Ностальгия
Шрифт:
– М-да, товарищ энергичный наш! Ты далеко пойдешь.
– Да? – обрадовался Фуфыжкин.
– Да, далеко пойдешь, если тебя не остановят.
– Кто ж меня остановит?
– Гм, органы! – выкрикнул Сусликов.
– Внутренние? – попытался пошутить Фуфыжкин, но Сусликов не был расположен в ту минуту к юмору и закричал пуще прежнего.
– Хватит! Хватит тебе паясничать! Иди работай!
Подойдя к кабинету Сусликова, Фуфыжкин минуту постоял в задумчивости, крепко сжимая папку с бумагами, потом вздохнул,
– Ой, здравствуйте, Анатолий Михайлович! – поздоровалась с Фуфыжкиным секретарша Лена.
– Здравствуйте… У себя? – Фуфыжкин жестом показал в сторону кабинета Сусликова.
– А-а… утром был… – ответила Лена.
– Тогда я зайду к Федору Ильичу.
Сусликов сидел за столом, читал газету «Правда».
– Здравствуйте, Федор Ильич! – входя, поздоровался Фуфыжкин.
Однако Сусликов не обратил внимания на Фуфыжкина и продолжал читать газету.
Фуфыжкин, не дожидаясь приглашения, сел на стул напротив шефа, положив папку с бумагами на стол.
Наконец, через минуты две Сусликов свернул газету, глянув на своего второго секретаря.
– Ах, ты… – безразлично протянул Сусликов. – Чего стряслось?
– Ничего… Ничего. Пока, – ответил Фуфыжкин.
– Ну, то, что ничего не произошло – это хорошо, но если ты говоришь «пока» это настораживает, – заключил Сусликов.
Фуфыжкин вздохнул и перестал смотреть на Сусликова.
– Ну, говори прямо! – потребовал Сусликов.
После короткой паузы Фуфыжкин промямлил:
– Понимаете, Федор Ильич, я вчера детство свое вспоминал… Так мечтал стать космонавтом или ученым…
– М-да, у нас вечер воспоминаний? Точнее, день воспоминаний?
– Нет, но послушайте!
– А я внимательно тебя всегда слушал. И сейчас слушаю!
– Понимаете, я только сейчас понял, что нахожусь…
– Ну?
– Что нахожусь не на своем месте…
– Гм, смело, но честно! – похвалил Фуфыжкина Сусликов, улыбаясь. – Что-что, а с самокритикой у тебя все хорошо. Есть у тебя самокритика!
– Спасибо. Федор Ильич… Но вы понимаете, что…
– Да я все понимаю! – перебил подчиненного Сусликов, вставая и медленно прохаживаясь по кабинету.
Фуфыжкин печально смотрел на Сусликова и не знал, что говорить дальше.
– И дальше что? – нетерпеливо спросил Сусликов.
– Дальше?
– Да, что ты от меня хочешь? Я же занятой человек… Сижу вот и думаю, как бы сделать так, чтобы всем в нашем городе Ижорске стало хорошо, как побыстрее построить коммунизм, а ты… – стал разглагольствовать Сусликов, поглядывая на свои часы.
Сусликов остановился, вздохнул и подумал про себя: «На самом деле я думал, когда же наступит обеденный перерыв…»
Фуфыжкин встал и пошел к двери.
– Стой! Куда ты? – не понял Сусликов.
Фуфыжкин остановился, продолжая печально смотреть на Сусликова.
–
Фуфыжкин сел на стул и попросил:
– Можно выпить воды?
– Ну, пей…
Дрожащими руками Фуфыжкин налил в стакан воды из графина, немного выпил.
– Ну, говори!
Ответ Фуфыжкина поразил Сусликова:
– Дурак я, Федор Ильич… Дурак…
Конечно, Сусликов понимал, что такое Фуфыжкин и смирился с таким своим вторым секретарем. Некоторые руководители любят, чтобы их подчиненные не были умнее их самих, и в этом плане Сусликов не считался исключением из общего правила.
Но впервые в жизни Сусликов услышал, что кто-то из окружения сам признается, что он дурак! Сусликов сел за стол и внимательно посмотрел на Фуфыжкина. Фуфыжкин подумал про себя, что его шеф смотрит так внимательно и долго, будто Фуфыжкина ранее не знал и с ним впервые знакомится.
– Да, я понимаю, что ты дурак, – сообщил без улыбки Сусликов.
– Да?
– Всегда знал, что ты дурак, – признался Сусликов, глядя Фуфыжкину прямо в глаза. – И что с того?
Оба собеседника не отводили взглядов друг от друга, чему, как ни странно, удивлялись.
– Гм, а ты чего на меня так смотришь? – не выдержал Сусликов.
– М-м-м… а вы сами на меня так смотрите… – сообщил Фуфыжкин.
Сусликов махнул рукой и спросил:
– И что с того, что ты дурак?
– Как что с того? – удивился Фуфыжкин. – Ведь не может…
– Может! Именно может! – С улыбкой ответил Сусликов, поняв мысль Фуфыжкина. – И дурак может у меня работать!
– Это как же так?
– А вот так! Под моим умным руководством даже дурак найдет себе занятие.
– То есть…
– То есть и ты тоже можешь, и будешь работать со мной! Мы уже сработались, зачем мне других каких-то новеньких искать?
Фуфыжкин шумно вздохнул, разводя руками.
– Ну, что молчишь?
– Я думаю… – тихо ответил Фуфыжкин.
– И что ты думаешь?
– Здесь работать, как понял, сложно… Стать ученым или космонавтом тоже уже поздно.
– И трудно, как я понимаю! – с улыбкой заметил Сусликов. – Если честно, ученым или космонавтом не каждый может стать.
– А работать вторым секретарем горкома, значит, каждый сможет? – с сомнением в голосе спросил Фуфыжкин.
– Ну… ну, тоже не каждый… Но ты же работаешь у меня… Мы сработались! У нас всё подучится!
– Да? – тоскливо спросил Фуфыжкин.
Сусликов минуту помолчал, потом признался:
– Ну, раз у нас такой откровенный разговор вышел, то и я… я… тоже… в общем…
– Что вы тоже и в общем?
– Ну, я тоже…
– Вы тоже дурак, да? – быстро спросил Фуфыжкин.
Сусликов помрачнел, ударив кулаком по столу:
– Какого черта! С тобой говорят вроде по душам, а ты оскорбляешь, да?