Новая реальность
Шрифт:
– Разумеется, Приближенная, я, безусловно, ценю ваши советы в отношении воспитания детей, – острый взгляд на подсудимую, и уже явная насмешка в голосе, – но в данном случае позвольте мне решать самой.
Взгляды скрестились. Обжигающий лед в голубых глазах Лиз и ироничное спокойствие в серых очах Стефании.
«Ты пожалеешь!»
«Уверена?»
«Не тебе оспаривать мою власть!»
«Не тебе давать мне советы в воспитании детей».
«Мерзавка!»
«Стерва!»
И ненавидящий взгляд Лиз – на нее, Лину. Не только в нарушении контракта виновна дочь – в нарушении личного приказа
Пусть.
Я не жалею.
Почти. Если бы я только убрала это чертово тело подальше, если бы обследовала на чары, у меня было бы еще хоть несколько дней рядом с Лёшем. Хотя таким чарам меня не учили. Да и Лёш… Если б он знал, если б он догадывался обо всем этом… наверное, он бы и сюда явился. С него бы сталось, он же чокнутый. Хорошая из нас пара, а? Чокнутый Страж и ненормальная ведьма.
Нет уж, пусть он лучше злится на меня. Пусть не вспоминает… пусть живет.
Пусть только живет.
А перекличка катится дальше:
– Ольга? Ника? Елена? И наше новое пополнение – Марианна. Мы собрались здесь, чтобы судить преступившую закон и приказ.
Слушатели встретили эту новость без особых эмоций. Что их созвали не просто так, было ясно – непонятливых среди фениксов не водилось. Да и антураж их встречал соответствующий – феникс Лина, отгороженная темным Пламенем и в оковах из шипастого красного дерева. Такие хрупкие на вид, они удерживали феникса получше, чем людей – наручники. Сломать их может даже ребенок – но специальные, слабо закрепленные и заостренные шипы вопьются в кожу, проникнут в кровь, медленно, постепенно убивая.
Так что представление о том, на что именно их позвали, фениксы получили сразу. Правда, Лина в качестве подсудимой вызвала у ведьм некоторый шок… но всем членам клана с детства прививается сдержанность.
– И чем именно провинилась твоя дочь?
– Она нарушила контракт. И убила заказчика.
Фениксы встретили новость по-разному:
– Лина?
– Ничего себе…
– Как интересно проявляется семейное воспитание, Лизетта, а?
– Довели девчонку.
Голос Лиз перекрыл гомон:
– И я требую для нее наказания! Ледяной купели.
Пол уплыл из-под ног. И показалось, что нечем стало дышать – так резко ударили эти слова. Мама, мама…
Фениксы притихли.
– Глава клана, не слишком ли?
– По кодексу за нарушение контракта и убийство клиента, за нарушение приказа и ложь главе клана, за подрыв репутации клана…
– Лизетта! – Анна вдруг оказалась рядом с внучкой, черные глаза горели, – Лизетта, достаточно! Прекрати!
– Хранительница!
– Не смей, слышишь?! Не смей!
И тут послышался самый неожиданный в пещере фениксов звук – мужской голос. И звон стекла. И слепящая вспышка, и грохот. И огненная волна, отбросившая Лиз назад.
– Лина… Лина!
И совершенно невозможное зрелище – лицо Лёша, близко, рядом. Я сошла с ума.
– Лина, ты цела? Очнись. Вадим, держи барьер!
И горячие руки Лёша на ее запястьях – у оков.
– Осторожно.
Зеленые глаза озаряются радостью:
– Заговорила, хвала Свету. Что это?
Голос прерывается и сбивается, но основное Лёш понимает. И ломать наручники не пытается – они просто исчезают во вспышке голубовато-белых огоньков, и тогда остается только сползти по стене – потому что ноги не держат. А сердце бьется глухо и больно.
Фениксы в пещере разделились – кто-то бился о голубоватую искристую пелену, отгородившую фигуру беловолосого ведьмака и уголок пещеры за его спиной, кто-то с интересом косился на Лиз, на которой сгорела куртка и сквозь прожженные дыры в рубашке светили ранее скрытые подробности – это что, татуировка в виде сердечка? У Лиз? Конец света.
А Хранительница Анна не отрываясь смотрит на Лёша.
«Ты, – беззвучно шевелятся ее губы. – Ты. Как?!»
– Цела? – не оборачиваясь, спрашивает Вадим. Раскрытые ладони недвусмысленно вытянуты в сторону фениксов.
– Да. – Лёш растворяет последние оковы, на щиколотках. – Да, все.
– Тогда уходим.
Глава 11
Добро пожаловать в наш дом
– Лёш! – Первое, что толкнулось в уши, когда темный камень пещер сменился уютными стенами гостиной Соловьевых. – Вадим, ну хоть ты… – продолжил сердитый голос, когда следом проявилась фигура блондина. – О, Свет…
Это Мила заметила груз на руках младшего сына. Карие глаза расширились. Любая мать потеряет самообладание, если ее драгоценные дети исчезнут среди ночи неведомо куда и зачем (причем несмотря на строгий приказ сидеть дома) и заявятся домой с неодетой девицей на руках. Ну да, с неодетой. Мать, судя по всему, планировала Купель с самого начала и… Лина закрыла глаза, представив, как она сейчас выглядит. Позорище, вот позорище же!
Хоть переносись.
Но куда в таком виде перенесешься… и в таком состоянии. Тело ныло и болело, по крови то и дело проплывали льдинки, сосульки и целые ледяные айсберги, глаза ломило. И сильно, остро и ярко – до тошноты ярко – ощущались переплетения магии… ауры.
Голод и боль.
– Лина?!
И женщина ошеломленно воззрилась на сыновей.
– Вы… вы где были, а?
– Мам, все хорошо, – дружно отозвались два голоса.
Слегка неуверенно, правда. И впрямь, что в ситуации хорошего для Соловьевых? Одни проблемы. Она попробовала шевельнуться – куда там, новая волна слабости вмиг отобрала дыхание. И даже зрение. Ох, преисподняя…
– Ты куда? Лежи! – почти испуганно ахнул Лёш.
– Одеться…
– С ума сошла? Дим, дай куртку!
– Сейчас, – неразборчиво пообещал второй и сделал неуловимый жест. С дивана вспорхнул плед и в момент накрыл и Лину, и ее спасителя. Стало теплее. Сразу. Бросило в жар. Феникс отмерз наконец от той убийственной дряни, которой ее накачали, и лихорадочно искал подпитку. Лина на миг испугалась, но напрасно – Лёша в качестве пищи Феникс почему-то не рассматривал, жадно приглядываясь к остальным. А остальные, ни о чем не подозревая, выясняли ситуацию.