Новая философская энциклопедия. Том четвёртый Т—Я

Коллектив авторов

514

ЯСПЕРС ализма платоновско-гегелевского типа побуждают Ясперса видеть в философии не частный род умственной деятельности, не «специальность» — вспомним продолжительное нежелание его сделать философию своей профессией! — но непосредственное жизненное духовное действование, захватывающее всего человека и восстанавливающее его нарушенную целостность. «Философская медитация,— разъясняет Яс- перс, — есть акт, в котором я прихожу к самому себе, а не индифферентное мышление, при котором я безучастно занимаюсь некоторым предметом...» (Rechenschaft und Ausblick. Munch., 1951, S. 341). Очевидно, что «университетская философия», сама ставшая «специальностью», менее всего подходила как арена для осуществления этой утопии (разочарование Ясперса в Гуссерле было связано именно с тем, что попытка Гуссерля строить философию как «строгую науку» представилась ему утонченным вариантом той же «университетской философии», того же «индифферентного мышления»). Но не только поздние интерпретаторы философской классики, но и сама эта классика не могла дать ответы на те неприятные вопросы, которые были еще в 19 в. поставлены перед традиционной культурой Кьеркегором и Ницше (и затем повторены самой жизнью). Перерабатывая свою антипатию к «мрачному фанатизму» Кьеркегора, к «экстремизму и неистовству» Ницше (а также к «риторике, ненаучности, неприятным и насильственным эмоциям» еще одного кризисного мыслителя — Августина), Ясперс идет к ним на выучку: Кьеркегора он изучает с 1913, Ницше особенно пристально в 30-е гг., когда пишет о нем монографию. Поэтому философский горизонт Ясперса насквозь двуполярен, и между полюсами ощущается явственное напряжение: Канту и Гете противостоят КьеркеГор и Ницше, Пармениду — Августин. Свой труд мыслителя Ясперс называет не «философией», но «философствованием», делая акцент на принципиальной незавершенности, открытости умственного процесса, в котором вопросы преобладают над ответами. В этом пункте Ясперс сближает себя с мыслителями типа Кьеркегора и Ницше, которые тоже не занимались систематической «философией». Слово «философствование» означает для Ясперса и меньше, и больше, чем «философия». Меньше, ибо оно связано с творческим ослаблением: наше время уже не имеет духовной мощи, позволявшей Платону, Спинозе или Гегелю выводить стройные умственные системы «из изначальности» (aus dem Ursprung), и должно довольствоваться фрагментарными прозрениями. Больше, ибо оно подчеркивает насущную жизненность «экзистенциального высветления» проблем времени: только в «философствовании» мы имеем шанс схватить наполненную бедственностью и заботой действительность человека. «Философствование» Ясперса имеет тройственное членение соответственно такому же тройственному членению бытия. Первый вид бытия — это предметное бытие, или «бытие-в- мире» OAfeltsein); Ясперс называет его также «существование» (Dasein, что соответствует хайдеггеровскому Vorhandensein). Философствование перед лицом этого вещного уровня бытия есть «ориентация-в-мире» Oteltorientierung). Однако в т. н. пограничных ситуациях (Grenzsituationen),

