Новое королевство

Троиси Личия

— В бою ты должен быть первым, понятно?

Эти слова терзали его сознание так же глубоко, как хлыст оставлял след на его теле.

Наконец настал тот роковой день.

— Сегодня мы казним восставших. Я хочу, чтобы и ты был там.

Леарко склонил голову. Уже не в первый раз он присутствовал при казни. В течение пяти месяцев такое случалось не единожды, но принц все еще не мог привыкнуть. Всякий раз, когда палач наносил свой удар, мальчик закрывал глаза.

Итак, у принца не осталось выбора. Он последовал за Форой к назначенному месту.

Меч неумолимо опустился на головы пятерых несчастных.

Остался один старик.

— Этого убьешь ты.

Слова дядя ужасным эхом отозвались в голове мальчика.

— Но я…

— Ты никогда не сможешь стать человеком, тем более солдатом, пока не научишься убивать.

Как во сне Леарко позволил затащить себя на эшафот. В руки принцу вложили меч палача, на котором были выгравированы слова: «Прими, Господь, душу человека, которого я намерен убить». Но Леарко даже не взглянул на него. Он посмотрел только в испуганные глаза старика и проникся непреодолимой к нему жалостью.

— Не хочу, — пробормотал он, оборачиваясь к Форе. Юноша знал, что тот был далеко не самым милосердным человеком, но тогда он искренне надеялся, что его взгляд сможет тронуть даже сердце короля.

— Убей его, и все кончено.

— Прошу вас…

— Давай, вперед!

Леарко почувствовал на себе взгляд толпы: все окружавшие его солдаты замерли в ожидании.

Палач вынудил старика опуститься на колени и положить голову на пень. Приговоренный завопил, как теленок, и его крики снова парализовали руку принца. Этот человек не сделал ему ничего плохого, и теперь, безоружный, он кричал здесь в ожидании участи, которую явно не заслуживал.

— Сожалею, но я не могу, — сумел, наконец, произнести Леарко.

От сильного удара в спину мальчик упал на землю.

— Убей его! — рявкнул Фора, и ослушаться его принц не мог.

Леарко заплакал в тишине. Он взял меч и поднял его над собой. Старик, не переставая стенать, умолял о пощаде. Принц не осмелился нанести ему удар. Тогда Фора рывком придвинул мальчика к себе, схватил за руки и заставил сжать ими рукоять меча, занести его над головой приговоренного и тогда уже без помощи дяди Леарко вонзил клинок в шею жертвы. Принц не смог остановиться: оружие было слишком тяжелым. Он зажмурил глаза, чтобы не видеть происходящего, и закричал. В тот самый момент, когда Леарко почувствовал, как меч рассекал живую плоть, он понял, что отныне все станет по-иному. Эта казнь ознаменовала конец его детства.

Удар плетью.

Один удар, пять, десять.

Леарко с особым удовольствием принимал это наказание. Он старался не издавать ни единого звука, считая его вполне заслуженным. Мальчик принял решение: он больше не будет убивать. Возможно, для Форы он сделал бы исключение. Принц жаждал видеть его обезглавленным; он сгорал от желания убить его тем же самым мечом, которым тот навсегда погубил его душу.

— Не позволяй себе трусить, как девчонка, понятно? — кричал Фора в уши сплевывавшему кровь Леарко.

Принц до крови закусил губы, чтобы не кричать и не доставить дяде удовольствия. Затем он бросил на дядю полный возмущения взгляд. Фора, вполне довольный, засмеялся.

— Ну вот, наконец взгляд настоящего короля! Именно так ты должен смотреть на меня, и не иначе! Ничто не должно мешать тебе править! А теперь помоги мне надеть доспехи.

Мальчик поднялся, не сумев ему отказать. Не спеша он подавал дяде его доспехи и помогал затягивать ремни. А в это время в его ушах все еще стоял душераздирающий крик старика на эшафоте.

Принц затянул последний ремень на жилете Форы. Этот ритуал продолжался на протяжении восьми лет. Дядя снова уселся на свой стул и пристально посмотрел на племянника.

— Сядь.

Леарко послушно взял в углу табурет и сел. Его раздражало вынужденное подчинение этому человеку.

— Твой отец принял решение вернуть тебя обратно в Макрат.

Леарко был явно обескуражен. После его неудачной попытки убить Идо, во время их последнего столкновения, принц был отправлен на границу с новым заданием. Юноша нисколько не сомневался, что его наказание закончится еще не скоро.

— А можно узнать, почему?

— Неор получил прощение и возвращается из опалы.

Леарко с недоверием уставился на Фору. Неор был кузеном Дохора. Принц не видел его на протяжении многих лет: тот запомнился ему как человек много повидавший на своем веку, почти больной.

«Пытайся сопротивляться, как я», — учил Неор принца, держа его лицо обеими руками. Леарко был тогда еще ребенком и ничего не понял. Затем король поручил сына своему шурину, и эти слова обрели смысл.

— Вижу, что ты удивлен, — сказал, улыбаясь, Фора.

— Я думал, что Неор никогда не будет прощен, только и всего.

— Ну, знаешь, прошло уже много лет, да и жена его умерла.

Сибилла. Он очень хорошо помнил эту женщину: когда ее муж был приговорен к изгнанию, именно она стала во всем помогать его матери, Сулане. Она заботливо ухаживала за королевой, сообщая ей обо всем, что происходило во дворце, а также передавая слугам ее волю. Когда королева, по иронии судьбы, так же как и ее первенец, умирала от красной лихорадки, Сибилла решила окончательно поселиться в ее покоях и постепенно сама удалилась от остального мира. Леарко не был с ней близко знаком, но та симпатия, которую он испытывал к Неору, в равной степени распространялась и на нее.