Новая Россия, или, это мы, оба-двое!
Шрифт:
– Так что, мы все к вашим услугам. Если что - обращайтесь без всякого стеснения, на то мы и слуги народа, не спим, не доедаем, не допиваем, все о благе народном печемся, о России с утра раннего до поздней ноченьки думаем.
– Я бы и рад, дак вот ко мне всякие гости приходят, Абвер там, и прочие. Жить мешают.
– мгновенно пожаловался Андрей, вспомнивший недавний разговор с Кисой, и решивший проверить, насколько верно он оценил его слова..
– Ну, батенька, это всё мелочи. Я щас брякну в департамент особых людей, они живо их отучат шляться туда, куда не следует. Все хвосты им мигом прищемят.
– Натюрлих!
– воскликнул Андрей и даже чуть не расцеловал этого милого человека. Но, памятуя о том, куда он попал, и уж имея некоторое представление о жизни в этом мире, сдержался. Эдуардыч был ещё та шельма, и неизвестно, что он потребует за оказанную услугу. Андрей нутром чувствовал, что все внешне безобидные подарки, на самом деле могли стать повидлом с секундными стрелками: вроде бы съедобно, но ложку проглотишь и всё горло исцарапаешь. Но говорить об этом он, естественно, не стал. И отметил про себя, что он слишком часто стал себя сдерживать с высказыванием мыслей вслух. Не хорошо это, очень не хорошо!
– Прошу садиться, отобедаем, чем Бог послал.
– тем временем продолжал изливаться гостеприимством Эдуардыч.
– Но прошу извинить, поскольку пост у нас во дворе, то сегодняшний обед будет согласно самой что ни есть строгой диете. Но, надеюсь, голодными мы не останемся.
Судя по сервировке и разложенным блюдам, понятие поста у Эдуардыча и его подобных, было весьма своеобразным. Ожидавший увидеть постную кашку, да пару огурчиков, Андрей был слегка ошарашен, узрев на столе сиявшие радужным светом различные вина и наливки, янтарную семгу и радужную форель, которые своей натуральностью и свежестью радовали глаз, соседствуя с различными разносолами, в виде огурчиков, грибочков, помидорчиков. Повсюду были расставлены вазочки с маслинами, фруктами, соусами и ещё Бог знает с чем. А в самом центре стояло роскошное блюдо, на котором красовался осётр. "Не хватает только ананасов с рябчиками," подумал Андрей, и мысленно ухмыльнулся.
– Это, значит, всё постное?
– Ну разумеется. Бог весьма милостив к нам, слугам народным, позволяя нам сделать перекус-другой, в череде неотложных дел. Ибо, всё в трудах многотрудных трудимся, не жалея ни сил, ни времени.
Андрей не стал более спрашивать, а сел за стол, и придвинул к себе тарелку. Отчего бы и правда не подкрепиться, тем более, что неизвестно, когда ещё такой случай представится. А чиниться и заставлять себя ждать, было бы признаком дурного тона. А ведь так хочется, чтобы всё было комильфо, не правда ли?
– Чего изволите выбрать, милостивый государь?
– раздался за спиной голос. Андрей обернулся и увидел самого настоящего мажордома. Честно говоря, никогда в своей жизни Андрей не видел живого мажордома. Но если у Эдуардыча должен быть мажордом, то и выглядеть он должен был только так. Вот только Андрей не помнил, каковы были обязанности мажордома, и должен ли он прислуживать за столом. А если должен, то как следует себя с ним вести. Но такие тонкости уже не имели никакого значения, и потому с выражением видавшего виды человека, он произнес:
– Красного вина. Полусухого. И белого. Тоже полусухого. Полагаюсь на ваш вкус, любезный. – и мысленно восхитился своей находчивостью.
– Слушаюсь.
– и почти сразу же у правой руки Андрея нарисовались
– За что выпьем?
– поинтересовался Андрей.
– За гостеприимство и хозяина этого дома?
– Успеется, - отмахнулся Эдуардыч.
– Давайте-ка лучше выпьем за успех будущего предприятия.
– Будет ли мне позволено узнать, в чем сие предприятие состоять изволит? -А как же, как же! Вы, сударь мой, и есть главное лицо этого предприятия.
Час от часу не легче! Одни обещают сроков понавесить, другие душу выворачивают, а теперь, - вот вам нате, хрен в томате! – извольте быть главным лицом некого предприятия. Поистине, дивные чудеса творишь ты, Господи, на святой Руси! Ну да ладно, посмотрим, что дальше будет, авось, не пропадем.
– Видите ли, уважаемый... эээ... Андрей, в наше трудное время развелось столько прощелыг, что просто кошмар. Кошмар и ужас. Продыху не дают, а иные с три короба наврут, а толку ноль. Талант нужен, талант! А где его взять? Иные перевелись, иные спились – как известно, кто не пьёт на святой Руси? – а остальных в Москву унесло.
– И? –
– Что значит и? Вот вам, батенька, и все карты в руки. Всех прощелыг схватить за шкирку, разоблачить, и затем, с чистой совестью, сообщить об этом куда следует. Но и это только полдела.
– Однако, задачку вы задали сударь. Как же я их хватать-то буду? Я ведь не жандарм. Опять же, сообщать о ком и куда? И что значит полдела? Ей-богу, пока не могу вникнуть в суть вашего, несомненно, достойного истории предприятия. Но все силы готов приложить, дабы милостью вашей…
– Жандармы с полицаями у нас для такого святого дела завсегда найдутся. Так что этим заморачиваться особо и не придётся. Не в этом главное дело. Если не врут Абверовцы, то вы, что ни на есть, самый настоящий писатель? Я не ошибся?
– В некотором роде, да, - поскромничал вслух Андрей, а мысленно послал всех к чёрту. Какой из него может быть писатель, ежели из всех писаний у него лучше всего получались только отчёты по опытам. Но, назвался груздём, полезай в кузов. И потому, Андрей не стал разочаровывать столь милого человека в его заблуждениях. Да и вообще, кто сказал, что ему придётся трудиться на литературной ниве? Во всяком случае, Андрей предполагал смыться при первой же удачной возможности и забивать себе голову трудностями писательских будней он не стал.
– Да ладно вам. Я уже всё знаю. Абверовцы мне настрочили огромаднейшую бумагу, в которой особо, обратите внимание: особо!
– подчеркнули ваш литературный дар. А это большая редкость в наши дни.
Андрей почувствовал легкую дурноту и раздражение. Ну откуда, скажите на милость, это идиотский Абвер решил, что он является писателем? Сколько он себя помнил, писать в школе сочинения было для него адской мукой. А тут, вот вам сюрприз в оберточке, извольте быть писателем. Нашли нового Достоевского. Но отказываться от столь лестного предложения Андрей не стал. Не в том он был положении, чтобы от чего-то отказываться. Тем более, что предложение было столь похоже на приказ, что любое неповиновение могло мгновенно привести к смене монаршего настроения. Потому, решил Андрей, для виду согласимся, а там видно будет. Смыться он всегда успеет, не в первый раз. Сделаем вид, что согласны, а там.... Ну а там видно будет.