т. е. перед лицом физической, моральной или интеллектуальной гибели, в содержательном «крушении» (Scheitern) практического или теоретического оперирования, в «безмотивной неудовлетворенности существованием» (unbegrundete Unbefriedigung am Dasein — ср. категорию «тошноты» у Сартра) и в акте столь же безмотивного в своих глубинах «решения» (Entscheidung) сквозь предметное просвечивает и прорывается иной план бытия — «экзистенция» (Existenz), т. е. ноуменальный мир свободной воли, человеческая самость, внеположная всему предметному. Философствование о ней не может быть знанием, ибо она необъективируема, но только «высветлением экзистенции» (Existenzerhellung). Высветление экзистенции есть именно мышление, а не эмоционально-психологический процесс, но это мышление по необходимости неадекватно, ибо принуждено осуществлять себя в словах, направляя свою интенцию на то, что стоит за словами. Ясперс различает два вида мышления: философское, «высветляющее», которое устремлено за явления и может рассчитывать лишь на «определенность» (Vergewisserung), и рациональное, научное мышление, которое устремлено на явления и вырабатывает «знание» (Wissen). Настаивая на принципиальном, качественном различии между ними, Ясперс никоим образом не отрицает ценности знания, считая его необходимым и для помощи «высветляющему мышлению». Экзистенция релятивирует и в смысловом отношении ограничивает вещное «бытие-в- мире». Но и сама она существенным образом ограничена, причем эта ее ограниченность (в отличие от эмпирической ограниченности человеческих познаний, сил и т. п.) не только негативна, но содержательно позитивна и потому не может быть от нее «отмыслена» в акте интеллектуального абстрагирования, а принадлежит к самому ее бытию: «она есть лишь постольку, поскольку соотносит себя с другой экзистенцией и с трансценденцией» (Philosophie, Bd. 2. В., 1948, S. 4). Соотнесенность экзистенции с другой экзистенцией осуществляется в акте коммуникации, соотнесенность ее с трансценденцией — в акте веры. Термин «коммуникация» означает в лексиконе Ясперса глубоко интимное и личностное общение «в истине». Коммуникация есть центр, понятие не только этики и аксиологии, но и гносеологии и вообще всего миропонимания Ясперса; она возводится в ранг критерия философской истины и отождествляется с разумом. «Мысль философски истинна в той мере, в которой помысливание этой мысли помогает коммуникации» (ibid., S. 110). «Разум тождествен с неограниченной волей к коммуникации. Поскольку разум в своей всеоткрытости (Alloffenheit) устремлен на Единое во всем сущем, он противодействует прерыванию коммуникации» (Vernunft und Wiedervernunft in unserer Zeit. Munch., 1950, S. 36). Только коммуникация «дарит» человеку его подлинную сущность: «Я один не есмь самость для себя, но становлюсь таковой во взаимодействии с другой самостью» (Idee der Universitat. В., 1923, S. 36). Моральное, социальное и интеллектуальное зло есть для Ясперса прежде всего глухота к ок- ликанию со стороны чужой экзистенции, неспособность к «дискуссии», принимающая облик противоразумного фанатизма, но также и поверхностного, обезличенного массового общения, безнадежно отравленного, по мнению Ясперса, ядом демагогии. (Здесь философствование Ясперса равнозначно с занятием совершенно определенной политической позиции, а именно позиции индивидуалистического либерализма.) Категория коммуникации, как она представлена у Ясперса, находит свои аналоги у других персоналистски ориентированных мыслителей 20 в. (ср., напр., понятия «диалогического» и «ты-мира» у М. Бубера). Второй предел, на который наталкивается и благодаря которому приходит к себе экзистенция,— трансценденция выступает в учении Ясперса как абсолютный предел («абсолютно объемлющее» — das Umgreifende schlechthin) всякого бытия и всякого мышления: трансценденция «столь же неумолимо существует, сколь и не может быть увидена и пребывает непознанной» (Vernunft und Existenz.

