Ностальгия
Шрифт:
— Вкус что надо… длина что надо… да-да, дружо-ок!
И — актриса до мозга костей! — она поцокала языком, ни дать ни взять лошадь на галопе.
А затем обвела глазами зал ожидания.
— Стало быть, это и есть Кито?
Норт откашлялся.
— Вайолет, — негромко предостерегла Саша.
Таможенники прекратили работу — и не спускали с нее глаз.
Гэрри ухватил ее под локоть.
— Да ладно тебе, ладно. Пойдем-ка.
— Отвали! — Она резко высвободилась.
— Ради всего святого, что за муха ее укусила?
— Это все ты виноват,
Он пожал плечами. Таможенники кушали бананы.
— Donde est'an los retretes? [75] — подоспел на помощь Джеральд.
75
Где здесь туалеты? (исп.)
Капитан жестом указал на дверь — и вытряхнул все содержимое из сумки Борелли.
Гэрри — растерянный, с красными глазами — мыкался неподалеку, не зная, куда себя деть. Он повернулся было к Филипу Норту, но тот беседовал с Хофманном и Джеральдом Уайтхедом.
У стойки Луиза заметила Борелли.
— Прохладно тут как-то для экватора…
— Мы находимся на высоте девяти тысяч футов, — не задержался с разъяснением Кэддок, стоявший сзади. — Это вторая по высоте над уровнем моря столица мира.
Луиза вскинула глаза на Борелли.
Как всегда, в гладком лице его ощущалась некая отстраненность — словно он только что проснулся или недавно оправился от болезни. Не обращая внимания на свои вещи, разбросанные по стойке, он кивнул.
— Вы совершенно верно подметили. Quito — «Кито», или «Квито», — очень благозвучное название. Должно быть, все дело в букве «Q». Я всегда считал ее форму самой соблазнительной во всем алфавите. Есть в ней нечто женственное. Вам так не кажется? Когда мы произносим «Q» — «квинтет», «кворум», губы сами собою складываются для поцелуя. Сдается мне, буква «Q» способна украсить любое слово — и на вид, и на слух.
— Квазар, квартсекстаккорд, — подхватил Дуг.
— Какой-какой сексаккорд? — ухмыльнулся Хофманн.
Луиза притихла. Ей так хотелось поговорить с Борелли один на один.
Ее муж и Борелли меряли друг друга взглядами. Хофманн улыбался.
— Вам виднее, — отозвался Борелли. — Квалифицировать не берусь.
— А ты что скажешь? — не отступался от жены Хофманн. — Мы тут опять про секс.
Луиза завороженно наблюдала за губами Борелли. Когда он обдумывал какую-либо гипотезу, обычно вслух, он поджимал губы. Иногда закрывал один глаз. Как если бы непрестанно размышлял о букве «Q».
— А, секс, — откликнулась Луиза. — Не то чтобы я стала употреблять это слово в повседневной речи. Но ничего дурного в нем нет. Слово как слово, даже не ругательное. Как бы то ни было, специалист у нас тут ты, — мстительно сощурилась она.
Борелли прижмурил один глаз.
— Q — это зачатие, оплодотворенное лоно. Вот такая у меня ассоциация. Я бы сказал, квинтэссенция вечной женственности.
— До чего же он милый! — воскликнула Луиза, оборачиваясь к мужу. — Ну почему ты не такой?
Борелли поспешно вернулся к стойке. Таможенники уже запихивали его вещи обратно в сумку.
Топонимов, начинающихся на Q-U, в Латинской Америке наберется, пожалуй, больше, чем в целом мире, вместе взятом. Следующими по счету идут арабские страны — включая мусульманский Афганистан. Но арабские топонимы букву «U» зачастую не используют. Так что карта пестрит названиями вроде: Qishn, Qom, Qasr Amij, Qafor: о, эти окутанные тайной топонимы! Встречаются среди них и четырехугольные. И конечно, Коран (пишется — Qu'ran), как же без него! А еще поразительное количество Q-топонимов содержится в телефонной книге острова Мэн.
— Очень интересно. — Борелли отвернулся от стойки. — Возможно, именно поэтому в Латинской Америке так часты землетрясения — вся проблема в квазиустойчивости! Что первично — слово или явление?
— Ха-ха-ха, ну да! Вопрос всех времен и народов: курица или яйцо? — закивал сзади Кэддок.
Повисло неловкое молчание. Борелли-то имел в виду нечто совсем другое.
— Леон столько всего знает, — встревоженно заверила Гвен, переводя взгляд с четы Хофманн на Борелли.
Знал он и впрямь много; ну так и полет был длинным. В настоящий момент он объяснял, как именно Эквадор получил свое название от экватора, местной достопримечательности, а слушатели разглядывали терминал. Эти здания абсолютно одинаковы по всему миру — своего рода архитектурное эсперанто, как если бы проектировал их один и тот же зацикленный на рентабельности дизайнер (завидный контракт!); впрочем, в Кито терминал характерно благоухал жареным кофе и серой. Новоприбывшим, что дожидались рядом с багажом, очень скоро осточертели настенные плакаты с изображениями ягуара, тапира, цепкохвостого медведя-кинкажу (обитателя древесных крон), разнообразных попугаев ара и коллажа из кухонных горшков. Гринго, приезжайте в Эквадор! Но сумеет ли здешняя инфраструктура выдержать наплыв туристов, тем паче сварливых старикашек с Севера, эту высшую касту, оснащенную слуховыми аппаратами и очками в причудливых оправах? Страна-то нищая. Население: каких-то шесть миллионов. Изрядный процент приходится на квартеронов и самбо. Футбол, коррида, скачки.
— Послушайте, чего там застряли-то? — подал голос Джеральд.
Сельскохозяйственная экономика: кофе, бананы. Обширные плантации, владеют которыми метисы, городские жители, расположены в часовом поясе лениво-медлительном, упадочном, где техники почитай что и в заводе нет — ни звуков, ни силуэтов. Столица застыла в сонной неподвижности — или затаилась? Там растет карлюдовика; волокна этого дерева идут на панамы — целые леса панам, теней и сумрака. Индеец, опершийся на метлу, уже собрал в совок с полдюжины банановых шкурок.