Новая цель. Как объединить бережливое производство, шесть сигм и теорию ограничений
Шрифт:
– Погоди, - останавливает меня Джули.
– Ты же только что сказал, что Дейв хорошо водит. Ты ведь иногда разрешаешь ему брать свою машину. Кроме того, если ты так боишься, что твою драго ценную игрушку могут помять, что ты на ней каждый день ездишь в город?
Я какое-то время размышляю над ее словами. К тому же, если подумать, что в качестве альтернативы мне придется оставить ее на парковке в аэропорту?
– Ты права, - соглашаюсь я и вычеркиваю первый пункт.
Я смотрю на второй пункт. Моя машина намного надежнее развалюхи Дейва, признаю я и вычеркиваю вторую причину. Джули улыбается, глядя
– Да, бывает. Когда сформулируешь и запишешь негативные стороны, часто оказывается, что это просто безосновательные пред убеждения.
Так легко меня не купить. Я не хочу давать мою машину Дейву. Почему на ней должен кто-то еще ездить? Это моя машина.
– Ладно, - продолжаю я, - вот и настоящая причина: "Дейв привыкнет к тому; что он может пользоваться моей машиной". Нет, это недостаточно сильно. Вот: "Дейв почувствует, что у него есть право на мою машину".
– Да, дети привыкают к хорошему быстро, - соглашается Джули.
– Он посидит за рулем неделю и станет чувствовать, что в том, что касается машины, он твой равный партнер.
– Это довольно серьезная негативная сторона, - говорю я.
– Есть еще одна, - добавляет она.
– Помнишь о его мечте съездить в Мексику? И у него весенние каникулы как раз на той неделе, когда ты будешь в Европе.
– На моей машине в Мексику!
– вскакиваю я.
– А потом он там застрянет, и мне придется все бросить и лететь, чтобы его вытащить оттуда, - я отчетливо вижу этот жугкий сценарий.
– Как ты собираешься это записать?
– спрашивает Джули.
– "Мне придется прервать поездку в Европу, чтобы приехать спасать Дейва".
– А ты не преувеличиваешь?
– Джули, если не дай Бог, его остановят в какой-нибудь мексиканской деревне и потребуется подпись родителей из-за чего бы то ни было - не забывай, он еще несовершеннолетний, - ты туда поедешь?
– Честно говоря, не хотелось бы. Мексика. Боже мой, что за идея!
– Что еще?
– Давай все-таки запишем то, вокруг чего все это вертится: "Ухудшение отношений между тобой и Дейвом", - предлагает Джули.
Я внимательно изучаю список. Он невелик, но этого достаточно. И теперь мы переходим к самому интересному - доказать, используя жесткие причинно-следственные связи, каким образом то, что я дам машину Дейву, приведет к предсказанным негативным явлениям. Мы много смеемся, выстраивая "негативную ветвь", как ее называет Иона, и переписывая ее, чтобы она не звучала обидно и была более убедительна, когда я покажу ее Дейву. Вечер проходит отлично, и к тому же я готов к разговору с Дейвом.
Если бы мои проблемы на работе можно было решить так же легко.
– Что на повестке?
– спрашиваю я Дона.
– Брифинг с Бобом в восемь тридцать и со Стейси в двенадцать. Они оэа тебя ждут.
– Оба?
– переспрашиваю я.
– Ну ладно, пусть заходят.
Боб Донован и Стейси Кауфман - старые друзья. Они работали со мной, когда я был еще директором завода. Боб был начальником производства, а Стейси отвечала за распределение материалов. Вместе мы научились тому, как вытащить тонущий завод, вместе мы научились у Ионы, как управлять фирмой. Они занимали самые ответственные места, когда я работал директором дивизиона. Поэтому, когда я принял диверсифицированную группу и увидел, в каком плачезном состоянии
Боб пропускает Стейси вперед и рокочет у нее из-за спины:
– Привет, Алекс! Готов к поездке в Европу?
– Пока нет, но с вашей помощью буду, - улыбаюсь я в ответ.
– Только скажи, что надо, - говорит Стейси.
Хорошо, когда вокруг тебя друзья, люди, на кого всегда можешь положиться.
На шутку я отвечаю:
– Что мне надо? Одно хорошее чудо.
– Без проблем, - смеется Боб, - чудеса - это наше второе имя, - и продолжает, обращаясь к Стейси: - Я же тебе говорил, что он найдет, как все отыграть назад.
– Ни минуты не сомневалась, - парирует Стейси и поворачивается ко мне: - Ну давай, выкладывай.
– Выкладывать что?
– Твой план, - отвечают они в один голос. А Стейси добавляет:
– Как убедить совет отменить решение о продаже наших фирм. Дон даже намека нам не дал.
Я смотрю на них. Они слишком во мне уверены. Слишком. Не зная, что сказать, я спрашиваю:
– А почему вас это так тревожит?
– Неужели непонятно?
– улыбается Стейси.
– Мы - люди консервативные и перемен нелюбим.
– Точно, - подключается Боб.
– И потом, где мы найдем такого босса, как ты? Кого-то, кто будет настолько глуп, что позволит нам делать все, что только ни заблагорассудится.
– Спасибо, Боб. Но если серьезно, что вас тревожит? Вы - прекрасные руководители, знаете приемы Ионы вдоль и поперек. Неужели вы думаете, у вас возникнут трудности с тем, чтобы убедить нового босса, кем бы он ни был, чтобы вас оставили в покое и позволили управлять фирмами по-своему?
– Это что-то вроде теста?
– настороженно интересуется Стейси.
– Успокойся, Стейси, - говорит Боб.
– Ты разве не видишь, что Алекс делает? Конечно, он разочарован, и справедливо. Он ожидал, что мы сами найдем решение, что мы догадаемся, в чем его план, - и, повернувшись ко мне, продолжает.
– Так, значит, сейчас ты начнешь задавать наводящие вопросы до тех пор, пока мы, глупенькие, сами не увидим ответа. Без проблем!
Боб наклоняется вперед. Он не раз приставал ко мне с моим планом и отказывается верить, что у меня его нет.
– Повтори, пожалуйста, вопрос, - улыбается Стейси. Ситуация становится все более и более глупой, но теперь мне из
нее не выбраться.
– Что такого особого в работе на ЮниКо?
– спрашиваю я.
– Ка кое вам дело до того, решит ли ЮниКо продать вас другому конгло мерату?
Это их на минуту останавливает. Потом Стейси неуверенно говорит:
– Вообще-то, если ты останешься нашим боссом, то никакого.
– Хватит мне льстить, - говорю я, - давайте серьезно.
– Я серьезно. Понимаешь, ты знаешь, в каком мы положении. Ты знаешь, что мы получили эти фирмы только год назад, и знаешь, в каком они были состоянии. Но если это будет кто-то новый, кто не знает, кому нет дела и кто, что еще хуже, не понимает наших приемов управления, ты думаешь, у нас будет хоть какой-нибудь шанс?