515

ЯСПЕРС Groningen, 1935, S. 35). Если «бытие-в-мире» есть «Всё» (das All), а экзистенция противостоит «Всему» на правах «Единственного» (das Einzige), то трансценденция бытийствует во «Всем» и в «Единственном» как объемлющее их «Единое» (das Eine). В своем качестве парменидовского «Единого» трансценденция Ясперса отличается большей позитивной наполненностью не только от чисто негативной трансценденции Сартра, но и от апофатической трансценденции Хайдеггера. Параллель этого тройственного членения бытия с той трихотомией, которую знает традиция теизма (вещный мир — ограниченно-невещная душа — абсолютно-невещный бог), достаточно прозрачна. Перед лицом трансценденции мышление принимает свой третий облик — облик «метафизики». Но мыслить трансценденцию можно лишь весьма неадекватным образом: «вмысливать» (hindenken) ее в предметное. Предметные выражения трансценденции Ясперс называет «шифрами», сознательно избегая более привычного обозначения «символы» (Der philosophische Glaube angesichts der Offenbarung. Munch., 1962, S. 157—58). В этом можно усмотреть своеобразное продолжение традиции протестантизма с ее тенденциями иконоборчества, с исконным страхом перед предметно-образной эмблематикой. Шифры, по Ясперсу, творятся и принимаются в экзистенциальном акте веры; однако различие между двумя видами веры состоит в том, что религиозная вера превращает шифры в символы, этим опредмечивая трансценденцию, чего избегает философская вера. Оскорбляющий разум догматизм религиозной веры всецело связан с тем, что она имеет некий объект, что она есть вера «во что-то», в то, что нечто обстоит так, а не иначе, и потому она узурпирует формы объективного знания. В своей же подлинной сути «вера не есть знание (Wissen), которым я обладаю, но уверенность (Gewissheit), которая меня ведет» (там же, S. 49). Аналогичное противопоставление веры и религии (с осуждением последней) можно встретить и в диалектической теологии; но в отличие от конфессиональных мыслителей протестантизма Ясперс отвергает и идею Откровения как чуждую разуму и притом клонящуюся все к тому же опредмечиванию трансценденции. Идеал философской веры у Ясперса подчас представляется модернизированным вариантом кантовского идеала «религии в пределах одного только разума». Однако Ясперс острее, чем Кант, ощущает грозящую философской вере опасность переродиться из высокой надпред- метности в пустую беспредметность и утратить «субстанцию». Это вынуждает философскую веру просить помощи у своей, казалось бы, преодоленной сестры — у религиозной веры. «Религия, чтобы остаться правдивой, нуждается в совестливости философии. Философия, чтобы остаться наполненной, нуждается в субстанции религии» (Rechenschaft und Ausblick, S. 358). В отношении Ясперса к христианской традиции ощущается очень зыбкое, неустойчивое равновесие отвержения и приятия; и здесь его мышление оказывается двуполярным и двузначным. Этика Ясперса исходит из идеи современности, которую, однако, он требует мыслить во всей ее открытости и текучести, ибо всякая попытка дать современности однозначную характеристику отняла бы «честность» (Redlichkeit) у нашего мышления и свободу у нашего действования. Историческая ситуация не может быть охвачена познанием во всей своей полноте и включает «неучитываемое» (das Unberechenbare); игнорирование этого есть «ненаучность», в которой либеральный гуманист Ясперс усматривает конкретную политическую опасность: «дух ненаучности открыл двери национал-социализму» (ibid., S. 143). Аксиология Ясперса ситуативна и постольку исторична, но историзм Ясперса (оказывающегося решительным антиподом Шпенглера) в свою очередь строго акси- ологичен: для мировой истории постулируется универсальный смысл и смысловая связь времен. Вера Ясперса в возможность общечеловеческой коммуникации в пространстве и времени поверх всех культурных барьеров связана с его исключительно интимным и прочувствованным ощущением философской традиции как братства мыслителей всех времен: «пока человек философствует... он ощущает себя в связи с сокровенно- открытой цепью свободно ищущих людей» (Vernunft und Existenz... S. 107, см. также Die gro?en Philosophen, Bd. 1. Munch., 1957). Наличие этой связи времен гарантируется особым «осевым временем» (Axenzeit), выявившим универсальный смысл истории. Если для христианской традиции таким временем является время земной жизни «вочеловечившегося» Логоса, то Ясперс предлагает усматривать осевое время в эпохе между 800 и 200 до н. э., когда одновременно действовали первые греческие философы, израильские пророки, основатели зороастризма в Иране, буддизма и джайнизма в Индии, конфуцианства и даосизма в Китае. Это движение, прошедшее всю Евразию, от Средиземноморья до Тихого океана, высветлило словом и мыслью тяжеловесные массы безличной «до-осевой» культуры и создало идею личностной, экзистенциальной ответственности перед лицом анонимного бытия-в-мире; тем самым оно создало для будущих поколений всечеловечески-общезначимый завет, сравнительно с которым христианство является лишь поздним отражением. Оно послужило общим истоком для культур Востока и Запада, в силу чего противоположность между этими культурами оказывается заранее лишенной абсолютного характера. Чтобы спасти человеческую сущность, находящуюся в ситуации 20 в. на грани гибели, мы должны, по мнению Ясперса, обновлять свою связь с осевым временем и возвращаться к его «изначальности», подыскивая для неизменно утрачиваемой и вновь обретаемой истины новые «шифры». И здесь Ясперс как либеральный гуманист оказывается антиподом Хайдеггера: если заветная цель последнего — преодолеть «гуманизм», т. е. «переиграть» исторические свершения осевого времени и вернуться к массивной бытийственности архаики, то Ясперс стремится изыскать для «гуманизма» новые возможности на самой границе его значимости. Соч.: Strindberg und Vkn Gogh, \fersuch einer pathographischen Analyse unter vergleichender Heranziehung von Swedenborg und Holderlin, 2 Aufl. В., 1926; Die geistige Situation der Zeit, 3Aufl. В., 1932; Nietzsche. Einfuhrung in das Verstandnis seines Philosophierens. В., 1936; Descartes und die Philosophie. В.—Lpz., 1937; Philosophische Logik, Bd. 1. Munch., 1947; Philosophie und Wissenschaft. Antrittsvorlesung an der Universitat. Basel—Z., 1949; Einfuhrung in die Philosophie (12 Radiovortrage). Z., 1950; Die Frage der Entmythologisierung. Munch., 1954 (совм. с R. Bultmann); Schelling. Gro?e und 'Verhangnis. Munch., 1955; Philosophie, 3 Aufl., Bd. 1—3. В., 1956; W> stehen wir heute? Olten, 1961; Nicolaus Cusanus. Munch., 1964; Schicksal und Wille. Autobiographische Schriften. Munch., 1967; в рус. пер.: Смысл и предназначение истории. М., 1994; Карл Ясперс: философская автобиография. М., 1995. Лет.: Гайденко П. П. Экзистенциализм и проблема культуры. М., 1963; Она же. Проблема интенциональности у Гуссерля и экзистенциалистская категория трансценденции.— В сб.: Современный экзистенциализм. М., 1966; Габитова Р. М. Человек и общество в немецком экзистенциализме. М., 1972; ТипсинаЛ. Н. Философия религии К. Ясперса. Л., 1982; Dufrenne M. et RicoeurP. К. Jaspers et la philosophie de l'existence (pref. de Karl Jaspers). P, 1947; Brecht F. J. Heidegger und Jaspers. Wuppertal, 1948; MasiG. La ricerca delia verita in

