Новик
Шрифт:
– Ты уверен, что этот «колхоз» не развалиться после первого дождика? – скептически глядя на набивку первой опалубки, спросила Марфа.
– Доверься мне.
– Откуда ты знаешь о том, что так вообще можно дом поставить?
– Ты хочешь это сейчас обсуждать? – усмехнулся парень, намекая на то, что вокруг куча людей.
Супруга фыркнула недовольно, но замолчала. А Андрей заметил смеющийся взгляд кузнеца. Он явно что-то знал, или догадывался, или выдумал себе что-то.
Несколько секунд длились эти «гляделки». И поклонившись Андрею Илья отвернулся. Явно не желая испытывать терпение юного и достаточно вспыльчивого хозяина. А парень отправился беседовать с Игнатом. Для задуманного Андреем дома требовались постели. И, учитывая нехватку пространства, возможно часть из них пришлось бы делать двухъярусными.
Разговор не клеился.
И у Андрея мысли все были о кузнеце. И у Игната о щитках «скворечника». Поэтому после десяти минут мучений парень не выдержал и пошел к Илье.
– Нужно поговорить, - тихо произнес он, подойдя со спины, отчего кузнец вздрогнул.
– А? Да. Конечно.
– Наедине.
Они отошли за пределы крепости и сели на небольшой пригорок с видом на крепость. Метра в ста от нее.
– Что-то случилось? – настороженно спросил Илья.
– Рассказывай.
– Что рассказывать?
– Эти два оболтуса про меня болтают, будто бы я с волколаком братался. Вот дождутся, что я им язык вырву. Но это дело старое. Теперь что? Твой взгляд выдает.
– Я… да ничего не болтают. – испуганно-настороженно произнес кузнец.
– Ты не умеешь врать. – покачал головой Андрей. – Мне и из-за этих двух придурков тебе оправдываться постоянно. Если же люди станут болтать о чем-то более страшном, то у церкви ко мне появятся вопросы. И не только ко мне. Ко всем нам.
Тишина.
– Не хочешь говорить?
– Я… я не знаю, как начать.
– Начни с начала.
– Хозяин, мы никому не скажем, кто ты и твоя супруга.
– А кто мы?
– Ну…
– И? Я весь внимание.
– Волколаки же. – опасливо произнес Илья.
Андрей на него уставился с самым удивленным видом. С минуту так таращился. А потом заржал.
– Вот уж истинно говорят, - отсмеявшись, выдавил он из себя. – Заставь дураку Богу молиться, он себе лоб и расшибет. С чего вы вообще это взяли?
– Так сынок мой слышал ваш разговор. На дивном языке. Ничего толком не понял, но услышал, как ты Марфу спрашивал – хорошо ли ей в этой шкурке. Да и поведение…
Хотел было продолжить Илья, но Андрей вновь зашелся смехом.
– Что? – наконец не выдержал кузнец.
– Сыну твоему нужно уши прочистить, - еще раз хохотнув, ответил парень. – Я спрашивал Марфу о том, как ей живется в шкурке хозяйки поместья. Не жмет ли она ей. Она ведь белоручка, словно княжна. Ничего делать толком не умеет. Вот и пытался засовестить.
– Но… - вытянулось лицо у Ильи.
– Как он этот вздор услышал то? И откуда взялся дивный язык? Ветер что ли шалил?
– Видимо, - нервно хохотнув, ответил кузнец. – Вот ведь же…
– А представь, что было бы, если отцу Афанасию по дурости сие разболтали? Мне что, святым Христофором от него открещиваться?
– А кто это?
– Слышал я, что был в былые годы такой святой христианский. Еще во времена отцов церкви. И что имелась у него собачья голова. У меня вроде бы с этим делом все не так мрачно. А? Или похож? Скажи? Похож я на песика? Гав! Гав! – выкрикнул Андрей и снова зашелся смехом. А вместе с ним Илья. Красный как рак. И уж аж горят. И стыдно, и смешно.
Отсмеялись. Немного посидели в тишине.
– А что, зимой это действительно не волколак был? – спросил Илья.
– Да откуда они тут? Обычный волк, просто крупный.
– А ты ему не говорил о том, что ты с ним одной крови?
– Говорил.
– Зачем? – удивился кузнец.
– Отец как-то обронил, что иногда это помогает. Дескать, за своего принимают. Но им видимо очень хотелось кушать. А этим двум оболтусам, что тряслись в сенях от страха. Стыдно им в том признаться. Ведь одно дело обосраться при виде волколака, и совсем другое – испоганить штаны, узрев обычного волка.
– Они всей Туле о том уже растрепали.
– Да я знаю. И не накажешь. Поздно. Да и все подумают, будто я им рот затыкаю, чтобы правду не рассказывали.
– Да уж…
Еще немного пообщались.
После чего посмеиваясь отправились обратно, в крепость. Дела ведь не ждали.
Андрей отправился новым заходом к Игнату, который вроде бы отдыхал. А кузнец проводил его взглядом и пошел беседовать с сыном. Глаза же его не были столь веселые, как несколько минут назад. Скорее озадаченные и задумчивые.
– Ты кому-нибудь говорил? – тихо, практически шепотом произнес он.
– О чем?
– О том, что ты мне про хозяина сказывал.
– Нет, батя.
– А он уже знает. Берегись! Не то накличешь на нас беду! Следи за языком!
Часть 1. Глава 8
Глава 8
1553 год, 8 июля, поместье Андрея на реке Шат
Марфа, несмотря на всю свою «безрукость», занималась не только «маранием» бересты. Она старалась, все-таки помогать. В силу своих способностей и возможностей. Видимо стыдно было. Тем более, что писанина не отнимала много времени. Даже с учетом заготовки и подготовки бересты, которую все одно в основном выполняла не она.
Вот и сегодня эта юная дама отправилась с вдовушками и детворой на речку. Бабы белье стирать, а она с «мелкими» - по ягоды. Там как раз добрый косогор имелся, поросший дикой клубникой[1]. Не столько для того, чтобы покушать, сколько для того, чтобы насушить впрок. Чая то не имелось. И в качестве его заменителя пили всякого рода травяные отвары, в которые по возможности добавляли ягоды всякие для вкуса.
Тут-то неприятный сюрприз и произошел.
Марфа даже сразу не поняла, что случилось.