Ностальгия (Записки детдомовца)

Николаев Николай Николаевич

Через три месяца меня подготовили к выписке из госпиталя и комиссованию из армии, и я поехал в Рыбинск к тете Тоне. Меня провожали на вокзал всем отделением, грузины приглашали на лечение в Грузию, даже написали записки матерям в Батуми, Цхалтубо, чтобы те меня хорошо приняли. Какое сердечное было время! Одно выдвигалось требование – будь человеком, и никакого «ты – мне, я – тебе» не существовало.

В дальнейшем ребята окончили школу радиомехаников и почти все были направлены служить в страны Варшавского договора. Только Витю Спирина, как детдомовца, не выпустили за границу, и он служил в Грузии. Я с такой оценкой категорически не

согласен: надежнее детдомовцев я никого не знал.

Итак, в 1964 г., через три года, я вернулся в Рыбинск. Прежде всего мне нужно было решить проблему с одеждой. Я написал другу Толе Михину в Читу, и он выслал мне одежду, но, к сожалению, не посылкой, а багажом. В результате мой чемодан болтался в товарных вагонах по всему Союзу больше месяца, а мне пришлось носить военную форму с погонами. Хорошо, не попался военному патрулю, а то бы и «губу» схлопотал. Первое предложение по трудоустройству мне поступило от милиции. Я мог бы стать участковым, но отказался от такой карьеры, за что дядя Витя (муж тети Тони) меня сильно критиковал, приговаривая: «Был бы ты первым парнем на деревне (в поселке Волжском)».

Я устроился на завод в столярный цех по изготовлению деревянных литейных моделей. Работа была очень сложной, но интересной. Завод производил разные манипуляторы для работы с радиоактивными материалами в атомной промышленности. Очень жаль, что в 2005 г. он оказался заброшенным, а население поселка осталось без работы.

К сожалению, меня недолечили, и на обед я приходил мокрый, как цуцик, менял рубашку и снова бежал на работу. Тетка посмотрела на это дело, втайне от меня пошла в военкомат, навела там шороху. Сказала: «Что же вы парня больного вытолкали?!» И через неделю у меня была бессрочная путевка в Крым до полного выздоровления.

В Крым я приехал под Новый год. Он мне показался сказочным, начиная с Симферопольского вокзала. Поезд пришел под вечер, поэтому вся ночная дорога с ее серпантинами, с покрытыми инеем деревьями произвела на меня неизгладимое впечатление. Санаторий им. П.И. Баранова был небольшим, уютным, с красивым главным корпусом. Когда-то здесь отдыхали летчики, в том числе В.П. Чкалов, Г.Ф. Байдуков, С.А. Леваневский и другие. Санаторий находился в районе Симеиза. Сейчас, спустя 50 лет, там все снесено и строится что-то новое, огромное.

Как летят годы!.. Всего-то 50 лет, а уже снесены корпуса моего детдома, и там ведутся раскопки Шекснинского городища – колыбели города Рыбинска, санатория тоже нет.

Поместили меня во вспомогательном старинном корпусе с огромными верандами и красивым видом на море. Моими соседями по комнате были шахтер из Луганска и оперный певец Саркисов из Челябинска. Я позднее его слушал в Челябинском оперном театре, он играл главную роль в «Князе Игоре». По утрам он нас будил распевами. В столовой я попал под опеку преподавателей. За моим столом оказались учительница из Полтавы, преподавательница Ивановского текстильного института, преподавательница английского языка Челябинского педагогического института. Муж последней, Валерий Павлович, работал преподавателем на факультете «Двигатели, приборы, автоматы» Челябинского политехнического института. Курс лечения у всех нас был не менее полугода, и Валерий Павлович однажды приехал навестить жену. Знакомство с ним предопределило мою судьбу.

Задавшись целью поступить в институт, я занялся самообразованием и даже ходил в школу в 10 класс. Я показывал внучке Жене эту школу в Симеизе.

В курс

лечения легочников входили обильное питание на выбор, всякие физпроцедуры и горсти таблеток, а в свободное время мы занимались спортом, гуляли и танцевали. За полгода мы облазили все побережье: горы Дива, Кошка, Ай-Петри, Ласточкино гнездо, Воронцовский дворец и т. д. Поэтому я сейчас еду в Крым, как к себе домой.

Удивительно здесь рыбачили, правда, только весной. Забрасывали спиннинг со множеством крючков, затем сматывали катушку, и на каждом крючке трепыхалась рыбка с интересным названием «барабулька». У нас в верховьях Волги такого не увидишь: каждый окунь и подлещик добываются с огромным трудом.

Однажды произошел забавный случай. Я полоскал в море практически последние брюки, и волной их выбило из рук. Вода была холодной (это случилось ранней весной), и они уплыли. Мои опекунши собрали мне в санатории гуманитарную помощь и одели меня в шикарный костюм. Так что в Рыбинск я вернулся выздоровевшим франтом. А прическа моя была выгоревшим ежиком, поэтому знакомые девчата прозвали меня Одуванчиком.

Я по-прежнему работал в столярном цехе и усиленно готовился к поступлению в институт. Мне помогала знакомая – очень умная девушка, медалистка. С их компанией одноклассников мы частенько выезжали отдохнуть на Рыбинское водохранилище, кстати, на это же место в 2005 г. меня, жену Валю и внучку Женьку привез Саша. Только на месте сторожки, где мы ночевали, оказался приличный пионерлагерь.

Глава 3

Урал. Опорный край державы

Я не помню, как добрался до Челябинска. Но меня сразу поразило величественное здание Политехнического института – до сих пор такие я видел только в Москве. Позднее я узнал, что в ЧПИ было семь факультетов, на которых обучалось 10 000 студентов, а также восемь многоэтажных общежитий. Нас, абитуриентов, поселили в одно из них. В комнате мы жили вчетвером. Среди моих соседей был Вася, брат моего будущего друга Лени. Как ни странно, он, будучи отличником и сдавая всего один экзамен, не поступил: свой единственный экзамен завалил, а к остальным не готовился. На следующий год Вася поступил в Уфимский институт нефти и газа и сейчас прекрасно живет, подтверждая своим примером справедливость поговорки «Нет худа без добра».

В связи с тем, что у меня было много свободного времени – целых полгода и хорошие «репетиторы», я успешно сдал вступительные экзамены, плюс у дембелей был льготный проходной балл. Таким образом, я был зачислен на факультет «Двигатели, приборы и автоматы».

Возникла одна проблема. После сдачи экзаменов до первой стипендии оставался целый месяц, а у меня закончились деньги. Я срочно начал искать подработку. Наличными платили только на овощебазах. Мне повезло: там я встретил старшекурсников с моего факультета, и они взяли меня в свою бригаду. В итоге все финансовые вопросы на время моей учебы были решены.

В дальнейшем я на всю свою стипендию сразу покупал талоны для месячного питания в столовой, а на остальные расходы подрабатывал с ребятами. В сентябре по всему Союзу шла битва за картошку. (Как говорят, «в мире есть всего одна сила, которая способна поставить Россию раком, – это картошка».) Студенты первых курсов шли в первых рядах, но молодежь эти работы воспринимала как веселую тусовку. Мы успевали потанцевать, попеть под гитару, поиграть в карты. Кстати, игре в негра, где не ограничено количество участников, я научился там.