516

OPUS POSTUMUM K.Jaspers. Bologna, 1952; Raber Th. Das Dasein in der «Philosophie» von K. Jaspers. Bern, 1955; Armbruster L. Objekt und Transzendenz bei Jaspers. Sein Gegenstandsbegriff und die Moglichkeit der Metaphysik. Innsbruck, 1957; CaraccioloA. Studi Jaspersiani. Mil., 1958; Tollkater В. Erziehung und Selbstsein. Das padagogische Grundproblem im W;rke von Karl Jaspers. Ratingen, 1961; Karl Jaspers. Werk und Wirkung, hrsg. von K. Piper. Munch., 1963; Simon G. Die Achse der Weltgeschichte nach K. Jaspers. Roma, 1965; Schneiders W. K. Jaspers in der Kritik. Bonn, 1965. С. С. Лверинцев

A-Z

MATHESIS UNIVERSALIS (лат. универсальная наука, от греч. цххФпац — знание, наука и лат. universalis — общий) — философский термин, особенно популярный в 16—17 вв. и обозначающий понятие гипотетической универсальной науки, построенной по типу некоторого исчисления. Восходит к идущей еще от Аристотеля идее всеобщего органона познания (греч. opyavov — орудие, инструмент), а также к свойственному культурам Древнего Востока магически-оккультному пониманию знания как набора эффективных методов. В средневековой арабской математике в духе этой традиции начинается стандартизация методов решения уравнений, создается прообраз современной алгебры (слова «алгебра» и «алгоритм» арабского происхождения, от соответствующих арабских «аль-джебр» — правило знаков при решении уравнений, «аль-Хорезми» — имени арабского ученого 9 в.). В 13 в. францисканский миссионер Раймонд Луллий пытается построить некоторый универсальный алгоритм для автоматизации процесса логических рассуждений («Великое искусство» Лул- лия было напечатано только в 1480). Весь 16 в. проходит под знаком настойчивых поисков удобной алгебраической символики, которая позволила бы создать некоторое исчисление для решения различных задач (К. Рудольф, М. Штифель, Р. Бомбелли, П. Рамус, С. Стевин, Ф. Виет и др.). В кон. 16 в. в Сорбонне Дж. Бруно пропагандирует свой вариант луллиз- ма. 17 в. можно назвать «веком цветения» идеи mathesis universalis. В это же время очень популярна идея человекообразного автомата, «голема». Тогда же Р. Декарт создает свой метод аналитической геометрии, который позволяет сводить решение геометрических задач (некоторого класса) к решению алгебраических уравнений. Декарт хочет свести физику к геометрии, а последнюю — к алгебре, которая тем самым оказывается как бы воплощением искомой mathesis universalis. Метод Декарта в геометрии становится в высшей степени популярным, хотя раздаются и критические голоса. Так, И. Ньютон, блестяще владевший методом аналитической геометрии, считал тем не менее, что сведение геометрии к «вычислениям» игнорирует природу геометрической науки. Еще дальше в направлении реализации идеи mathesis universalis продвинулся Г. В. Лейбниц. Он, планомерно набрасывая вариант этой науки, называл ее «универсальной характеристикой». Открытые Лейбницем (независимо от Ньютона) дифференциальное и интегральное исчисления должны были составлять только ее часть, а именно часть, посвященную проблемам бесконечности. Он делает также наброски «геометрической характеристики» — своеобразного алгебраически-топологического метода изучения кривых и поверхностей. Но главным направлением была задача формализации логики, сведения ее к подобному алгебре исчислению. С помощью последнего Лейбниц надеялся эффективно построить систему естествознания и решить «главные моральные и метафизические

