Ностальгия
Шрифт:
— «Несчастный случай. Мистер Клем Эмери ехал на своем красном велосипеде — и был убит на месте. Смерть настигла его нежданно-негаданно, как гром среди ясного неба. Не застрахован. Не воцерковлен. Тридцать первое марта тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года».
— Похоже, рифленое железо еще далеко от совершенства, — прошептал Норт Джеральду.
С немалым облегчением все переместились к некрашеному водосборнику с его цилиндрической поверхностью, бороздчатой, холодной на ощупь. Традиционный конусообразный верх, тугой медный кран. Чтобы определить уровень воды, достаточно простучать сбоку.
Дуг поднял эмалированную кружку.
— Старая, добрая дождевая водица — с ней ничего в сравнение не идет. У нас дома тоже такой водосборник стоит.
— Правда? — полюбопытствовал англичанин, отводя взгляд.
— А вы все молчите, — обратилась Луиза к Борелли. Кен, заложив руки за спину, куда-то отошел.
— Я глубоко потрясен. Не знаю почему. Пройдет со временем.
— Помню, дома у нас был водосборник, — рассказывала Вайолет Шейле. Прежде они едва ли двумя словами перемолвились. — Он стоял под шпалерой, и из крана, помнится, все пауки-серебрянки выползали.
А Саша присоединилась к Норту с Джеральдом Уайтхедом и искоса поглядывала то на одного, то на другого. Впервые Джеральд зашелся хохотом: аж лицо и уши покраснели. «Вот теперь нам только рыжих муравьев да пары-тройки тысяч мух не хватало!» — пошутил незадолго до того Норт.
— Нет!
Позади водосборника внезапно раздался грохот — а затем жестяное дребезжание, словно кто-то брал ноты на расстроенном ксилофоне. Кэддок стоял на четвереньках — турист неуклюжий! Камера болталась на ремне.
— Да ради всего святого! Отчего за ним никто не присмотрит?
Оставив Гвен поднимать Кэддока на ноги, гид собрал рассыпавшиеся по бетонному полу ножи и вилки из рифленого железа, вновь установил разборный столик на козлах. Выпрямился, с раскрасневшимся лицом, заново «накрыл» стол.
— Ну-с, продолжим. Я в любом случае как раз собирался сюда перейти. С пострадавшим все в порядке? Вдали от цивилизации нужно было обходиться тем, что есть. Комфортные бытовые мелочи требуют изобретательности. Австралийцы — народ упрямый, прочно стоящий на земле. Мы видели, как это отражено в вашей архитектуре. Один рудокоп, хм, своими руками смастерил столовый набор из рифленого железа — в подарок жене на серебряную свадьбу.
Норт повертел в руках одну из вилок.
— Вот теперь мы знаем, что имел в виду Оскар Уайльд в пьесе «Как важно быть серьезным». Замечательное произведение! Ха-ха! Помните, Сесил и говорит Алджернону: «Вам едва ли понадобятся галстуки. Ведь дядя Джек отправляет вас в Австралию». [65]
— Честное слово, мы там не в лесной глуши живем, — негромко проговорил Гэрри.
Туристы неловко затоптались на месте. Повисло молчание.
— Вот именно, — надулся Дуг.
65
Цитируется по пер. И. Кашкина.
— Не знаю, не знаю, — протянул Борелли. — Как насчет галстука из рифленого железа?
Гэрри отложил нож и резко развернулся.
— Вы никак хаять родину вздумали? Ну и чем вам плоха Австралия-то?
Шейла внезапно жарко вспыхнула: к столику подошел высокий, статный мужчина.
— Посмотрите, кто здесь! — закричал Дуг. — Привет! Вы как раз вовремя.
— Что стряслось? — Завидев Шейлу, Хэммерсли картинно хлопнул по лбу ладонью. Ответил что-то Дугу — и поспешил к ней. — Духовно растем никак? Тебя ведь Шейлой кличут, верно? Ух, придержи-ка эту улыбку! Вот так, молодчина. Я бы тебя за милю узнал. Просто с именами у меня туго, вот и все.
Молоденький гид-англичанин вынужден был хлопнуть в ладоши и откашляться. Группа рассредоточилась. Распалась на фракции: заинтересованные и не слишком. Нахмурившись, гид словно бы размышлял: может, плохой из него рассказчик? Вновь перехватив инициативу, он громко, непринужденно осведомился:
— Есть тут музыкально одаренные?
Ответа не последовало. Все взгляды обратились на него. Пробормотав что-то себе под нос, он потянулся за следующим экспонатом. Экспонат этот был прикован к столу цепочкой; пришлось отпирать замок. Юнец долго бряцал ключом — и наконец торжественно продемонстрировал собравшимся серую самодельную скрипку.
— Мистер Лэнг привез ее с собой. Это — его первое приобретение. Вы, возможно, скажете, что до класса Страдивари она не дотягивает, однако тон, хм, весьма недурственный.
Уперев скрипку в плечо, он поднял руку.
— Тишина, пожалуйста.
И сыграл несколько нот.
…Котелок закипал; он ждал-пождал да напевал: Кто пойдет со мною… [66]— Замечательно! — зааплодировали все.
66
Начало популярной австралийской песни «Вальсирующая Матильда» на слова Э. Б. «Банджо» Патерсона — неофициального «гимна» Австралии.
— Весьма любопытная конструкция, — отметил Норт, подавшись вперед.
Саша рассмеялась беспричинным смехом.
Остальные сдержанно поулыбались и покивали — из уважения либо пытаясь сгладить неловкость.
Следующим номером прозвучало «Боже, храни королеву», и Кэддок непроизвольно встал по стойке «смирно».
Вид у скрипки был настолько упрямый и решительный, что некоторые с трудом сдерживали смех: возможно, следствие нервозного восхищения.
А вот Дугу было явно не по себе. Краем глаза приглядывая за гидом, он шепнул Хэммерсли, не разжимая губ:
— Как вам это место?
— По мне, так стыд и срам. С землей бы его сровнять.
— Вот и я о том же, — буркнул Дуг, обводя взглядом стены.
К ним присоединились Гэрри Атлас с Вайолет. Осталось еще каких-то два-три столика.
— Сюда, — поманил Уэйн, вытягивая шею: ни дать ни взять страус эму. На подмышках проступили влажные пятна, словно лакмусовая реакция. Он тараторил все быстрее и сбивчивее, явно разволновавшись не на шутку.
— Дворовый сортир смотреть будем? — расхохотался Гэрри. — Я так сразу и подумал: он, родимый!