Новенькая для коменданта
Шрифт:
— Гидеона Дайхарда убила тьма.
Глава 30
Прошло две недели с того момента, как мы отыскали раненного капитана. Нам троим было непросто обманывать всех вокруг и организовывать фальшивые похороны, благо Генри помогал нам держать эмоции под замком. Тяжело видеть боль окружающих и не иметь возможности успокоить их. Даже Джокаста расчувствовалась во время панихиды, она неприлично громко рыдала и винила себя, что не предупредила ректора об опасности.
Никто бы не усомнился во всеобщем трауре.
По
Мантинору Блекстрём сняли с должности временно исполняющей обязанности ректора. На этот пост заступил Бовард Леминбрюк. Он туманно пообещал привести академию в порядок и покрутил что-то на запястье. Уверена, подлец прячет там браслет, считывающий мой гнев. Благо Генри помогал мне вводить артефакт в заблуждение и маскировал мою ярость под скорбь. Надеюсь, мерзавцу максимально неуютно от моих слез!
Уроки проходили к гнетущей тишине. Как я и обещала, мы начали работу над флорариумами. Пугающе неразговорчивая Джинджер принесла горшки с подготовленными растениями, и мы без особого энтузиазма провели жеребьёвку.
— Задача создать внутри ваших капсул целую экосистему, — бубнила я, чувствуя себя предательницей.
Все, включая Джи и Хлою, заслуживали знать правду о капитане! Но мы пока сами не представляли, с кем имеем дело, а Гидеон не спешил просыпаться.
После занятий я в который раз пролистывала документы из портфеля Гидеона. Восстановить события, предшествовавшие трагедии, было несложно. Он ездил в Анкридж, привез дела студентов, которых планировал перевести в академию. Ничего странного в этой поездке не было, кроме выбранного времени. Со слов Белс он обычно посещал тюрьму весной.
Почему же в этот раз он нарушил традицию? Никаких записей, подтверждающих мою догадку, я не обнаружила. Кроме дела несправедливо обвиненной прорицательницы, ничего интересного я не нашла. Водила пальцами по карандашным заметкам на полях и даже не сдерживала слёзы. Пусть Бовард видит, что натворил!
Ближе к ночи в дверь комнаты постучали, и я быстро убрала зачитанные до дыр записи под подушку.
— Это всего лишь я!
Голова Генри показалась в дверном проёме.
— Можно зайти?
Кивнула, и парень плотно закрыл за собой дверь.
— Нашла что-нибудь?
Я лишь качнула головой.
— Ничего, кроме наших будущих учеников и одной настоящей прорицательницы, предсказавшей крушение поездка. Жаль, что её никто не услышал.
Генри ещё какое-то время постоял на пороге а потом сел ко мне на не заправленную постель и прижал ладони к лицу.
— Мы должны сказать Хло и Джи. Их боль. Боль всего Нуриджа. Это просто невыносимо. Я чувствую их. Чувствую всех. Я так больше не могу.
Я не могла так виртуозно читать мысли, как Генри, да и запредельными эмпатическими способностями не обладала, но сейчас в звенящей тишине моей комнаты страдания Генри были настолько осязаемыми и острыми, что я обняла парня за плечи, надеясь забрать хотя бы частичку.
Он плакал, как ребёнок, и когда успокоился выглядел пугающе злым и решительным.
— Они поплатятся, Ло. Все они. За то, что сделали с Нуриджем и с капитаном.
Не поддержала этот порыв. Среди виновников вероятно моя сестра, которую до недавнего времени я считала непогрешимым героем.
— Но нам нужна помощь и план.. Нахрапом мы их не возьмем, — попыталась вразумить Генри.
— У тебя есть идеи?
Я посмотрела на свою подушку, под которой лежали дела узников Анкриджа, и улыбнулась.
— Есть одна зацепка. Поможешь?
— Говори.
До глубокой ночи Генри перезачаровывал мой нашейный обруч. Делал он это медленно и осторожно, словно одно неверное движение, и мне оторвёт голову. Но давать Боварду такую фору мы просто не могли. Мои эмоции рано или поздно могут меня выдать. К концу мы с Мокбрайтом выдохлись оба и не заметили, когда отключились и уснули. Утром меня ожидало неловкое пробуждение с секретарём Гидеона в одной постели. К счастью, Генри был смущён ещё сильнее, пробормотал что-то невнятное, извинился раз двести и выбежал из комнаты. Я даже посмеялась про себя. Что бы ни случилось, а я ещё способна чувствовать простое и человеческое.
Подошла к зеркалу в ванной и взглянула на покрасневшую кожу шеи. Попыталась натереть охлаждающей мазью, но стало только хуже.
— Пришло время для шарфиков, правда? — спросила отражение, надеясь, что оно шутливо ответит мне моим же голосом и обратится утерянной тьмой. Но этого не случилось, как сильно я ни взывала к своей половинке.
— Ты заболела? — взволнованно спросила Ви, подкараулив меня у моей аудитории.
— Не знаю, — нарочито хрипло ответила сестре. — Может быть.
— Проводить до лазарета? — она суетилась вокруг меня. — Я тебе поесть принесу туда. Горячий бульон?
— Я хочу поесть с друзьями, Вивека. А целители мне не нужны. Спасибо.
— Друзья. У тебя есть друзья, — она отчаянно пыталась поддержать разговор, а мне было мучительно тяжело выдавливать из себя слова. Может правда прикинуться больной и сбежать?
— Это так странно? У меня не может быть друзей?
— Нет! То есть могут… Просто раньше твоими друзьями были только книги. Ты так сильно изменилась.
Ты тоже изменилась, Ви. Раньше ты сражалась за честь своей страны, защищала слабых, оберегала дальние рубежи, а теперь прислуживаешь Леминбрюку!
Я даже не пыталась быть милой, и сестра быстро сдалась, молча шла рядом, изредка бросая на меня настороженные взгляды, словно я вот-вот взорвусь и забрызгаю всё вокруг.
Перед входом в столовую скопилась внушительная очередь. Студенты и преподаватели недовольно роптали и чем-то громко возмущались.
— Да вот хоть знаете, кто я? — взвизгнула Джокаста. — Я! Я… известная прорицательница. Как вы смеете лишать меня зрения.