Новое открытие древней Африки

Дэвидсон Бэзил

Миграционная волна, шедшая главным образом с севера или северо-запада, накатывалась в течение веков. Около XII века происходящий от машона народ, правитель которого имел титул мономотапа, пришел сюда, на юг, с берегов Замбези и осел в Зимбабве. Археологи называют его народом Б-I родезийского железного века. Его господство в Зимбабве длилось примерно до 1450 года, когда он, вероятно, покинул этот район. Спустя полстолетия «Акрополь» Зимбабве был снова заселен племенами группы машона, и около 1600 года два племени – барозви (баротсе) и бавенда – построили внушительные форты и каменные поселения в Налетали, Дхло-Дхло, Регина, Ками и других местах. Дальше к югу, за рекой Лимпопо, они, по-видимому, заселили Мапунгубве и множество смежных районов.

Баротсе становились все могущественнее.

В 1693 году их мамбо (правитель), по имени Чангамир, вторгся в государство мономотапы и разрушил его. Вскоре после 1725 года эти удачливые завоеватели перестроили здания Большого Зимбабве, очевидно, расширив их и придав им тот вид, в каком мы знаем их сейчас. Спусти столетие завоеватели нгуни, шедшие с юга, разорили это государство, завершив разрушение цивилизации Зимбабве, точно так же как варвары-кочевники ранее разрушили более древнюю и технически более примитивную цивилизацию азанийцев в Восточной Африке.

Это краткое описание вторжения и повторного вторжения не следует понимать слишком буквально. Наши сведения о социальной основе этих явлений, на которую немало света проливает государство Мапунгубве, показывают, что преемственность народов была не механической. Дело не ограничивалось только переходом власти от одной сильной правящей группы к другой. Каждая правящая группа вместе со своей армией, завоевывая эти места и расселяясь здесь, отнимала женщин у побежденных народов и быстро ассимилировалась.

И хотя в этих поселениях южного плато (Родезии и соседние земли) властвовали различные пришельцы, вполне вероятно, что здесь существовала преемственность социальной жизни. Возможно, все происходившее, если говорить языком антропологов, сводилось к постепенной замене народов ярко выраженного готтентотского типа народами ярко выраженного негроидного типа. С точки зрения социологов эти медленно развивающиеся народы железного века Родезии прошли процесс развития, который для нас отражен в развитии их архитектуры. Для экономистов это означает, что их прогресс явился следствием неуклонного расширения торговли с побережьем. И основной формой такой торговли был вывоз металлов и слоновой кости в обмен на текстильные товары и предметы роскоши. Эти народы были далеки от «неподвижных и пребывавших в примитивной дикости», в то время как «карнавал истории проходил мимо них», ибо они, бесспорно, находились в процессе активного и успешного развития. Таково было положение вещей, когда наши современники добрались наконец до вершины холма Мапунгубве.

Золотые погребения Мапунгубве

Находки в Мапунгубве важны для нас по двум причинам. Во-первых, было найдено множество человеческих скелетов, золота и других предметов, а во-вторых, поскольку ни одна Компания древних развалин не орудовала в этих местах, все осталось нетронутым. Небольшая, но крутая «столовая гора» из песчаника – таков холм Мапунгубве. Этот холм – один из многих ему подобных среди голубого и желто-коричневого однообразия Северного Трансвааля. Он расположен к югу от реки Лимпопо, разделяющей нынешние Южную Африку и Южную Родезию, неподалеку от брода через эту очень быструю реку, по которому ее можно переходить десять месяцев в году. Холм одной из плоскостей обращен к северу, туда, где на фоне бескрайнего горизонта в степи возвышаются руины Большого Зимбабве.

Даже сейчас это дикая и очень мало заселенная страна. Когда более четверти столетия тому назад мир узнал о поразительных находках в Мапунгубве, большая часть ее была едва исследована. Львы и слоны свободно бродили по этой территории. Построенные здесь «фермы» представляли собой незатейливые охотничьи хижины, куда владельцы приезжали на несколько недель в году. Белое население этой неисследованной страны, по большей части бурского происхождения, уже давно слышало рассказы о «священном холме», где неизвестные предки племени бавенда, по слухам, зарыли свои сокровища. Один из белых поселенцев, обосновавшийся здесь сорок лет назад, по рассказам, отыскал этот священный холм и даже поднялся на него.

