Новое оружие

Криптонов Василий Анатольевич

— Мы не друзья, Барятинский, запомни, — сказал Жорж, глядя мне в глаза. — Никогда ими не были и никогда не будем. Я предупреждаю тебя в последний раз: перестань лезть в мои дела, иначе…

— Что — иначе? — резко спросил я. — Ну что ты мне можешь сделать — если я не перестану лезть туда, куда хочу?!

У Жоржа потемнело лицо. Однако довести беседу до очевидного завершения нам не дали. За моим правым плечом послышалось тихое:

— Простите, я не помешаю?

Обернувшись, я увидел Злату. Она стояла позади меня с подносом в руках.

Ранняя пташка, надо же. Аристократам такое не свойственно, нас тут всего десяток человек на всю столовую. Юсупов не в счёт, он явно оказался здесь лишь потому, что не застал в комнате меня. Хотя вроде бы говорят, что тем, кто рано встаёт — бог подаёт…

Сестра Златы — Агата — уже сидела за столом чёрных магов спиной к нам.

— Садитесь, госпожа Львова, конечно, — сказал я и отодвинул свой поднос. — Мы с господином Юсуповым не возражаем. Ведь правда, господин Юсупов?

Жорж окатил меня ледяным взглядом, резко встал и удалился. Вообще удалился, из столовой. Наверное, не голодный.

Про дуэль пока ничего не сказал — и то хорошо, уже прогресс. Может, даже удастся замять это дело. Ну не хочется мне убивать этого полудурочного! Ещё дадут прозвище «Убийца Юсуповых». Кто ж виноват, если они сами на бензопилу прыгают… Илларион, вот, тоже едва не допрыгался.

Злата села рядом со мной. Ощущалось это странновато — длинный стол, за которым куча свободных мест. Просто так девушка настолько близко к парню сесть не отважится. Тем более, что мы даже не были представлены. А это — важный нюанс.

Аполлинария Андреевна Нарышкина, например, скорее собственными рыжими локонами удавится, чем согласится так вот запросто заговорить, а уж тем более усесться за стол рядом с незнакомцем. Совершенно независимо от того, что фотографии этого «незнакомца» периодически мелькают во всех газетах и для того, чтобы не знать, кто он такой, нужно изрядно потрудиться.

Не представлены — значит, не знакомы. В некоторых нюансах правила этикета — штука на удивление идиотская. Впрочем, девушке, выросшей вдали от общества, простительно. Всех этих заморочек счастливица Злата, скорее всего, просто не знает.

— Прошу прощения, что прервала вашу беседу, — ласково улыбаясь, проговорила Злата. — Мне показалось, будто вы вот-вот поссоритесь.

— Ничего. Не обращай внимания. — Я глотнул из стакана сока. — У нас с Жоржем давние особые отношения. Нам… непросто поссориться.

Действительно, трудно сломать то, что никогда не было целым.

— Правда? Ну, тогда я рада. Не люблю, когда люди ссорятся, — улыбнулась Злата и взяла вилку.

Глава 22

— У тебя ведь есть сестра-близнец, — сказал я.

— Да, Агата.

— И вы с ней никогда не ссоритесь?

— Мы? — Злата, похоже, нешуточно удивилась. — Нет, никогда.

— Да ну? И в детстве тоже не ругались?

Злата отрицательно покачала головой.

— Надо же. Занятно. У меня тоже есть сестра-близнец,

но мы с ней до недавних пор жили как кошка с собакой.

— А что изменилось потом? — заинтересовалась Злата.

Хороший вопрос — что изменилось… Честный ответ на него: изменилось всё.

Костя Барятинский навернулся с моста, сломал себе шею, его слабый дух не смог справиться с кризисом, и на место этого духа призвали меня. А я был достаточно взрослым человеком для того, чтобы не ввязываться в ссоры с собственной сестрой. Которая, кстати говоря, оказалась вполне разумной и приятной девушкой — хоть и не без некоторых тараканов в голове. Ну а у кого их, спрашивается, нет?

Да и вообще, если рассудить, такая сестра, как Надя — на вес золота. Я её не раз выручал, конечно, но и она мне помогала неоднократно. Чего стоит одна лишь наша афера с похищением цесаревича этим летом. Людей, которые готовы отважиться на такое вместе с тобой, нужно ценить. Это Костя Барятинский, изначальный хозяин моего нынешнего тела, был слишком глупым, чтобы понимать такие вещи. А я-то — другой человек.

— Повзрослели, — коротко ответил я.

— Вот как. — Злата улыбнулась. — А мы с Агатой никогда не ссорились. Даже в детстве. Может быть, это потому, что мы обе — девочки?

— Ну да, немаловажный нюанс, — усмехнулся я. — И каково вам сейчас? После стольких лет затворничества — оказаться среди людей?

— О, это здорово! — засияла Злата. — Все вокруг очень милые и добрые! Совсем не такие, как предупреждали папа с мамой.

Она осеклась и покраснела. Я улыбнулся:

— А что говорили папа с мамой?

Злата молчала, уставившись в свой поднос.

— Что здесь кругом цинизм и лицемерие, что каждый встречный будет стараться использовать вас в своих интересах, что за каждым добрым словом скрывается подвох? — подсказал я.

— П-примерно так, — пролепетала Злата.

— Я бы не стал отмахиваться от этих слов.

Злата взмахнула длиннющими ресницами.

— Вы полагаете, что люди настолько плохи?

— Люди настолько люди. Не плохие и не хорошие. Хотя встречаются, конечно, разные индивиды… — Тут я замолчал, задумавшись о своём.

Но вдруг из задумчивости меня вырвали произнесённые Златой слова:

— Про вас нам говорили только хорошее.

— Про кого — про нас? — встрепенулся я.

— Ну… про вас, Константин Александрович.

— Во-о-от как. — Я отодвинул опустевший стакан. — А откуда же ваши родители обо мне знали?

— Н-ниоткуда. Газеты… — пролепетала Злата.

Щёки её пылали, как заходящее солнце. Она, казалось, готова была провалиться сквозь землю. Я решил усугубить эффект и осторожно взял девушку за руку. Проникновенно заглянул в глаза.

— Я очень рад, любезная Злата, что моя слава настолько меня опередила.

Мне показалось, что Злату сейчас хватит удар. И в этот момент я чуть отклонился и перефокусировал зрение, чтобы увидеть её сестру.