Новогодние истории
Шрифт:
— И я видела, тётя Маша.
А имя откуда знает? Имя, вроде, в объявлении не писала! А кто дворничиху тут не знает? Выследила! Разузнала, что одна бабка живёт. Только пенсия давно была, и зарплата вся к празднику потрачена. Чем разживиться-то хотела, проклятая?!
— Видела и даже в руках держала. Вот этих самых.
У тёти Маши аж сердце зашлось. Да, к счастью, пальцы у девицы пустые оказались, только красные. Отморозила, видать, без варежек. Только ж как обе руки-то сразу! Переодевала, что ли, часто, глупая? Может, и правда за варежкой
— И куда ж вы дели вашего гнома?
Как только тётя Маша решила подыграть, так сразу иначе на незнакомку взглянула. Девушка перестала пугать. Теперь она в несуразном наряде не вызывала ничего, кроме улыбки.
— Потеряла! Это для нас зима нынешняя не зима, а ему, крохе, и в минус один – страшный мороз. И знаете, что выдумал? – А глаза так и загорелись, будто у ребёнка. – Спички жечь, чтобы согреться. Ну как в сказке у Андерсена, знаете же?
— Знаю, знаю…
Кто ж эту грустную сказку не знает. Жалко замёрзшую на улице девочку… И эта вон, руки отморозила, бедолага. В дом пригласить. Чаем напоить. Да всё ж боязно. Кто б в подъезд зашёл, поспокойнее б было.
— Ну так я спички отобрала. Спички даже гномам не игрушки. И в варежку посадила погреться, да вот растяпа, потеряла. Поглядите, в вашей варежке гномик мой не сидит?
А нога всё на пороге.
— Вы постойте на лестнице, а я гляну.
Прежнее беспокойство вернулось к тёте Маше. Но девица ногу убрала и позволила двери захлопнуться перед её любопытным носом.
Отдать ей варежку и позабыть про всё. Поулыбались и довольно будет. Даже если не своё девица присвоит, не её то дело. Спокойнее будет, объявление снимет – никто больше не придёт. Взяла варежку от батареи, да, вот ведь пропасть, заглянула в неё. Ну прямо как ребёнок! Ясень день, пуста варежка. Никакого гнома.
Грозно шаркая старыми тапками, тётя Маша вернулась к двери. В глазок в этот раз поглядела, не подтянулись ли дружки. Дядя Вася пожаловал. Подле девицы стоит. И не позвонил.
— Вот варежка ваша, и ступайте гнома искать в другом месте, – командным голосом выдала тётя Маша.
Девица схватила варежку и ну в неё заглядывать. И лицо такое растерянное сделалось. Даже обиженное.
— Нет гнома.
— Конечно, нет, – подбоченилась тётя Маша. – Откуда гному взяться?!
— Может, вы, тётя Маша, по пути обронили его?
Голос жалостливый такой. Да не проведёшь бабку. Так и хочет в квартиру попасть. Может, наводчица? Да коль такова, то можно и показать, что ничего нет. Телевизор и то “Зенит”. И при дяде Васе не так страшно. Чего молчит-то? И только сейчас глянула на него. Пальто драповое серое со свалявшимся воротником оттопырилось слишком сильно.
— Что у тебя там?
Бутылку, что ли, лишнюю притащил? Да чего прячет-то?
— Иду. Сидит. Замёрз. Возьму, думаю. Новый год. Чего бедному мёрзнуть…
Девица заглядывает за пазуху. Улыбается.
— Кого принёс? – продолжает вопрошать тётя Маша, хотя поняла уже. Второго пса приволок. Один у него дома сидит.
— А что мы тут топчемся-то! Проходите уже, проходите, – пробубнил дядя Вася и, будто к себе домой, дверь распахнул.
Девица обрадовалась. Шмык, и в квартире. Стоит, оглядывается. А на что смотреть? Обои пузырями пошли. Зато на зеркале пастой морозный узор нарисован. Зубной щёткой выводила, как все прежние года.
— Да вы на кухню, девушка. На кухню, – хозяйничает дядя Вася.
А девица на кухню заглядывает и в руках варежку жмёт.
— Я для начала гномика поискать хотела бы…
Пусть идёт. Кроме картошки и свёклы, ничего не найдёт. Было б что искать!
— Кто такая-то? – шепчет дядя Вася.
— А ты бы до того, как в дом приглашать, поинтересовался, болван, – шипит тётя Маша.
Вкратце беседу пересказала, и вдвоём на кухню направились. Дядя Вася впереди идёт, готовый принять огонь на себя. Девица на табуретке сидит, варежку баюкает:
— Гном по городу идёт. Тихо сказочку поёт. Как в далёком королевстве жило бедное семейство…
Глаза на стариков подняла. Улыбается. Блаженная какая-то…
— Спит гном, – и палец ко рту поднесла. – Плохо, тётя Маша глядели… Хотите я вам сказку расскажу, покуда вы чайку согреете. Замёрзла я, пока гнома искала. Маленький, в незнакомом городе да ещё по-русски не говорит. Только и слышала от него… Крибле да крабле… Крабле да крибле…
И хихикнула, но не злобно, по-доброму. Тётя Маша аж головой покачала. Болезная, что ли…
— Вспомнила, как варежку обронила. Я ж птичек кормила. Кормушки вдоль дома висят, а у меня полные карманы крошек. Я вот пока их в ладошку вытряхивала, варежку и обронила. Хорошо, что вы её нашли. А то бы гномик вовсе потерялся и никогда не встретился с Дедом Морозом. Вы верите в Деда Мороза?
— Верю, верю. А чего ж не верить, – и дядю Васю за пальто дёргает. Мол, спорить с такими не надо.
— Да, да, – закивал старик. – Как не верить, верю. Да, да…
И наконец собачонку из-под пальто достал. Облезлая. То ли маленькая, то ли щенок. Скулит.
— Мороз-то он злой. Как в сказке.
Не раздеваясь, уселся на соседний табурет и затянул под нос песенку:
– Как хорошо, о боже мой, со стариком идти домой, покинув двор, где ты как вор и правит злоба... Вы, девушка, небось и песен таких уже не знаете…
Гостья плечами пожала и шапку стащила. Волосы прилизанные в косичку стянуты.
— Вы бы оба пальто-то сняли.
Дядя Вася помог девушке раздеться и унёс вещи в прихожую. Теперь не так тесно стало на шести квадратных метрах. Занавески кружевные, что узор морозный, успевший подтаять за тёплый день. Дядя Вася авоську с селёдкой на стол поставил, а пёсика в шапку уложил.
— Покормить надо, – буркнула тётя Маша, пробираясь бочком к плите.
— Да я кусок колбасы уже дал.
Тётя Маша чиркнула спичкой. Запахло гарью.