В 1932 году фермер-старатель, по имени Ван Граан, решил найти этот холм и, если возможно, взобраться на его вершину.

Он знал, что это нелегко, потому что местное население всегда считало холм Мапунгубве табу. Для них это было «место страха». Даже после того, как белые нашли этот холм, пишет Фуше, африканцы не решались смотреть на него. Когда белые заводили разговор о холме, они осторожно поворачивались к нему спиной. Считалось, что «тому, кто заберется на холм, грозит верная смерть. Только тем великим, которые предводительствовали их предками и зарыли там свои тайные сокровища, открыт доступ туда». Ван Граану вместе с сыном и тремя спутниками удалось наконец найти африканца, который выдал древнюю тайну. Он указал им холм примерно в 100 футов высотой и окружностью у основания в 1000, а также потайной путь к его вершине, представлявший собой узкую расщелину, заросшую и скрытую от посторонних глаз деревьями. Исследователи, прорубая дорогу через колючки, добрались до этой расщелины. И тогда они увидели, что исчезнувшие строители Мапунгубве выбили в каменной стене небольшие ступеньки, ведущие на вершину. По этим ступенькам Ван Граан и его спутники взобрались наверх и там наткнулись на бруствер из камней, в котором большие валуны удерживались маленькими, как будто они были готовы обрушиться на всех, кто дерзнет сюда проникнуть.

Они обследовали вершину и увидели, что ее плоская и сравнительно небольшая поверхность усеяна обломками керамики. Повсюду под слоем песчаной земли они нашли бусы, кусочки железа и меди. Им, а вместе с ними и истории повезло. За несколько недель до их появления ливень смыл кое-где верхний слой земли, и на одном из этих размытых мест старший Ван Граан увидел желтый блеск. Это было золото.

Вот как описывает это Фуше: «Начались лихорадочные поиски, и вскоре члены экспедиции стали находить золотые бусы, браслеты и кусочки тонких золотых пластин. На следующий день (1 января 1933 года) исследователи продолжали поиски, разрыхляя землю ножами. Они обнаружили большие куски золотых пластин, некоторые из них имели определенную форму. Это были остатки фигурок носорогов, сделанных из тонкого золота и прикреплявшихся золотой проволокой к дереву, а может быть, и к какому-то иному предмету, от которого ничего не сохранилось. Эти фигурки имели массивные золотые хвосты и уши очень тонкой работы. Вскоре исследователи обнаружили скелет и осторожно выкопали его, но череп и большая часть костей рассыпались в прах, как только их извлекли из земли».

Взволнованные находками, особенно тем, что в погребении оказалось золото, общий вес которого превышал 75 унций, пятеро путешественников сначала решили никому не рассказывать о виденном. «Это был, – говорит Фуше, – самый критический момент в истории Мапунгубве». По счастью, отец и сын Ван Грааны колебались, и молодой Ван Граан, который учился у Фуше в Претории, решил сообщить старому учителю об этих находках и отправил часть их по его адресу.

Фуше в свою очередь послал находки Пирсону – заместителю начальника монетного двора в Претории. Пирсон определил, что это золото высокой пробы, но, что еще более важно, найденные предметы были первыми предметами из кованого золота, обнаруженными в Южной Африке, и их археологическое значение для исследования Южной Африки и всей проблемы Зимбабве поистине неизмеримо. Ван Риет Лоув немедленно выехал в этот район и произвел предварительное обследование. Вскоре была сделана попытка разыскать трех других спутников Ван Граана. Поиски увенчались успехом. Золото и другие предметы, увезенные ими, оказались в полной сохранности.

Тем временем Ван Риет Лоув сообщил, что на вершине холма Мапунгубве имеется не менее десяти тысяч тонн почвы, «большая часть которой, по всей видимости, была доставлена туда из окружающей местности». Наконец-то было обнаружено место, никем не тронутое и вдобавок имеющее огромное значение для понимания истории Африки! Тогдашнее правительство Южно-Африканского Союза, действовавшее с похвальной быстротой, приобрело «ферму» Грифсвальд, на участке которой находился холм Мапунтубве. Университету Претории поручили провести исследования. Было объявлено, что они имеют национальное значение. Последующие правительства уже не выражали такого интереса к этому предмету.