Новая философская энциклопедия. Том первый. А - Д.
Шрифт:
БИН ЦЗЯ(школа военной философии) — древнекитайская философская школа, выработавшая учение о военном искусстве как выражении общекосмических законов и одной из основ социальной регуляции. Бин цзя синтезировала идеи конфуцианства, легизма, даосизма, иньян цзя и мо цзя. Впервые упоминается в «Хань шу» (1 в.; раздел «И вэнь чжи»), где, однако, не включена в число 10 главных философских школ, а выделена как самостоятельное направление, объединявшее более 50 мыслителей, разделенных на четыре группы знатоков: стратегия и тактики (цюань моу), расположения войск на местности (син ши), временных и психологических условий войны (инь ян), боевых приемов (цзи цзяо). Согласно «И вэнь чжи», бин цзя начала формироваться около 6—5 вв. до н. э. в среде военачальников. Идеологической основой служат конфуцианские принципы отношения к военному делу, изложенные в «Хун фане» (см. «Шу цзин»), «Лунь юе», «Си цы чжуани» (см. «Чжоу и»): военные действия — последнее на шкале государственных дел, но необходимое средство пресечения смут и восстановления «гуманности» (жэнь), «должной справедливости» (и), «благопристойности» (ли) и уступчивости (жан). Наиболее важные сочинения бин цзя — «Сунь-цзы» Сунь У (6-5 вв. до н. э.) и «У-цзы» У Ци (4 в. до н. э.). В 1972 в КНР был найден еще один фундаментальный трактат бин цзя, считавшийся утраченным к середине 1-го тысячелетия, — «Сунь Бинь бин фа» («Военные законы Сунь Биня»). В конце 11 в. «Сунь-цзы» и «У-цзы» были объединены в «Семикнижии военного канона» («У шин ци шу»; в рус. пер. — «У-цзин. Семь военных канонов Древнего Китая». СПб., 1998), куда также вошли «Лютао» («Шесть планов»), «Сыма фа» («Правила Сыма»), «Сань люэ» («Три стратегии»), «Вэй Ляо-цзы», «Ли Вэй-гун вэнь дуй» («Диалоги Ли Вэй-гуна»). Традиционная версия приписывает авторство «Лю тао» чжоускому полководцу Тайгун Вану (Люй Шан, 12 в. до н. э.), «Сыма фа» —Сыма (Тянь) Жанцзюю (6 — нач. 5 в. до н. э.), «Вэй Ляо-цзы» — Вэй Ляо (4 в. до н. э.), «Сань люэ» —Хуан Ши-гуну (3 в. до н. э.); «Ли Вэй-гун вэнь дуй» считался записью диалогов императора Тай-цзуна (627—49) династии Тан с его полководцем Ли Цзином (Вэйским гуном Ли). Однако фактически «Лю тао» составлен около 3—4 вв. н. э., «Сань люэ» в кон. 6 — нач. 7 в., а утраченный текст «Ли Вэй-гун вэнь дуй» восстановлен не ранее 9 в. н. э. Иерархию этих трактатов в китайской культурной традиции отражает их последовательность в «У цзин» под редакцией Чжу Фу (11 в.): «Сунь-шы», «У-цзы», «Сыма фа», «Вэй Ляо-цзы», «Ли Вэй-гун вэнь дуй», «Сань люэ», «Лю тао». Идеи «У цзин» легли в основу всех традиционных военно-политических и военно-дипломатических доктрин Китая, Японии, Кореи и Вьетнама. Мировоззрение бин цзя основывается на представлении о циклическом характере всех космических процессов, являющихся переходом противоположностей друг в друга по законам взаимопревращения сил инь ян и циркуляции «пяти элементов» (у син). Этот общий ход вещей есть путь «обращения к корню и возвращения к началу», т.е. дао. В социальной жизни также действуют противоположности, в ней взаимообусловлены «культура» (вэнь) и оппозиционная ей «воинственность» (у), «воспитание» (цзяо) и «управление» (чжэн); в одних случаях необходимо опираться на конфуцианские «добродетели» (дэ) — «гуманность», «должную справедливость», «благопристойность», «благонадежность» (синь), а в других — на противоположные им легистские принципы: «законность» (фа), «наказуемость» (син), «полезность/выгодность» (ли), «хитрость» (гуй). Военная сфера — важная область государственных дел, а главное в военном искусстве — это победа без сражения, и тот, кто не понимает вредоносности войны, не способен понять
БИОГРАФИЧЕСКИЙ МЕТОД- 1) метод понимания духовной жизни гуманитарными науками, предложенный В. Дильтеем. В историческом мире, в отличие от природного мира, нас интересует индивидуальный процесс жизни, а биография и особенно автобиография рассматривается Дильтеем как высшая форма понимания жизни. «Документы, на которых основывается преимущественно биография, — это остатки, сохраняющие выражение и действия личности. Особое место среди них занимают, конечно, письма и свидетельства. Задача биографа состоит в том, чтобы, основываясь на такого рода документах, осмыслить структуру действия, в котором индивид определен своим окружением и реагирует на него» (Dilthey W. Gesammelte Werke, Bd. VIL Stuttg., 1992, S. 246). Автобиография как понимание человеком самого себя, смысла своей жизни трактуется Дильтеем как наиболее полное и совершенное понимание и воплощение историчности духовного мира. Вслед за Дильтеем ранний Хайдеггер также отдавал приоритет биографическому методу в гуманитарном знании; 2) метод социальных наук, прежде всего социологии и социальной психологии, задача которого — понимание субъективной стороны общественной жизни, выявление типов