проблемы». Однако лишь в 19 в. началось реальное создание математической логики (см. Символическая логика), которая стала мощным средством исследования оснований математики. И именно средствами математической логики удалось доказать ряд теорем «неразрешимости», показывающих невозможность реализации лейбницевского проекта mathesis universalis во всей его полноте (см. Доказательств теория). Вместе с тем с 30-х гг. 20 столетия начинается теоретическое изучение «машинного мышления» (теория алгоритмов), что приводит в 50-х гг. к построению первых электронно-вычислительных машин, а в 70-х — к мощному развитию компьютерной техники. Прогресс последней, повсеместное внедрение компьютеров в сферу управления сложными технологическими процессами, применение их не только в физико-математических науках, но и в гуманитарных — лингвистике, экономике, психологии — позволяют реально решать проблему в определенной степени замены человека в управлении, обработке информации, в поисковой и частично исследовательской деятельности. A Н. Катасонов OPUS POSTUMUM —обозначение ряда текстов И. Канта, содержащих наброски по проблемам натурфилософии и трансцендентальной философии, которые он делал с декабря 1786 по январь 1804. К 1786—96 относятся т. н. несброшю- рованные листы, с 1796 сделано 12—14 набросков, которые объединены в т. н. 12 конволютов. Некоторые из набросков делались для сочинения, предназначенного для публикации. Общий заголовок в первых систематических набросках (1796— 99) — «Переход от метафизических начальных оснований натурфилософии к физике». Между 1800 и 1803 Кант дает своему проекту следующие заголовки: «Переход к границам всего знания — Бог и мир. Бог в его всеобъемлющей сущности и мир в синтетической системе идей трансцендентальной философии, поставленные в отношение друг к другу и т. д.». Или: «Система трансцендентальной философии в трех разделах — Бог, мир, универсум и Я сам, человек как моральное существо». Уже в т. н. Oktaventwurf 1796 в наброске под названием «Количество, качество, отношение и модальность материи» темы задуманного нового сочинения — «эфир», «идея расширяющейся материи, которая наполняет мировое пространство» (21, 3789_18), «целостность мирового притяжения» (21, 3782о), «некое всеобщее мировое тело, которое благодаря первоначальному толчку и [затем] юрывообразно осциллирует в вечность» (21, 379|_з). Эта идея «вечно осциллирующей материи» не согласуется с учением о трансцендентальной диалектике «Критики чистого разума» и с «Метафизическими началами естествознания» (1786), в которых должно было бы содержаться разъяснение категориальной определенности эмпирического понятия материи. В наброске, названном Кантом «Переход 1— 14», материя будет дедуцирована в качестве Единого (одного) предмета опыта и выведена из «принципа согласования ее понятия с условиями возможности Одного опыта», короче: из «априорного понятия единства опыта». В набросках X/XI 7-го и 1-го конволютов развита теория самополагания Я, в которой трансцендентальный идеализм отождествлен со спинозизмом и Шеллинг рассмотрен как представитель трансцендентального идеализма. Правда, Кант называет спинозизм «мечтательным» или «трансцендентальным». Однако в конце концов Кант выдвигает идею трансцендентальной теологии как высшего пункта трансцендентальной философии, объединяющей Я, человеческий дух и мир.

