Новая хозяйка собаки Баскервилей
Шрифт:
– Не истолкую. Я почти ничего не знаю о варенье в шкафу, но я отлично понимаю, что такое «планы на жизнь». У меня было такое. С Алей. События, дела, люди – все кипело, но это было не мое. Это было ее. Я потом уже это понял. Но винить ее не стал – это ведь были моя проблема и моя ошибка. Я получал удовольствие от участия в ее жизни, а свое делать не успевал. И когда оставался один, ел себя поедом – мне казалось, что я тряпка, что я ничего не успеваю, не умею… Я сам себя ругал, а заодно и ее. Хотя и очень любил. Иногда мне казалось, что во всех моих проблемах виновата она. Я не понимал, что жертва, которую я приносил, была добровольная.
– Ты все правильно объяснил. И, главное, не обиделся.
– А тут не на что обижаться. Люди так устроены. Почти все. Не волнуйся. Вернемся в Москву, и будешь считать варенье в своем шкафу, а я начну залечивать раны и искать работу. Все вернется на свои рельсы. До следующего раза.
– Что значит – до следующего раза?
– А то, что без этого мы все не можем. Это участие в чужой жизни и есть так называемая личная жизнь. Парадокс, понимаешь ли.
Юра улыбнулся, а Кате стало неудобно. В конце концов, не так много она и сделала для этого человека, чтобы обижаться. И тон его сейчас был понимающим, успокаивающим, таким тоном говорят неравнодушные люди.
– Катя, у меня предложение. Давай отпросимся у этих стражей и вернемся в город пешком. Возьмем Гектора. Собака совсем скисла, – Юра кивнул на пса, который совершенно не знал, чем себя занять, – даже занавески убрали.
– Думаете, отпустят?
– Постараемся уговорить. Только ты не вмешивайся. Я сам.
– Как скажешь, дорогой, – изобразила супружескую покладистость Катя.
– То-то же.
Обратно они шли осенними улицами, на которых появилась первая жухлая листва. Гектор, пребывающий в восторге от внезапной свободы, рвался с поводка так, что Юра морщился – плечо и рука еще болели.
– Давай я поведу пса, тебе пока еще вредны такие нагрузки, – порывалась Катя, но Юра только улыбался.
– Осталось совсем немного, сейчас мы выйдем за город, и бедный пес обретет волю.
Так и случилось, едва они миновали каменную арку, Юра отстегнул поводок, и Гектор огромным теленком помчался по полю. Его задние ноги смешно пытались опередить передние, он сбивался на какой-то диковинный аллюр, и Катя, глядя на это, расхохоталась. Вслед за ней рассмеялся и Юра. От этого стало легко и просто, точно так же, как было несколько дней назад. Как было до того, как Катя вдруг поняла, что потихоньку влюбляется в этого везучего-невезучего чиновника.
Она смеялась над забавным псом, которому была очень благодарна – именно он внезапно изменил ее жизнь. Она догадывалась об этом раньше, но чтобы понять все перемены, надо было всего лишь сравнить.
– Я бы его ни за что не отдал хозяйке! – Юра словно прочитал ее мысли.
– А я и не отдам. Это будет просто нечестно.
– Это будет предательство.
– Он сделал невероятное…
– Он был героем…
– Я его ужасно люблю.
– Я его не люблю. Но уважаю.
– Мы ведь говорим о собаке?
– Конечно! А почему ты уточнила?
– Странный диалог.
– Ничего странного. Эта собака спасла мне жизнь. Извини, что ставлю именно это как главную
– Ты об Але?
– Да.
– Я думала, что это я тебе помогла…
– Но познакомил нас Гектор!
– Господи, да это просто центр вселенной, а не пес!
– Будем считать, что так. И потом, хорошо, когда есть некто, кто олицетворяет судьбу.
Катя опять расхохоталась. «Судьба» с сухими репейниками на хвосте, высунув длинный слюнявый язык, пыталась привлечь их внимание. Гектор огромными прыжками уносился в поле, потом возвращался, делал пару кругов вокруг них, пытался передними лапами толкнуть, задеть, но все-таки не решался и опять уносился прочь, на всякий случай оглядываясь – не позовут ли, чтобы поиграть.
– Ты думаешь – судьба? – все еще улыбаясь, спросила Катя.
– Думаю, да. И главное – ее не спугнуть.
Яркое солнце освещало дорогу, по которой они шли. Катя была в своем роскошном платье и совершенно не смущалась неуместных высоких каблуков на этой почти проселочной дороге.
Следственный эксперимент проходил под ироничные замечания Юрия. Действительно, комичность и обреченность затеи стала очевидна, как только попытались воспроизвести мизансцену возвращения на яхту. Катя, Юра и беснующийся Гектор – рядом был лес, в котором еще обитало много живности, ужасно волновавшей собаку, – были уже на берегу. Чуть ниже, у кромки воды, покачивалась шлюпка, которой управлял помощник капитана. Озабоченный важностью собственной роли, помощник капитана кричал Кате:
– Нет, нет, я хорошо помню, вы стояли ближе к тем кустам!
Или:
– Поводок в другой руке! В другой, совершенно точно в другой руке!
Катя послушно переступала с места на место, перекладывала поводок из руки в руку, а Юра называл помощника капитана Станиславским.
– Послушайте, давайте дадим сосредоточиться главному свидетелю, – наконец не выдержал он: – Ее задергали, так она ничего не вспомнит.
– Да, правильно, – Катя огляделась вокруг, – я вообще уже ничего не соображаю. Мы сейчас сделаем так – пойдем в лес, немного там погуляем, а затем вернемся и без подсказок, так, словно мы в первый раз выходим на берег и в первый раз нас здесь все ждут. И больше мне ничего не говорите.
Катя решительно потянула Гектора за поводок, взяла под руку Юру, и они пошли к лесу.
– Правильно, – одобрительно кивнул Юра, – иначе мы тут потеряем кучу времени. И я вот только не понимаю, за каким чертом они так тщательно расписывали роли?
– Какие роли?
– Ну как, оказывается, каждому из этих ребят присвоены номер и имя. Номер свидетеля и его имя. Ну, к примеру, вот тот парень бритый – это номер восемь, имя Марина. То есть он изображает девушку Марину, которая была с пассажиром номер четыре по имени Александр.
– Я как-то не обратила внимания на это.
– Я сначала тоже, но потом разговорился с одним из них.
Они шли по лесу, который почти не изменился, только той самой тревожной жизни в нем уже не слышалось. Видимо, птицы улетели, а животные словно затаились в ожидании худших времен.
– Чувствуешь, нет такого движения… Как тогда.
– Да, немного по-другому. Но пахнет так же, лесом, водой, мхом. – Юра глубоко вздохнул. – Хорошо здесь. Так бы и не уходил.
Катя посмотрела на него внимательно.