266
БИОЭТИКА личности и их интерпретации социальных процессов и явлений. Биографический метод основан на исследовании личных документов (писем, автобиографий, дневников, мемуаров), в которых находит выражение личное отношение к пережитым или переживаемым общественным ситуациям. Впервые был использован У. И. Томасом и Ф. Знанецким. В книге «Польский крестьянин в Европе и Америке» (1919) они проанализировали письма и автобиографии эмигрантов для того, чтобы выяснить взаимодействие между ценностями и установками личности, механизмы изменения установок в процессе приспособления к новым условиям. Социологические исследования на базе биографического метода широко использовались в 1920—30-х гг. в США (Г. Д. Лассуэлл, Ч. X. Кули, Дж. Г. M ид), а после 2-й мировой войны в Польше, где проводились массовые конкурсы на описание своей жизни (особенно при изучении изменений ориентации личности). Главный недостаток биографического метода состоит в том, что в нем субъективные моменты превращаются в показатели объективных процессов; 3) метод создания коллективных биографий (или просопо- графия), который состоит в выявлении определенного круга лиц, в постановке ряда однотипных вопросов о датах рождения и смерти, о браке и семье, социальном происхождении, месте жительства, образовании, роде деятельности, религии и т. д. Просопографический метод выявляет определенные типы, напр. императоров в исторических исследованиях Рима, персоналии господствующего класса Римской империи первых трех веков н. э. (см. Prosopographia Imperii Romani. В., 1897—98). В наши дни в Кембридже издается «Просопография поздней Римской империи». В 19 в. метод просопографии стал использоваться при изучении жизни ученых. Просопографический метод в науковедении восходит к исследованиям Ф. Гальтона, А. Декандоля, Ю. А. Филипченко, изучавших проблему наследуемости научного таланта и воздействия на него окружающей среды и генетических факторов. Методами просопографии были изучены типы ученых Философского общества Эдинбурга 1748—68 (Р. Эмерсон), Парижской академии наук в 18 в. (Дж. Макклилен), лауреаты Нобелевской премии (Г. Цу- керман). Р. Мертон видел в просо-пографическом методе способ соединения истории науки, науковедения и социологии науки. Лит.: Гиндилис Н. Л. Просопография в науковедении. — В кн.: Метафизика и идеология в истории естествознания. М., 1994; Galton F. English Men of Science. L., 1874; Candolle A. Histoire des Sciences et des Savants depuis deux Siecles. Geneva, 1873; Pyenson I. Who the Gues Were — Prosopography in the History of Science — «History of Science», 1974, vol. 15, № 29. А. П. Огурцов
БИОН БОРИСФЕНИТ(Bicov BopuoSevitric) (ок. 325 - ок. 255 до н.э.), из греческой колонии на Днепре (Борисфене) — греческий странствующий мыслитель-эклектик, близкий к киникам. Согласно Диогену Лаэртию, в юности был продан в рабство ритору, после смерти которого получил свободу и все имущество хозяина; книги его Бион сжег, а деньги истратил на переезд в Афины, где принялся изучать философию: сначала он «принадлежал к Академии», затем, вероятно под влиянием Кратета Фиванского, «обратился к киническому образу жизни, надел плащ и взят посох», потом стал приверженцем киренаика Феодора Безбожника, затем учился в Ликее у перипатетика Теофраста (Diog. L. IV 52—53). От академиков и перипатетиков Бион усвоил почтение к разуму («не от еды удовольствие, а от размышления», Athenaeus, X 18, 35), от Феодора перенял атеистическое вольнодумство, от киников — «бесстыдство» (rivaioxuvria) в поведении и грубость в выражениях, от своего хозяина-ритора унаследовал вкус к риторике и был известен как «искусный софист», пародист и острослов, полезный всем, «кто хотел ниспровергать философские учения» (IV 47). Некоторое время жил при дворе Антигона Гоната. Литературное наследие Биона, известное по фрагментам, составляли изречения (апофтегмы) и «записки» (imouvn^axa), т. е., вероятно, записанные варианты его выступлений перед публикой. Сохранились названия двух его сочинений: «О гневе» и «О рабстве». Бион считается родоначальником кинической диатрибы на основании отсылки у Диогена Лаэртия в биографии Аристипла («как сообщают последователи Биона в «Диатрибах»», Diog. L. II 77, 4). Фрагменты рассуждений Биона сохранились в диатрибах киника Телета Мегарского. В изображении Телета он выступает как популярный моралист, который учит, как подняться над жизненными невзгодами и справиться с тяготами бедности, старости, изгнания и т. п. благодаря умению приспосабливаться к обстоятельствам и быть довольным тем, что имеешь. Лит.: Kindstrand J. F. Bion of Borysthenes. Uppsala, 1976; Телет. Диатрибы. — В сб.: Антология кинизма, изд. подготовил И. М. Нахов, 2-е изд. М., 1996, с. 153—171. См. лит. кет. Киники. М. А. Солопова БИОЭТИКА—область междисциплинарных исследований, направленных на осмысление, обсуждение и разрешение моральных проблем, порожденных новейшими достижениями биомедицинской науки и практикой здравоохранения. Вместе с тем в современном обществе биоэтика выступает и как формирующийся специфический социальный институт, призванный регулировать конфликты и напряжения, возникающие во взаимоотношениях между сферой выработки и применения новых биомедицинских знаний и технологий, с одной стороны, и индивидом и обществом — с другой. Термин «биоэтика» был впервые использован в 1970 американским медиком Ван Ренсселером Поттером, который под биоэтикой понимал область исследований, призванную соединить биологические науки с этикой во имя решения в длительной перспективе задачи выживания человека как биологического вида при обеспечении достойного качества его жизни. В то же время в США возникают две структуры — Гастингский центр (The Hastings Center) и Институт этики им. Кеннеди (The Kennedy Institute for Ethics) Джорджтаун- ского университета, деятельность которых была направлена на изучение проблем биоэтики, которая, однако, понималась при этом существенно иначе, чем у Поттера, соотносясь не столько с биологией, сколько с биомедицинскими науками и практикой здравоохранения. Первое десятилетие своего существования биоэтика развивалась в основном в США, затем постепенно стала укореняться также в Западной Европе и других регионах мира. Ныне стремительно развивающаяся биоэтика стала явлением глобального масштаба, о чем, в частности, свидетельствует создание в 1992
267
БИОЭТИКА Международной ассоциации биоэтики, которая каждые два года организует Всемирные конгрессы по биоэтике. В известном смысле биоэтика может пониматься как продолжение и современная форма традиционной медицинской (или врачебной) этики, восходящей к Гиппократу; основное ее отличие от последней, однако, состоит в том, что традиционная медицинская этика носила корпоративный характер (так, в знаменитой клятве Гиппократа на первом месте стоят обязательства врача по отношению к своему учителю и своей профессии и лишь затем говорится об обязательствах по отношению к пациентам) и исходила из того, что во взаимодействии врача и пациента морально ответственным агентом по сути дела является только врач. Для биоэтики же, напротив, характерна установка на то, что в принятии морально значимых и жизненно важных решений участвуют как врач, так и пациент, а значит, и бремя ответственности распределяется между обоими партнерами. Более того, во многих случаях в выработке таких решений участвует и третья сторона. Так, некоторые специалисты считают, что истоком биоэтики явилось событие, происшедшее в одной из больниц Сиэтла (штат Вашингтон) в начале 1970-х гт. Когда в больнице появился первый аппарат «искусственная почка», встал вопрос о том, кому из пациентов он должен быть подключен в первую очередь, т.е. кому следует спасать жизнь, а кто будет обречен. Врачи больницы сочли, что они не вправе брать на себя ответственность за эти решения, и предложили для установления очередности создать комитет из уважаемых граждан соответствующего округа. Этот пример демонстрирует и еще одно важное отличие биоэтики от традиционной медицинской этики: многие проблемы биоэтики возникают как рефлексия относительно моральных дилемм, порождаемых научно-техническими достижениями биомедицины. К примеру, исторически одной из первых проблем биоэтики стал, в связи с появлением эффективных жизнеподдерживающих технологий (аппараты «искусственные легкие», «искусственное сердце» и т. п.), вопрос о том, до каких пор следует продлевать жизнь пациента, в частности, если его сознание безвозвратно