517

«SOLA FIDE» Т. о., Opus postumum документирует длившийся 17 лет процесс работы Канта над трансцендентальной метафизикой природы и трансцендентальной философией, взятыми в их единстве. Эта работа проходит через три фазы: I) после 1786, между 1796 и 1799: исходя из понятия материи как идеи, Кант делает попытку создать основу для всех естественных наук (физики, химии, биологии); 2) 1799 (вторая фаза документирована упомянутым наброском «Переход 1—14»): эта метафизика природы дает трансцендентальную дедукцию a priori для системы трансцендентальной философии и ее центрального понятия мировой системы материи, понятия эфира; 3) 1799—1801: трансцендентальная философия становится спинозизмом. Я превращается в субстанцию-субъект, которая полагает себя в качестве causa sui, производит из себя Бога и мир и объединяет их в своем понятии — понятии человеческого духа (наброски X/XI 7-го и 1-го конволютов). Из трансцендентальной философии она становится, т. о., трансцендентальной теологией, или, как сказано у Канта, «космотео- логией». «Идея связи созерцания с понятиями, согласно философии Спинозы, — пишет Кант, — есть принцип синтетического познания a priori из понятий. 1) Переход от метафизических начальных оснований натурфилософии к физике. 2) Переход от физики к трансцендентальной философии. 3) Переход от трансцендентальной философии к системе, связывающей природу и свободу. 4) Заключение, касающееся всеобщей связи жизненных сил всех вещей во взаимопротивопоставлении Бога и мира» (21, 1717_24)- Согласно реконструкции Э. Адикеса, Opus postumum, напечатанные в XXI и XXII томах Сочинений Канта (издание Прусской академии), рекомендуется читать в той последовательности, которая соответствует времени7 возникновения рукописей и обозначениям самого Канта: 1) 23 несброшюрован- ных листа: Bd. XXI, S. 414-477; 2) т.н. Oktaventwurf 1796 (обозначается у Канта «1—21») — там же, S. 373—412; 3) наброски «А—С» 1797—99— там же; 4) набросок «Переход 1-14» (май-август 1799): Bd. XXI, S. 535-612; 512-520; Bd. XXII, S. 609—615; 5) набросок «Redactio 1-3» и «A—Z» 10-го и 11-го конволютов: Bd. XXII, S. 556-585; Bd. XXI, S. 488-492; Bd. XXII, S. 279-295; Bd. XXII, S. 295-409,453- 539,425—452; 6) наброски 7-refoi 1-го конволютов: Bd. XXII, S. 3-101; 101-131; 409-421; Bd. XXI, S. 9-139; 139-155; 155-158; 3-9. Лит.: Adickes E. Kants Opus postumum dargestellt und beurteilt. В., 1920; Mathieu V. La Filosofia trascendentale e Г «Opus postumum» di Kant. Torino, 1958; TuschlingB. Metaphysische und transzendentale Dynamik in Kants Opus postumum. В.—N. Y, 1971; Ubergang — Untersuchungen zum Spatwerk Immanuel Kants, hrsg. vom Forum fur Philosophie. Bad Hombuig—Fr./M., 1991; Immanuel Kant, Opus postumum, ed. by E. Forster and M. Rosen. Cambr., 1993 (перевод на англ. язык с подробным введением и примечаниями). Б. Тушлинг «SOLA FIDE — Только верою (греческая и средневековая философия. Лютер и Церковь)» — неоконченный труд Л Шеетова, знаменующий переход от литературно-критического к собственно философскому периоду его творчества. Написан в Швейцарии (1911—14), издан посмертно (Париж, 1966). Отдельные главы под названием «На Страшном Суде: последние произведения Толстого» опубликованы в «Современных записках» (Париж, 1920, № 1—2), а позже вошли в книгу «На весах Иова» (Париж, 1929). Частично идеи «Sola fide» использованы в книге «Власть ключей» (Берлин, 1923). Заглавие «Sola fide» взято из переведенного Лютером Послания ап. Павла к Римлянам: слова «человек оправдывается верою» Лютер перевел: «человек оправдывается только верою», что вызвало дискуссии в богословских кругах. Пафос религиозно-философских исканий Шеетова близок борьбе Лютера за веру, символом которой стало изречение «sola fide». На обширном материале Шестов развертывает главную тему своего творчества — отличие божественного Откровения от умозрительной философии и определяемой ею теологии, выявляет истоки противоборства библейского и эллинского начал европейской мысли. Обращаясь к спору Августина и Пелагия, творчеству Тертуллиана, Плотина, У. Оккама, Дунса Скота и их последователей, Шестов показывает, как в результае эллинизации божественного слова теология превратилась в науку, отдав власть разуму, который диктует свои законы как человеку, так и Творцу. Люди верят в Бога, подчиняющегося человеческим моральным императивам. Праведность, основывающаяся на идее воздаяния за добрые дела, стала преградой между человеком и Богом; идеи Лютера Шестов трактует в контексте творчества близких ему по духу мыслителей—«избранников Божьих», которые прозрели пропасть между истиной откровения и истиной разума, религией и моралью, живым, свободным от норм человеческой морали Богом и умозрительным Богом рационализированной теологии. Шестов отождествляет формулу Ницше «по ту сторону добра и зла» и лютеровское «sola fide», сближает критику Лютером Католической церкви с оценкой духовной жизни Европы у Достоевского, рассматривает лютеровское учение о спасении верой в связи с произведениями Толстого. Ю. В. Синеокая

