Новобранцы
Шрифт:
— Сам видел. Я случайно оказался в ангаре, спрятался за большой такой машиной с большими круглыми черными штуками...
— Колёсами. — машинально подсказал ему Заречнев. — Ну что делал в ангаре рекрут, о котором ты говоришь?
— Я же уже рассказывал тебе! Подошел к твоему самолету, достал из кармана вот эту коробочку и засунул её в двигатель. Я думал, ты знаешь, что это такое.
— Нет, не знаю. Но попробую догадаться... Наверное, это взрывчатка. Хотели, чтобы самолет бабахнул, когда я залезу в него и запущу двигатель. Знаешь, что! А пойдем-ка
— Она не станет с тобой разговаривать. Ты же знаешь — на все вопросы рекрутов всегда отвечает седой чел'век. Ник'лай Плат'ныч. Пойдем сначала к нему!
— Не уверен, что это — правильное решение! Кто, кроме него, знал, что с завтрашнего дня я буду летать на самолете под номером семь? Да, наверное, никто. Может, он сам это все и подстроил? Или взрывчатку подложили по его просьбе. Нет, мы пойдем к Дите!
Бессмертная очень сильно удивилась, когда поздно вечером к ней в комнату кто-то постучал. Беспокоить без особой на то причины обладателя её статуса было дерзостью неслыханной. Даже Николай Платонович воздерживался от того, чтобы обратиться к ней с каким-то даже очень важным вопросом, если после захода светила проходило более трех часов. Он знал — Дита в это время может уже спать.
Значит, это был не руководитель Центра подготовки рекрутов. Тот, в крайнем случае, сначала предупредил бы — позвонил по внутренней связи.
Бессмертная, стараясь не шуметь, быстро накинула на себя одежду, подняла портупею, тихонечко вытащила из кобуры бластер.
В дверь постучали снова.
«Что за наглецы»! — хотела уже громко возмутиться Дита, но потом передумала. Возможно, неизвестные ночные «гости» ждут от неё именно этого — громкого возгласа. На который, как известно, очень удобно стрелять из мощного лучемета. Такого, который насквозь прорежет и дверь, и стоящую за ней бессмертную.
Дита на цыпочках переместилась в то место за дверью, которое перекроет открывающаяся створка, отвернулась к дальнему углу комнаты, глухо выдохнула:
— Входите!
Дверь тотчас же стала открываться. Бессмертная прижалась поплотнее к стене, подняла бластер стволом вверх так, чтобы он до поры до времени не выдал её.
В комнату вошли двое. Первым — «занозный» Заречнев, вслед за ним проем двери миновал зеленый верзила. Они сделали по нескольку шагов вперед, растерянно огляделись по сторонам, не понимая, кто же это с им разрешил войти — в совершенно-то пустой комнате.
Дверь звучно захлопнулась, в грудь драка уперся ствол лучемёта.
— Что надо? — резко спросила Дита у обоих, обращаясь, наверное, прежде всего все же к человеку. Сашка не стал прятаться за спину друга (бессмертная тут же мысленно «поставила» ему за это маленький «плюсик»), протянул к ней руку и разжал пальцы. На его ладони лежал одноразовый индикатор запуска двигателя.
— Вот. Эту штучку в мой самолет днем подложил какой-то рекрут. Ар'рахх видел, как это было. Мы не знаем, что это такое, но предполагаем, что это — взрывчатка.
Дита приняла индикатор, не опуская ствола бластера, повертела его в руке. Индикатор был не использованным.
— Когда это было? — спросила она, перемещаясь по комнате так, чтобы её не было видно через окна.
— Днем. Сразу после того, как Николай Платонович объявил нам, что с завтрашнего дня мы начинаем самостоятельные полеты.
— Ты сможешь узнать того, кто положил в твой двигатель этот предмет?
— Нет. Я не видел, кто это был. Видел — Ар'рахх, а не я.
— А ты — сможешь?
— Не знаю. Не уверен. — спокойно ответил зеленый верзила, не спуская, однако, напряженного взгляда со ствола лучемёта Диты. Бессмертная заметила его взгляд, опустила ствол бластера вниз. — Люди для меня пока все одинаковые.
— Ну да. Мы, как китайцы — все на одно лицо. А как же ты меня и Николая Платоновича отличаешь от остальных? — Насмешливо поинтересовалась она у драка, не сводя с него пристального взгляда.
— По цвету волос. У тебя — волосы каштановые, длинные. У второго — короткие, русые, вперемешку с белыми.
— Вы говорили кому-нибудь о своей находке?
— Нет.
— Даже Николаю?
— Даже ему. Мы думаем, что он как-то причастен к этому. Никто, кроме него, не знал, кому из нас, какой самолет дали.
— Ну, наверное, все же кто-то знал, если эта вещь появилась там, где её хотели видеть. Вы правда не знаете, что это?
Сашка и молодой следопыт дружно кивнули.
— Это не взрывчатка. Это одноразовый индикатор запуска двигателя. Стоит мотору заработать, коробочка сгорает. Но при этом она издает один-единственный электромагнитный импульс на определенной частоте. Импульс очень большой мощности. Где-то далеко (или не очень) стоит приёмник, который принимает этот сигнал. Ну, а дальше — как задумано по сценарию.
Кстати, незаменимая вещь для разведывательных и диверсионных операций. Когда вы после завершения операции покидаете место дислокации, такой датчик-передатчик дает сигнал, что вы запустили двигатель своего истребителя. Это значит, что вы выполнили задание и вы живы. К условленному месту выдвигается транспорт, либо крейсер.
Так. Но что же делать нам с этой хренью?
У Заречнева от такого словечка из уст Диты едва не полезли глаза на лоб. Но он быстро взял себя в руки.
— Хорошо бы эту штуковинку засунуть в двигатель тому мэну, который мне её подложил. Чтобы, как говориться, не рыл яму.
— Может быть... Может быть... Ладно. Как у вас говорят — утро вечера мудренее? Отложим-ка мы решение этого вопроса до завтра. Все равно наши «вороги» не ждут сигналов раньше утра. А за это время мы что-нибудь придумаем.
Можете быть свободными. Пока — никому не слова. Ты, Аррах, завтра все-таки постарайся внимательнее присмотреться к рекрутам. Может, узнаешь сегодняшнего «гостя». Да, и последнее. Ко мне так поздно никто и никогда не заходит. Особенно без предварительного сообщения. На первый раз я вас прощаю, но если это повторится — без обид. Александр, задержись-ка на секундочку!