утеряно. Эта ситуация нередко порождает конфликт интересов между врачами, с одной стороны, и больными или их родственниками — с другой. В отдельных случаях представители пациента могут настаивать на продолжении жизнеподдержи- ваюшего лечения, которое, по мнению врачей, является бесполезным; в иных же случаях, напротив, пациенты (их представители) требуют прекращения медицинских манипуляций, которые они считают унижающими достоинство умирающего. Это поставило вопрос о модификации принятых ранее критериев, которыми следует руководствоваться при определении момента смерти. Помимо традиционных критериев — необратимой остановки дыхания или кровообращения (которые теперь могут поддерживаться искусственно) — стал применяться критерий смерти мозга. Острота этой проблемы усилилась с успехами трансплантологии: пересадка таких органов, как сердце, печень, легкие, предполагает их изъятие у донора, у которого констатирована смерть мозга; в то же время вероятность успешной трансплантации тем выше, чем меньше времени прошло после момента смерти. В обществе стали возникать опасения, что продление жизни реципиента может обеспечиваться ценой ускорения (или поспешной констатации) смерти донора. Как реакция на эти опасения была принята норма, согласно которой смерть мозга должна констатироваться бригадой медиков, независимой от тех, кто занимается заготовкой и пересадкой органов. Еще одним источником трудных моральных дилемм стало развитие начиная с сер. 1970-х гг. технологий искусственной репродукции человека. Эти технологии, с одной стороны, вызывают сложности в установлении родственных отношений — вплоть до того, что у одного ребенка может быть пять родителей, а женщина, выносившая его («суррогатная мать»), может быть одновременно и его же бабушкой, если ребенок был зачат яйцеклеткой ее дочери. С другой стороны, технологии искусственного оплодотворения нередко включают манипуляции с человеческими эмбрионами, вплоть до так называемой редукции эмбрионов, когда часть развивающихся (и жизнеспособных) эмбрионов приходится умерщвлять в пробирке либо даже в утробе матери. В результате актуальной становится и проблема установления критериев для точного определения момента начала человеческой жизни, что налагает определенные моральные обязательства на окружающих. Основная сфера интересов биоэтики — моральное содержание взаимоотношений между врачом и пациентом либо, в контексте биомедицинских исследований, проводимых на людях, между исследователем и испытуемым. При этом признается, что интересы (а в современном плюралистическом обществе — и ценности) сторон далеко не всегда и не во всем совпадают. Более того, это несовпадение вовсе не обязательно определяется злой волей участников взаимодействия. Так, конфликт интересов между исследователем и испытуемым носит институциональный характер: для первого важно прежде всего получение новых научных знаний, тогда как для второго — улучшение или сохранение собственного здоровья. Отношения сторон при этом существенно несимметричны: врач или исследователь обладает специальными знаниями и умениями, которых обычно нет у пациента (испытуемого); вместе с тем именно на долю последнего приходится тот риск, с которым неизбежно связано любое (а особенно экспериментальное) медицинское вмешательство. Бурное развитие и беспрецедентное могущество биомедицинских технологий в последние десятилетия ведут к тому, что естественный жизненный процесс индивида от рождения (и даже от зачатия) до самой смерти становится все более опосредуемым и контролируемым, т.е. организуемым и управляемым социально и технологически. При этом по отношению к пациенту (испытуемому) медицинские вмешательства приобретают все более инвазивный, глубокий, а нередко и агрессивный характер, а их стоимость, как и совокупные затраты индивида и общества на поддержание и улучшение здоровья, неуклонно возрастают. В этих условиях задачей биоэтики является защита жизни, здоровья, телесной и личностной целостности, прав и достоинства пациента (испытуемого). Иными словами, вся сфера медицинской практики и биомедицинских исследований рассматривается в биоэтике как одна из областей, в которой реализуются (или нарушаются) в буквальном смысле слова жизненно важные права человека — вплоть до вызывающего особенно острые дискуссии права самостоятельно принимать решение об уходе из жизни, когда болезнь неизлечима и сопряжена с тяжелыми физическими и душевными страданиями (см. Эвтаназия).
