Новогодний маджонг. Соединяя пары

Волкова Виктория Борисовна

– Я тебя не узнал, – пробормотал Владимир Петрович, отводя взгляд. – В Геленджике ты была в белой юбке или в открытом купальнике, а в бассейне – в спортивном, и шапка эта дурацкая на лоб надвинута. Мне понравилась девушка, я и решил познакомиться. Только ты меня отшила, любовь моя. Так надменно посмотрела и губы надула.

Рита взглянула на него широко распахнутыми от удивления глазами и ткнула пальцем в грудь.

– Я? – искренне изумилась Рита. – Вова, я не умею надувать губы. И не подходил ты ко мне. – Она снова попыталась дернуться, но он не отпустил ее.

–

Как же! – в запале начал Молоканов. – Ты на ресепшене стояла в белом пуховике и красной шапке.

Маргарита зыркнула на него сердитым взглядом.

– Ты меня перепутал с кем-то, Володечка. Я тебе точно говорю. Нет у меня белого пуховика, красный цвет я вообще не ношу и губы не дую, – сердито заявила она и маленьким кулачком стукнула Молоканова по плечу. Он поймал кисть любимой и поцеловал тыльную сторону ладони.

– Выходит, я к левой бабе клеился? – удивился Молоканов, не выпуская руку любимой.

– Тут еще нужно разобраться, с кем ты там знакомился, Владимир Петрович! – воскликнула Рита, от души негодуя.

Вова рассмеялся и снова шепнул на ухо:

– Зато в Новогоднюю ночь я тебя сразу узнал. И понял, что ни за что не дам уйти во второй раз. А потом ты Саньку вынесла знакомиться. Это было как контрольный в голову.

Рита уткнулась в Молокановское плечо и тихо пробормотала:

– Я загадала тебя на Новый год… попросила высшие силы дать нам с тобой еще одну встречу.

Они лежали, не разжимая объятий, даже не пытаясь хоть на минуту отодвинуться друг от друга. Владимир Петрович неспешно перебирал Риткины волосы, а она тонкими пальчиками скользила вдоль татуировки. Молчание вдвоем.

«Что-то в этом есть, – про себя отметила Маргарита. – Такое утонченное наслаждение -чувствовать тепло близкого человека. Ощущать гармонию душ».

Она приподнялась на локте и потянулась к Молоканову. Он накрыл ее губы своими, давая жару в груди разгореться с новой силой.

– Байк, обедать! – донеслось со двора.

– Что это? – удивленно поинтересовался Молоканов, переведя дух.

– Мама собаку зовет, – пояснила Маргарита шепотом, пытаясь таки стащить майку с крепкого торса.

Молоканов рассмеялся.

– Собаку зовут Велосипед? – поразился он.

– Собаку зовут Байкал, – усмехнулась Маргарита и ущипнула Вову за бок.

– Ах так! – расхохотался он и одним движением перевалил Маргариту на диванные подушки. – Если ты будешь щипаться, то я укушу! – И зарычал для острастки.

– Чисто звэр! – промурлыкала Ритка с грузинским акцентом. И слегка ущипнула снова.

Молоканов подмял ее под себя и тут же запустил руки под майку, намереваясь в следующий момент стянуть спортивные штаны. Он кивнул на дверь.

– Может, закроемся? – предложил он разомлевшей Маргарите.

– У нас ни одна жилая комната не закрывается на замок. Не бойся, никто не войдет, – нетерпеливо заверила она, и снова подушечки пальцев пробежали по рунам на ребрах Владимира Петровича.

Молоканов в долгу не остался и молниеносно стащил майку с любимой женщины. Провел ладонью по груди, затем медленно и нежно покрыл поцелуями Риткину шею,

спускаясь дальше к ключице. Потом снова завладел губами и зарылся руками в пышную гриву. Маргарита под ним уже выгибалась, не в силах совладать собой.

– Ну давай же!– то ли попросила, то ли велела Ритка. – Как же я соскучилась по тебе!

Она старательно пыталась вытащить ремень из пряжки, но толстая кожа не давалась. А Маргарита аж рот открыла от нетерпения.

Вова одним движением стянул с нее штаны и отбросил их на пол. Он отодвинул в сторону Риткины пальцы и расстегнул ремень. Маргарита уже ухватилась за пуговицу. Раскрыла ее и потянула язычок змейки. В следующий момент ее рука проскользнула вглубь навстречу «вовчику». Молоканов уже предвкушал, как вот уже сейчас почувствует горячей кожей прохладный воздух. И как устремится к заветной цели. Он затаил дыхание от предчувствия сумасшедшего удовольствия и даже прикрыл глаза. Но в следующую секунду послышался в коридоре топот. Дверь под воздействием сильного натиска распахнулась настежь. Кто-то большой и сильный ударил Молоканова в спину и зарычал угрожающе.

Владимиру Петровичу хватило времени, чтобы инстинктивно прикрыть Риту. Но она увернулась из его объятий и подскочила на ноги.

– Байк! – строго цыкнула на собаку. – Фу! Глупый пес!

– Не ругайся, – смеясь, взмолился Вова.– Он службу несет.

Огромный черный зверь внимательно осмотрел чужака, коим собственно и являлся Владимир Петрович.

– Свои, – тут же предупредила Маргарита и погладила собаку по голове. – Сразу прибежал, мой защитник.

Вова протянул руку и потрепал пса по холке.

– Молодец, Байкал! – похвалил он. – Не давай Ритулю в обиду. Я на тебя надеюсь.

Молоканов печально усмехнулся и застегнул брюки. Маргарита едва успела нацепить майку и тренировочные штаны, как снизу раздался ленивый приказ:

– Байкал, иди сюда. Дай людям поговорить.

Пес внимательно посмотрел на наглого гостя, осмелившегося завалить его хозяйку. Потом перевел взгляд на Маргариту, словно сомневаясь, что его защита не требуется.

– Иди, Байк, папа зовет, – печально заметила Рита.

Из коридора раздался уже строгий голос:

– Я кому говорю.

И умнейший зверь развернулся и потрусил к выходу. Молоканов от избытка чувств снова заграбастал Ритку в свои объятия.

– Вот же… – пробормотал он. – Полиция нравов.

Ритка тихонечко рассмеялась.

– Байк тебя принял. Только дай ему время. Он очень строгий пес и чужих с первого раза не принимает. Антон его десятой дорогой обходил. Папа всегда говорит, что у Байкала нюх на хороших людей.

За окном стемнело, и снова пошел легкий снежок. Молоканов даже не мог точно сказать, сколько времени, обнявшись, они пролежали с Ритой. Он понимал, что слишком загостился в доме Танеевых, и скоро придется прощаться. Хотя бы до завтра. Но Владимир Петрович вдруг осознал, что просто не сможет расцепить руки и выпустить Маргариту из своих объятий. Не сможет прожить и минуты, чтобы не вдохнуть запах любимой женщины. Легкий и пьянящий. Со сладкой горечью.