Новая жизнь, или Убийства без правил
Шрифт:
Солнце запуталось в ветках деревьев. Всё ниже и ниже спускаясь, оно уходило на покой.
Рената открыла глаза. Вечереет. Скоро приедет электричка, скрипнет калитка, и она увидит свою сестру. Чижик тоже ждал. Растянувшись на верхней ступеньке веранды, он дремал.
В тишине вечера раздался стук колёс идущего поезда. Гудок, ещё гудок – как просьба стоявшим на платформе быть осторожнее. Ровно через десять минут скрипнула калитка. Чижик, как по команде, рванул встречать. Ещё через минуту на пороге веранды появилась Татьяна. В одной руке она держала пакет, а в другой – сумку, похожую на портфель. Год назад Роман привёз из Москвы таких две. Чёрную – Ренате, а коричневую – Татьяне в подарок. Сумки были удобные и вместительные, как для дел, так и для тетрадей и книг.
– Привет, – необычно сухо сказала Татьяна. Она поставила принесённый пакет на стол, скинула с ног туфли и села в рядом стоящее кресло.
– Привет, что-то случилось? – спросила Натка. Чижик выписывал круги вокруг Татьяниных ног.
– Устала, – тихо сказала она и вытянула ноги вперёд.
И тут Рената заметила у неё на ноге рисунок канта от туфель. Врезавшись в тело, он оставил чёткий отпечаток, который просматривался даже через колготки.
– Целый день на каблуках, а туфли жмут. Озвучила причину сестра.
– Да не в туфлях дело, – резко ответила Татьяна.
С самого утра все решили испытать мою нервную систему на прочность. Сначала дед в электричке, – стала рассказывать Татьяна. – Ругал порядки, законы, всех ворами и бюрократами обзывал. Потом до молодёжи добрался. Оказалось, что у нас вся молодёжь тупая, необразованная и невоспитанная. Это я ещё мягко говорю. Все, как всегда, поддакивают, а он, довольный, солирует. Я молчу. Вдруг он на меня посмотрел и спрашивает: «Чему вас только в ваших институтах учат? Чего молчишь?» И все бабки на меня зырь, прищурились, мол, что, сказать нечего? Мне бы встать и перейти в другой вагон, а я, как дура, возьми да и скажи: «Меня в моём институте учили старших уважать и пример с них брать, а только вы не пример для молодёжи и уважения не заслуживаете». Он подскочил как ужаленный, стал орать, что он ветеран труда, а я хамка, ну и ещё целое ведро гадостей наговорил. Хорошо, мне выходить. Не успела от дедовых оскорблений отойти, как директриса устроила незапланированное совещание. Всем досталось. Её утром в районо вызывали по ремонту школы, вот она свою злость на нас и выместила, – немного помолчав, она добавила: – Туфли жмут. И зачем я их купила?
– Оскорбление – это унижение человеческого достоинства и преступление против личности. Правда, механизм доказывания слишком расплывчат, – заговорила Рената, нарушив тишину. – Всегда наказуемо говорить правду глупцам, но наверняка среди прочих пассажиров были и те, кто одобрил твой удар по истинному хамству. Порой человек сам создаёт те обстоятельства, которые ему потом не нравятся. Ведь у тебя было чёткое решение по выходу из тех обстоятельств, в которых ты оказалась.
Татьяна внимательно слушала сестру.
– Какое?
– Ты же сама сказала, мне бы встать и перейти в другой вагон, – вот одно из решений.
Хотя лично мне больше понравилось твоё решение – дать бой. Обидно, но будем считать, что это единственно правильное решение в той ситуации.
Непонятно, но что-то зацепило Татьяну в словах сестры. Она резко поднялась и быстро, порой сбиваясь, заговорила.
– Обидно? Да, обидно. Особенно когда человек, хорошо разбирающийся в любой ситуации, свою решить не может или не хочет. Может, ты думаешь, что твои обстоятельства касаются только тебя одной? А я? Да все мы заложники твоих обстоятельств. Только больные впадают в «кому», а не здоровые люди. Найди правильное решение, если не ради нас, то ради него. – Татьяна подняла голову к небу, затем повернулась к сестре и вкрадчивым голосом продолжила: – Ты не задумывалась, почему он там, а ты здесь? Может, он прикрыл тебя, чтобы ты жила, завершила то, что не успел закончить он, или выполнила какую-то иную миссию, в конце-то концов.
Её речь, как яркая вспышка от удара молнии, поразила мозг Натки. В висках застучало, и по телу прошёл разряд. Там, в её голове, была маленькая дверца, которую она закрыла и заколотила крепко-накрепко, чтобы навсегда забыть и не вспоминать ту страшную ночь. Но сейчас вдруг она сама приоткрылась. Странное и непонятное что-то таилось за этой дверью. В последнюю минуту перед аварией он сказал то, что удивило и насторожило её, но испуг, который она испытала в следующую секунду, перекрыл это чувство. Сейчас ощущение той странности снова вернулось к ней. Но что это? Широко открытыми глазами она смотрела на сестру.
– Ты можешь повторить сказанное тобою ещё раз? – обратилась она к сестре. Татьяна заволновалась. Наверное, в пылу отчаяния она наговорила лишнего, обидного и ненужного. Слёзы навернулись у неё на глазах.
– Прости меня, пожалуйста, прости. Я что-то не то сказала, я не хотела. Просто день такой тяжёлый, нервы сдали. – Она заплакала. Рената стала вытирать сестре слёзы, бежавшие по щекам. В этот момент то живое и тёплое, что она давно уже не чувствовала, ожило и проснулось в её груди.
– Успокойся, всё хорошо. Ты молодец! Просто мне надо вспомнить что-то очень важное, помоги, прошу тебя.
Татьяна, как актёр во время репетиции, пыталась вспомнить и повторить свою речь. Рената ждала. Её слух и подсознание напряглись. Прислонившись к стене и глядя в глубину сада, Татьяна заговорила.
– Я часто думаю, эта его смерть – такая неожиданная и странная. Когда мне сказали, что в последнюю секунду он закрыл тебя своим телом, я подумала, что, может быть, в этом есть какой-то знак. Он хотел, чтобы ты просто осталась жить или жить, чтобы закончить какое-то важное не завершенное им дело.
Она посмотрела сестре прямо в глаза. Рената ловила каждое её слово. Она подошла к сестре и встала рядом. Ещё не ясно почему, но ей самой захотелось открыть ту дверцу.
– Не могу понять, что меня так поразило перед аварией.
Рената задумалась. Татьяна не торопила сестру.
– Наш автомобиль пошёл на обгон грузовика. Рената пристально смотрела в одну точку, в мелочах вспоминая всю картину того момента.
– Навстречу шла легковая машина. Сначала мне показалось, что она была совсем близко, но, когда водитель выключил дальний свет, оказалось, что она была достаточно далеко – время вернуться за грузовик у нас было. Она замолчала.
– Я сказала Роману: «Не успеешь, тормози», но скорость не уменьшилась, хотя он мне ответил: «Торможу». Нет, нет, это было как-то… Рената заметалась по веранде.
– Тормоза, да, да, именно тормоза, а не торможу.
Девушки молчали, они обе думали об одном и том же, но боялись озвучить свои мысли вслух.
Осторожно заговорила Татьяна. Русский язык был её любимым предметом.
– Если бы он отвечал на твоё «тормози», то правильно было бы «торможу». Ты уверена, что он ответил «тормоза»?