268
БИОЭТИКА Наиболее разработанный механизм зашиты прав и достоинства пациента представляет собой концепция информированного согласия, в соответствии с которой всякое медицинское вмешательство должно осуществляться только на основе компетентного, добровольного, осознанного и явно выраженного согласия пациента (испытуемого); последнему должна быть в понятной для него форме представлена вся необходимая информация о целях вмешательства, связанном с ним риске и возможных альтернативах. Первоначально норма информированного согласия применялась в практике биомедицинского эксперимента; в настоящее время в большинстве стран, включая Россию, эта норма институционализирована, т.е. закреплена не только этически, но и юридически как для исследовательских, так и для терапевтических вмешательств. Все отступления от этой нормы (согласие не самого пациента, а его представителей, когда пациент некомпетентен; вмешательство без согласия в чрезвычайной ситуации и пр.) также закрепляются юридически. Еше один институциональный механизм, развитый и обоснованный в рамках биоэтики, предназначен для защиты испытуемых — участников биомедицинских исследований. Суть его состоит в обязательной этической экспертизе каждой заявки на биомедицинское исследование, предполагающее проведение экспериментов на людях. Такую экспертизу проводит этический комитет, статус которого должен гарантировать ее независимость от администрации лаборатории, в которой будет проводиться исследование, от самих исследователей и от тех, кто финансирует исследовательский проект. Проведение исследования без одобрения этического комитета не допускается; дополнением этого механизма является политика большинства ведущих биомедицинских журналов, не принимающих к публикации статьи об исследованиях, не прошедших этическую экспертизу. Характерно, что в ходе экспертизы оценивается не только собственно этическая сторона проекта (напр., соразмерность риска, которому подвергаются испытуемые, ожидаемым для них выгодам), но и его научная обоснованность — поскольку считается недопустимым подвергать испытуемых какому бы то ни было риску, коль скоро реализация проекта не даст значимого научного результата. Стоит также отметить, что система этической экспертизы, действующая в США, распространяется не только на биомедицинские, но и вообще на любые исследования (социологические, антропологические, психологические и пр.) с участием человека. В целом биоэтика в настоящее время существует и функционирует скорее в качестве непрестанно расширяющегося
269
биполярный мир Bioethics, v. 1, 1978, p. 115—127; Encyclopedia of Bioethics, f. Revised edition, 5v. N.Y., 1995; Tristram E. H. Jr. The Foundations of Bioethics. Oxf, 1986; Potter Van. Rensselaer Bioethics: Bridge to the Future. Englwood Cliffs—N.J., 1971; Rothman D. J. Strangers at the Bedside; A History of How Law and Bioethics Transformed Medical Decision Making. N.Y., 1991. B. H. Игнатьев, Б. Т. Юдин
БИПОЛЯРНЫЙ МИР— термин политической науки, обозначающий двухполюсную структуру мировых политических сил. Термин отражает реальное противостояние в мире. Мир после Великой французской революции характеризовался противоречиями между нациями-государствами, и на основании этого определяется как многополюсный. После Великой Октябрьской революции ведущим стало противостояние между двумя социальными системами — капитализмом и социализмом, мир этого периода называется соответственно биполярным. После 2-й мировой войны лидирующее место среди западных стран заняли США, среди коммунистических — СССР. Обе страны обладали статусом великих держав, были победителями в войне, выступали центрами экспансии своих идеологий и обладали ядерным оружием. Поэтому в период холодной войны прежнее более «рыхлое» биполярное противостояние капитализма и социализма перешло в более жесткое силовое противостояние США—СССР. По словам Г. Киссинджера, мир может быть однополярным (имеющим гегемонию), биполярным или пребывающим в хаосе. В настоящее время мир стал однополярным, хотя перспективы хаоса при этом нельзя исключить, как нельзя исключить и объединение «остального» мира в качестве полюса. Лит.: Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997; Laue Th. von. The World Revolution of Westernization. The Twenteeth Century in Global Perspective. N.Y.