дождетесь.
Все в жизни бывает проще, чем ожидаешь.
В тот самый день, когда нашествие единоплеменников на Россию было в полном разгаре, профессор Минц стоял в хвосте длинной очереди за молоком. Ведь магазины Гусляра, как вы сами понимаете, не справлялись, и в городе начались случаи нападения на огороды, хотя до дистрофии дело пока не дошло.
Минц в те дни, не обращая внимания на прибавление числа жителей в городе, занимался уже другой, вполне специальной математической проблемой, когда к нему, протиснувшись по улице, наполненной народом, приблизился Миша Стендаль.
– Лев Христофорович, – сказал он. – Народ в ужасе. Из Москвы идут факсы. Что будем делать?
– Я сделал все, что положено сделать патриоту, – отрезал Минц. – Потерянные соотечественники возвратились. Теперь дайте им смысл в новой жизни, а то уедут.
– Как так уедут? – всполошился Стендаль. – Я ведь завтра в кино иду с Алиной и Энди.
– Кто такой еще Энди?
– Первый муж Алины, – ответил Миша. – Темнокожий боксер. Алина подает на развод, чтобы соединить свою судьбу с моей. Она уже провела последнюю ночь у моего небольшого телескопа.
– Ничего не выйдет, – сказал Минц. – Разве вы не знаете, что жизненный цикл у всей колонии популяции вируса – сорок дней. А потом он исчезает. Полностью.
– И что же?
– А то, что у тебя четыре дня, чтобы завоевать сердце твоей Алины. А то улетит.
Минц отвернулся от Стендаля, потому что мысленно вновь погрузился в свои вычисления, а Стендаль, узнав, что у него осталось всего четыре дня, забыл о своем журналистском долге. Ну что бы заранее предупредить общественность. Он свое сделал, невесту для Стендаля вытребовал, а побочные эффекты... на то они и побочные эффекты, чтобы о них забыть. Великим людям свойственна рассеянность.
Совершенно неожиданно, утром в пятницу, миллионы вернувшихся на родину граждан пробудились ото сна и от наваждения.
Они посмотрели вокруг и на окружающих.
Они сказали себе и окружающим:
– А какого черта я здесь делаю, если мой бизнес в Детройте без меня погиб, а на мое место в вертепе Лас-Вегаса уже взяли Ханку из Катовиц!
И все эти люди, за малым исключением, ринулись к автобусной станции. Но тут же выяснилось, что все они в знак примирения с Россией порвали в клочья свои американские паспорта и внесли свои наличные доллары в Фонд защиты матерей-одиночек.