Новенький
Шрифт:
— Извини, — повторяю. — Просто я хочу тебя попросить, никому не говорить о своих подозрениях, что Вове нравится Лиля. Во-первых, мы не знаем этого наверняка. Во-вторых, даже если это и так, то это личное дело Вовы и Лили. Они сами разберутся.
— Я и не собиралась никому болтать, — Ульяна демонстративно отворачивается и достает из сумки телефон.
Я тоже достаю смартфон, чтобы написать Никите. Он был в сети два часа назад, мое сообщение до него доходит, но он его не открывает моментально, как это обычно бывает. Прошло уже несколько часов с тех пор, как
Вова и Лиля возвращаются за стол, и мы снова поднимаем стаканы с напитками. Ульяна теперь без настроения, от чего я чувствую себя чуточку виноватой.
— Уль, что ты там в телефон уткнулась? — спрашивает Лиля и заглядывает к ней в экран. — Ты смотришь страницу новенького!? — удивленно восклицает.
Ну кто бы сомневался! Ульяна уже нашла его во всех соцсетях и сейчас составит полный портрет новенького!
— Да я увидела, что Полежаева добавила его в друзья, — пожимает плечами. — Ну и зашла глянуть.
— Ну и что там у него? — спрашивает Сергей, откусывая кусок пиццы.
— Да так, ничего особенного. Из 300 друзей 250 — девушки. Процентов восемьдесят лайков и комментариев на его фотках тоже от девушек. Ему уже есть восемнадцать, исполнилось в декабре. На стене у него много песен и картинок от какой-то Юлии Звездиной, но при этом Соболев ей на стену ничего не кидает. Мне кажется, она за ним бегает. Новенький подписан на группы про информатику, компьютеры и спорт. У него нет в друзьях людей с фамилией Соболев, что мне показалось странным. У него нет родственников с такой же фамилией, как у него? Ну и Полежаева ему уже все пролайкала.
Ульяна заканчивает спич, и на мгновение за столом воцаряется молчание.
— По сравнению с тобой, Уль, ФСБшники нервно отдыхают в сторонке, — говорит Сережа, и мы дружно прыскаем от смеха.
— Ой, да что тут такого? Мне хватило десяти минут, чтобы это все посмотреть.
Наш смех прерывает звонок Сережиного телефона.
— О, Никита, — комментирует, поднимая трубку. — Алло.
Мне становится обидно, что Ник до сих пор не ответил на мое сообщение и звонит не мне, а Сергею. Я снова открываю диалог со Свиридовым и вижу, что он даже не прочитал мое сообщение.
— Как это произошло? — могильным голосом задает вопрос Серый, и я тут же вскидываю на друга испуганный взгляд.
За столом все притаились и наблюдают за резко изменившимся в лице Сережей.
— Понял, передам.
Сергей кладет трубку и смотрит на нас шокированно.
— Сереж, что случилось? — с нотками паники спрашивает Лиля.
— Ник в больнице. Поскользнулся на тротуаре и сломал руку.
Глава 5.
За столом воцаряется гробовая тишина. Ульяна растерянно хлопает ресницами, Лиля стремительно бледнеет, Вова же, наоборот, багровеет.
— Сонь, он просил тебе передать, что останется в больнице до понедельника, — говорит Серёжа, спустя минуту тишины.
— С переломом руки разве кладут в больницу!? — восклицаю и хватаюсь за телефон, чтобы позвонить Нику.
— И он просил передать, чтобы ты ему пока не звонила, — поспешно добавляет.
— Это еще почему!? И почему он вообще позвонил тебе, а не мне?
— Ему только наложили гипс, приехали его родители… В общем, он сказал, что сам тебе позвонит, когда останется один.
— Когда я ломала руку, меня не клали в больницу… — комментирует Ульяна.
— Ну у него там еще какие-то ушибы от падения. Его предки решили перестраховаться.
— Поскользнулся, как же! — зло выпаливает Лиля. — Это же как надо поскользнуться, чтобы сломать руку и лечь в больницу!? — подруга тяжело дышит и мнёт в руках салфетку. — Это новенький! Это он!
Внутри все холодеет от ужаса, когда я вдруг понимаю, что Лиля права… Ну конечно, Никита захотел разобраться с Соболевым, а тот…
Мне становится дурно. От того, насколько этот тип опасен и неадекватен.
Какой-то чертов псих!
— Да подожди, — успокаивает ее Вова. — Может, Ник и правда поскользнулся.
— Так я и поверила! — поворачивает голову ко мне. — Соня скажи своей маме, чтобы исключила этого урода! Не успел прийти, а уже руки людям ломает!
— Я предлагаю навестить завтра Никиту и спросить его, что было на самом деле, — примирительно предлагает Сергей. — Сейчас мы делаем поспешные выводы.
Вечер безнадёжно испорчен, о том, чтобы продолжать празднование, даже не может быть и речи. Лиля звонит своему папе, через полчаса он приезжает и оплачивает счет. Мне ужасно неудобно перед подругой за то, что косвенно по моей вине ее день рождения оказался омрачён. Я лепечу извинения, но Лиля только отмахивается.
— Ты тут не при чем. Это все новенький. Он опасен для общества, его нужно изолировать.
Домой я возвращаюсь разбитая и без настроения. Настенька выбегает из своей комнаты и мчится ко мне.
— Соооня пришла!
Подхватываю сестру на руки, целую в щеку и опускаю на пол, принимаясь снимать с себя верхнюю одежду.
— А у нас в садике скоро утренник!
— Хорошо.
— Ты придешь?
— Конечно.
— Я буду танцевать и петь песенку.
— Хорошо.
— Соня, а почему ты такая грустная? — тут же сникает сестра. — Тебя кто-то обидел?
Из кухни выглядывает мама. Дома она мягче и добрее, чем на работе. Иногда мне вообще кажется, что это два разных человека. В школе она Крыса Аркадьевна, которая запрещает даже красить ногти ярким лаком. А дома она просто мама, которая позволяет своим детям абсолютно все.
— Как отметили? Я ужин готовлю, но ты, наверное, не голодная?
— Нормально. Я попью с вами чай.
— Папа тоже уже скоро вернется и сядем за стол.
— Угу.
Мама возвращается на кухню, а я, вымыв руки, плетусь к себе в комнату. От Никиты до сих пор ни звонка, ни сообщения. Не включая света, я падаю на кровать и закрываю глаза. Еще утром я вела сестру в садик в полной уверенности, что сегодняшний день будет прекрасным и замечательным. А на деле оказалось все с точностью, да наоборот.