-Oxf., 1987. В. Т. Федотова БИРУНЙ, Абу Райхан Мухаммад Ибн Ахмад, ал (4 сентября 973, Кята — 11 декабря 1048, Газна) — ученый-энциклопедист. В 1004—18 жил в Хорезме, с 1017 в Газне. Автор около 150 трудов по математике, астрономии, географии, минералогии, истории, этнографии, филологии, философии (до нашего времени дошло около 1/5 части; среди основных— «Хронология», «Памятники минувших поколений», «Наука звезд», «Канон Мас'уда», «Минералогия»). Как натурфилософ склонялся к деистическому взгляду на мироздание. Как ученый-естествоиспытатель сделал вклад в расширение понятия числа, теорию кубических уравнений, сферическую тригонометрию, составил тригонометрические таблицы. Оставаясь геоцентристом, признавал возможность объяснения астрономических явлений с помощью гелиоцентризма. На основе изучения летоисчисления разных народов предложил общие принципы составления календарей, в т. ч. сельскохозяйственных. Владея в разной степени арабским, персидским, греческим, сирийским языками, а также санскритом, способствовал выработке принципов перевода естественнонаучной терминологии на разные языки. С газнийским периодом жизни ал-Бирунй (наиболее плодотворным, несмотря на преследования, которым он подвергался) связаны его путешествия в Индию, изучение санскрита, написание фундаментального, не имеющего аналогов во всей древней и средневековой научной мысли труда «Разъяснение принадлежащих индийцам учений, приемлемых разумом и отвергаемых» (др. название — «Индия», завершен в 1030). В нем ал-Бирунй, опираясь на сведения, полученные от людей разного социального и культурного уровня, и на изучение письменных памятников, дал, как отметил В. Р. Розен, «беспристрастное, вполне свободное от религиозных, расовых, национальных и кастовых предрассудков» («Записки Восточного отделения Императорского Русского археологического общества», 1888, т. 3) детальное научно- критическое описание быта, культуры и науки индийцев, изложил и проинтерпретировал их религиозно-философские системы. Излагая религиозно-философские учения индийцев, рассматривал концепцию Бога, подчеркивал идею богопознания как пути к спасению; обращался к проблеме первопричины мироздания, к понятию «деятеля», действующей причины, которая в разных индийских учениях представлена в виде Бога, или «естества», или времени, или материи, которая есть и естество и причина времени, достаточно точно перелагал учение классической санкхьи, в т. ч. теорию космической эволюции, учение о душе и ее связи с «тонким телом» и др. При исследовании ал-Бирунй широко и сознательно использовал сравнительный метод: «Я привожу теории индийцев как они есть и параллельно с ними касаюсь теорий греков, чтобы показать их взаимную близость» («Индия». М., 1995, с. 60), при этом ссылаясь на Гомера, Платона, Аристотеля, Александра Афродисийского, Галена и других греческих авторов. Сопоставлял индийскую и исламскую мысль, особенно вьщеляя учение суфиев как наиболее близких к индийским теориям. При сравнении обычаев разных народов упоминаются славяне, тибетцы, хазары, тюрки и др. Распространенная в небольшом количестве экземпляров «Индия» не вызвала значительного интереса у современников, редко упоминалась и цитировалась арабскими и персидскими авторами. В 1845 она частично была переведена на французский язык и издана М. Рено (Париж); в 1887 в Лондоне Э. Захау опубликовал ее арабский оригинал, а в следующем году — английский перевод (Alberun Vs India. An Account of the Religion, Philosophy, Literature, Chronology, Astronomy, Customs, Laws and Astrology of India about A.D. 1030, ed. in the Arabic original by E. Sachau. L., 1988). В русском переводе (А. Б. Халидова и В. Г. Эрмана) впервые издана в 1961. Одновременно с работой над «Индией» ал-Бирунй выполнил перевод «Санкхьи» (вероятнее же, комментариев Га- удапады к трактату Ишвара-Кришны «Санкхья-карика»; перевод не сохранился) и «Патанджали» («Йога-сутры» Па- танджали) на арабский язык, а также переложение «Начал» Евклида и «Алмагеста» Птолемея на санскрит. Настаивал на необходимости тщательной проверки знания опытом. Экспериментальное знание ал-Бирунй противопоставлял умозрительному. Как построенную на умозрении подверг сомнению всю космическую систему Аристотеля, с этих же позиций критиковал аристотелевскую и, соответственно, авиценновскую концепции «естественного места» и аргументацию против существования пустоты. Скептически относился к разного рода лженаукам, полагая, что «многие ошибки проистекают из смешения научных вопросов и религиозных» («Индия», с. 363). Поэтому, обязанный заниматься астрологией, в которой, по его словам, «предположения преобладают над достоверным знанием» («Геодезия»,