ДОПОЛНЕНИЕ

БИБЛЕР Владимир Соломонович (4 июля 1918, Москва — 3 июня 2000, Москва) — российский философ. Закончил исторический факультет МГУ (1941), аспирантуру ИФ АН СССР. Кандидатская диссертация — «Философские воззрения послевоенной немецкой социал-демократии» (1951). Работал на кафедре философии Таджикского государственного ун-та (1951—59), Московского горного института (1959—63). Старший научный сотрудник ИИЕиТ АН СССР (1963-68), Института всеобщей истории АН СССР (1968—82). Ведущий научный сотрудник Института педагогики и общей психологии АПН СССР (1982-89). С 1989 научный руководитель коллектива «Диалог культур» в РГГУ и лидер движения «Школа диалога культур», осуществлявшего эксперимент по развитию новой системы образования. С 1967 по 1991 руководил семинаром по проблемам диалогики и философии культуры, а позднее — культурологическим семинаром «Архэ», был главным редактором трудов этого семинара (вып. 1—3. М., 1993—98). В книге «Мышление как творчество» (1975) он исследует проблемы диалога как основной характеристики творческого мышления и нового диалогического разума. По его мнению, познающий разум, доминировавший в философии Нового времени, и соответственно философия науки (наукоучение) испытывают кризис в 20 в. Согласно Библеру, это время переориентации разума с идеи познания на идею взаимопонимания, которая преобразует его бытие, его логику, его мышление и этику. Диалогический разум и диалогика оказываются полифонией прежних форм разума — эйдетического (античного), причащающегося (Средневековье) и познающего

518

(Новое время). Диалог различных форм разума — это не только диалог разных логик, но и различных культур, обладающих специфическими и одновременно универсальными возможностями. Диалог как основная характеристика культуры соответствует реальной ситуации в бытии современного человека, его ценностным ориентациям и духовной жизни. Рассматривая диалогику как логику начала, Библер усматривает в диалогической философии культуры основную задачу философии в 21 в. Культура представлена в цельном произведении, которое транслирует духовный мир и жизнь личности, не совпадая с текстом. Исходное начало этики диалога он видит в совести как идее нравственности и как внутреннем напряженном общении эмпирического, индивидуального Я и Я всеобщего. Гуманитарное мышление, понятое Библером как диалогическое и самодетерминированное по своему существу, воплощается в целостных и уникальных произведениях. Соч.: О системе категорий логики. Душанбе, 1957; Анализ развивающегося понятия (в соавт.). М., 1967; Идея культуры в работах Бахтина. — В кн.: Одиссей. Человек в истории. Исследования по социальной истории и истории культуры. М., 1989; Культура. Диалог культур (опыт определения). — «ВФ», 1989, № 6; Бахтин и всеобщность гуманитарного мышления. — В кн.: Механизмы культуры. М., 1990; Образ простеца и идея личности в культуре средних веков. — В кн.: Человек и культура. М., 1989; От наукоучения — к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. М., 1991; Кант—Галилей—Кант (Разум Нового времени в парадоксах самообоснования). М., 1991; Михаил Михайлович Бахтин или поэтика культуры. М., 1991; Из «заметок впрок». — «ВФ», 1991, № 6; Культура, нравственность, современность. М., 1991; Итоги и замыслы (конспект философской логики культуры). — «ВФ», 1993, JSfe 5; Еще один диалог Монологиста с Диалогистом. — В кн.: Архэ. Культурологический ежегодник. М., 1993; Культура XX века и диалог культур. — В кн.: Диалог культур. Материалы научной конференции «Випперов- ские чтения — 1992», вып. ХХУ. М., 1994; Из стихов (То, что вспомнилось). М., 1994; Что есть философия? — «ВФ», 1995, № 1; О логической ответственности за понятие «диалог культур». — Архэ. Ежегодник культурологического семинара. М., 1996; На гранях логики культуры. М., 1997; Диалектика и диалогика. — В кн.: Архэ. Ежегодник культурологического семинара, вып. 3. М., 1998. Лит.: Диалог о диалогике. — «ВФ», 1992, №12, с. 139—150; Зубков Н. Н. Диалог о диалоге. — В кн.: Arbor Mundi. Мировое древо. М., 1992, вып. 1, с. 158-172; Неретина С. С, Огурцов А. П. Время культуры. СПб., 2000, с. 255—267. а. а

ОСНОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

ГОРОДА К.
– Киев Л. — Ленинград M — Москва М—Л. — Москва—Ленинград Пг. — Петроград СПб. — Санкт-Петербург В. — Berlin Bait. — Baltimore Bdpst. — Budapest Berk. — Berkeley Brux.— Bruxelles Bue. — Bucuresti Cambr. — Cambridge «ВФ» — «Вопросы философии» Лебедев. Фрагменты — Фрагменты ранних греческих философов, ч. 1: От эпических теокосмогонии до возникновения атомистики, издание подготовила. В. Лебедев, М., 1989. Столяров. Фрагменты — Фрагменты ранних стоиков, перевод и комментарий А. А. Столярова, т. 1—2. M., 1998-2000-. ANRW — Aufstieg und Niedergang der romischen Welt. Geschichte und Kultur Roms im Spiegel der neueren Forschung, hrsg. W. Haase, H. Temporini, Teil I—IL В., 1972-1999-. CAG — Commentaria in Aristotelem Graeca, edita consilio et auetoritate Academiae Litterarum Regiae Borussicae, v. 1-23. Berolini, 1882-1909. Supplementum, v. 1-3, 1885-1903(1960-1961). DK I-II—Diets H., Kranz W. (Hrsg.). Die Fragmente der Vorsokratiker (griechisch und deutsch), 6 Aufl. В., 1951-1952. GGP — Grundriss der Geschichte der Philosophie, begrundet von F. Ueberweg. Vollig neubearbeitete Ausgabe. Die Philosophie der Antike, hrsg. v. H. Flashar. Basel — Stuttg., 1983—1994. MPG — MigneJ. P Patrologiae cursus completus, series I: Ecclesia graeca, v. 1—167. P, 1857—1912. MPL — Migne J. P. Patrologiae cursus completus, series IL Ecclesia latina, v. 1—221 (218—221 Indices). P, 1841-1864. RE —Paulys Real-Encyclopadie der classischen Altertumswissenschaft. Neubearbeitung hrsg. v. G. Wissowa, W. Kroll u. a. Reihe 1, 2 (nebst Supplement 1 ff.), 1894-. SVF — Stoicorum veterum fragmenta, collegit I. ab Arnim, v. 1—4 (v. 4 Indices). Lipsiae, 1921—24 (repr. Stutgardiae, 1968). Другие античные и средневековые источники даются в общепринятой международной системе сокращений. Chi. — Chicago Cph. — Copenhagen Fr./M. — Frankfurt am Main Gen. — Geneve Gott. — Gottingen Hamb. — Hamburg Hdlb.
– Heidelberg 1st. — Istland L. — London Los Ang. — Los Angeles Lpz. — Leipzig Mass. — Massachusetts Мех. — Mexico Mil. — Milano Munch. — Munchen N.Y.-New York Oxf. — Oxford P. — Paris Phil. — Philadelphia S.F. — San Francisco Stockh. — Stockholm Stuttg. — Stuttgart Tub. — Tubingen W.
– Wien Warsz. — Warszava Z. — Zurich

ИНОСТРАННЫЕ ТЕРМИНЫ И ВЫРАЖЕНИЯ

А

Abditum mentis (лат.) — сокровенное ума. Выражение Августина. У Дитриха Оренбургского — скрытая часть ума, которая тождественна Intellects agens.

Ab ovo (лат.) — с самого начала (букв, с яйца).

Accidens (лат.), ouu?e?riKOc (греч.) — несущественное, случайное, привходящее свойство.

Actu; in actu (лат.) — актуально, в действии, в действительности.

Ad hoc (лат.) — для этого, для данного случая.

Ad hominem (лат.) — см. Argumentum ad hominem. 'АбЧафора (греч.) — безразличное; понятие стоической этики.

A dicto secundum quid ad dictum simpliciter (лат.) — от сказанного с ограничением к сказанному напрямик. Логическая ошибка, состоящая в том, что средний термин силлогизма входит в одну посылку с ограничением (secundum quid), а в другую — без всякого ограничения (simpliciter).

Ad infinitum (лат.)— до бесконечности.

Ad oculos (лат.) — наглядно, воочию.

Ad rem (лат.) — см. Argumentum ad rem.