270
БЛABАТСКАЯ с. 260), он ограничивался выводами, основанными на астрономических исследованиях. Соч.: Избр. произв., т. 1-6. Ташкент, 1957—75; Индия. М., 1995. Лит.: Розенфелъд Б. А., Рожанская М. М., Соколовская 3. К. Абу-р- Райхан ал-Бируни. М., 1973; Шарипов А. Великий мыслитель Бе- руни. Ташкент, 1972. Е. А. Фролова
БИХЕВИОРИЗМ(от англ. behaviour, амер. behavior — поведение) — ведущее направление в американской психологии и социально-политической мысли 20 в., изучающее поведение в различных его аспектах. Изначально бихевиоризм отвергал психофизиологический параллелизм в изучении высшей нервной деятельности животных, а также человека. Опираясь на экспериментальные труды Э. Торн- дайка, И. П. Павлова, Ч. Шеррингтона и др., посвященные выработке условных рефлексов, основатель этого течения Дж. Б. Уотсон (1878—1958) полагал, что высшая нервная деятельность может быть исчерпывающе понята и описана в физиологических терминах стимула и реакции при изучении поведения животных (и человека) в окружающей среде. Уотсон считал, что в психологии этот метод подлинно объективный и решительно отвергал т. наз. субъективный метод в психологии, отождествляющий наблюдение с самонаблюдением. Таким образом строго научное исследование психической деятельности должно ограничиваться всеобъемлющей регистрацией последовательных фаз поведения животных в зависимости от стимула и реакции в определенной среде. Такой подход к изучению психики, тщательная разработка экспериментальных методов, строгая систематизация в исследовании поведения животных и человека в различной среде — все это стимулировало развитие объективного метода в психологии, применение в ней точных математических методов. О мировой популярности бихевиоризма свидетельствует, в частности, публикация статьи Дж. Б. Уотсона на эту тему в первом издании БСЭ (см. т. 6. М., 1927 и последующие издания). Распространение бихевиоризма в 1930—50 гг., а вместе с ним и американской социальной психологии выразилось в заимствовании его идей и терминологии многими общественными науками (антропологией, этнографией, социологией, экономикой, политологией и др.), значительное место в которых занимает изучение массового поведения людей. С кон. 40-х — нач. 50-х гг. эти науки получили общее, повсеместно принятое наименование поведенческих наук, или наук о поведении. К этому же времени относится создание фонда Форда для поддержки исследований в этом направлении. Однако с самого начала бихевиоризму была присуща определенная ограниченность, проявляющаяся в подчеркнутом умалении активной роли самого индивида во взаимодействии со средой. Так, явно гипертрофированным было принципиальное утверждение Уотсона о полной зависимости воспитания и поведения индивида от их произвольной манипуляции посредством внешних стимулов. «Дайте мне дюжину здоровых детей, физически хорошо развитых, и я гарантирую, что если получу для их воспитания определенные мной внешние условия, то, выбрав наудачу любого из них, я сделаю из него по моему произволу любого специалиста: врача, юриста, артиста, преуспевающего лавочника и даже нищего и вора, независимо от его талантов, его склонностей, желаний, способностей, призвания, национальности» (Watson /. В. Behaviorism. Chi., 1962 (1915); цит. по: International Encyclopedia of Social Sciences, 1968, v. 16, p. 486). Последователи Уотсона (К. Холл, Э. Толмен и др.) пытались отойти от ограниченности традиционного бихевиоризма и признавали существование определенного «внутреннего мира» индивида, выступающего посредником между стимулом и реакцией. Этот «внутренний мир индивида» во многом предопределяет разнообразие в поведении людей, даже если они подвергались одинаковому воздействию как экспериментатора, так и среды. Данное направление бихевиоризма получило название необихевиоризма и стало главенствующим как в психологии, так и в других науках, изучающих человеческое поведение. Значительное влияние на развитие бихевиоризма во 2-й пол. 20 в. оказал социальный психолог Б. Ф. Скиннер, воздействие идей которого вышло далеко за рамки специальных наук о поведении. Он подверг критике необихевиоризм как излишнюю уступку субъективной традиции в психологии. В своих многочисленных работах, а также в специальной и популярной литературе он сформулировал концепцию «радикального бихевиоризма», в которой выступал против «психологических фантомов», рассматривая сознание и мышление как взаимоподкрепляющие внутренние стимулы, талант и интеллект как присущие индивиду предпочтения в поведении, а волю — как энергичную реакцию на стандартный стимул. Психологические эквиваленты для объяснения поведения животных и человека, согласно Скиннеру, являются данью идеалистической философии Платона и дуализму Р. Декарта, а в реальности подобны мифическим теплороду, флогистону и эфиру. В концепции «оперантного поведения» Скиннер теоретически обосновал и экспериментально подтвердил склонность индивида к определенному типу поведения, отвечающему его природе. При этом он подчеркивал, что стимулы, подкрепляющие привычные склонности организма в поведении, несравненно более эффективны и устойчивы, чем «запретительные», так что поощрение в процессе обучения в самом широком смысле следует предпочитать запрещению. Благодаря разработанным им научным методам психология стала применяться в процессе профессионального обучения, в воспитании трудновоспитуемых детей, в психотерапевтической практике. Распространяя свои идеи на усовершенствование общественного строя и взаимопонимание людей, Скиннер написал популярную социальную утопию «Уолден-3» и организовал ее прототип на ферме «Дубы —близнецы». Лит.: Shinner B.F. The Behavior of Organisms. N.Y., 1938; Idem. Reflections on Behaviorism and society. N.Y., 1978. Э. А. Араб-Оглы
БЛАВАТСКАЯЕлена Петровна [31 августа (12 сентября) 1831, Екатеринослав — 24 апреля (8 мая 1891, Лондон] — теософ и литератор. Род. в семье офицера Петра фон Гана и писательницы Елены Фадеевой. В 17 лет вышла замуж за генерала Блаватского, но вскоре покинула его дом. Долгое время путешествовала по США, Мексике, Южной Америке, Индии, Тибету, Египту и Европе. С 1873 поселилась в Нью-Йорке, где познакомилась с полковником Г. Олькот- том. Здесь же они организовали в 1875 Теософское обще-
271
БЛАГО ство, целью которого было «сформировать ядро всемирного Братства без различия расы, национальности, пола, касты, вероисповедания, цвета кожи», «поощрять изучение мировых религий и наук», «исследовать неизученные законы природы и скрытые силы человека». Теософия — религиозно-мистическое учение, основанное на вере в Единый Абсолют — Непостижимого Бога, на законе кармы и перевоплощении души, на идее бесконечной космической эволюции. Основы своего учения Блаватская изложила в книгах «Разоблаченная Изида» (1877), «Тайная доктрина» (1888) и «Ключ к теософии» (1889). Теософия в ее интерпретации есть попытка объединить в универсальное учение все религии через раскрытие общности их глубинной сути и обнаружение тождественности смыслов их символов, все философии (включая эзотерические), все науки (включая оккультные), ибо «божественная мудрость выше человеческих разделений». В «Тайной доктрине» изложены космогонические и антропогонические идеи: вечность и «периодичность» бытия, иерархичность его «планов», смена человеческих «рас». Человеческое существо состоит из трех тел: физического, астрального и ментального. Понимание высших нравственных истин и следование им должно стать главной целью последователей теософии. Это также единственный способ выявления ментального (духовного) «тела» человека. Базис теософского пути — авторитет учителя, «посвященного». Теософское общество имело последователей во многих странах Европы и Америки. В 1879 Блаватская и Олькотт переехали в Индию и открыли в Адьяре (Мадрас) штаб-квартиру общества. В 1884 Блаватская возвратилась в Европу и основала в Лондоне в 1890 европейскую штаб-квартиру общества. Она умерла во время эпидемии гриппа в Лондоне. Соч.: Из пещер и дебрей Индостана. СПб., 1912; Загадочные племена. Три месяца на «Голубых горах» Мадраса. СПб., 1893; Голос безмолвия. Калуга, 1908; Тайная доктрина, т. 1—3. Л., 1991; Из пещер и дебрей Индостана. М., 1991; Закон причин и последствий, объясняющий человеческую судьбу (Карма). Л., 1991; Разоблаченная Исида, т. 1-2. М., 1997; Ключ к теософии. М., 1993; Новый Панарион. М., 1994; Письма А. П. Синнетту. М., 1997; Гималайские братья. М., 1998; Смерть и бессмертие. М., 1998; Теософский словарь. М., 1998. Лит.: Писарева Е. Ф. Елена Петровна Блаватская. Биографический очерк. Киев, 1991; Нэф Мэри К. Личные мемуары Е. П. Блаватской. М., 1993. Е. Л. Митюгова