Новогодний маджонг. Соединяя пары
Шрифт:
– Нет, – простонала Ритка, прижимая к своему животу его голову. – Иди сюда.
Он навис над ней, обхватывая ее затылок и снова приникая к ней поцелуем. Ее руки лихорадочно скользили по его спине, ногти впивались в кожу, оставляя слегка саднящие отметины.
– Люблю тебя, – выдохнула Маргарита, обвивая ногами бедра Молоканова. Она запрокинула голову и схватилась за тумбу руками, отдавая всю себя неистовому темпу, дарящему упоение и восторг.
Вова медленно перевел дух и восстановил дыхание. Убрал с Риткиного лба темную прядь. Она все еще сидела на столе, пытаясь прийти в себя. Вова положил ее голову себе на грудь, чмокнул в макушку и прошептал:
– Что тебя разбудило?
– Страшный сон приснился, – объяснила она.
–
– Ты считаешь, что это он все затеял?
– Ну да, – поморщился Владимир Петрович. – Его выдал ключ от дома в Вишневке. Как еще Сандрозд и Даша могли его заполучить?
– Наверное, ты прав, – нехотя признала Рита и потянулась к мужу с поцелуем. – Я только не поняла, зачем бабка Сандрозда украла у тебя деньги, если они рассчитывали продать золотой лист. Старухе точно бы что-то досталось.
Молоканов болезненно усмехнулся, прижимая Риту к себе.
– Да я и сам не понял, малыш.
Луиза Кимовна Сандрозд вошла в небольшое здание на окраине, где убирала еще несколько офисов. Она неспешно накинула черный потрепанный халат, в каких раньше ходили технички в школах, и направилась в дальнюю комнату, отданную под маленькое турагентство. Офис был пуст. Народ разошелся по домам, как только пропикало шесть. Луиза привычно уселась в кресло директора и уверенно нажала на кнопки городского телефона. Ответили сразу.
– Что там у вас?
– Все плохо, рыбонька, – прошелестела Луиза. – Прошу тебя, уезжай!
– Что с Валеркой?
– Взяли его и Дашу.
– Аванс вернешь?
– Его давно потратили. Я тут раздобыла нужную сумму, чтобы подстраховаться. Но все сорвалось. Даже взять не смогла.
– Тебя поймали?
– Да, но я выкрутилась. Только двести тысяч аванса не получится возместить. У меня самой таких денег нет. Прости.
– Делов-то, Луиза! Я же не свои платила. А мой шеф не обеднеет. Я ночью уезжаю. Пусть только Валерка подумает, прежде чем что-то говорить.
– О тебе никто не знает, рыбонька. И мы с тобой и не встречались даже.
Трубка хохотнула и отключилась. Каждая из женщин задумчиво посмотрела на телефон, прекрасно понимая, что этот разговор был последним.
Глава 22.
6 января
Рита долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок и размышляла, как быть дальше. Вовка прав, ум на лестнице. Но воспоминания о тех страшных часах не отпускали до сих пор.
Она обо всем догадалась. Сразу, как только услышала разговор в прихожей. Камеры туда не додумались повесить, но кто-то зацепил «ухо» на старый отцовский тулуп, болтавшийся на вешалке. Рита, пока прятались в пультовой, все время наблюдала за перемещениями Даши и Валерки. В голове не укладывалось, что подружка и ее кавалер намеревались взять маму и ее саму с грудным ребенком в заложники. И это та самая Дашка, с которой ездили на море, встречались по возможности в кафе и просто бродили по парку. Маргарита поначалу вглядывалась в лица, до конца не веря, что люди, вот так запросто приезжавшие в этот самый дом на чай, теперь захватили его и угрожают расправой хозяевам. И лица злые-презлые, исказившиеся,как в кривом зеркале, и переставшие походить на человеческие. Вот тут до Риты и дошло, что хватит причитать, а нужно следить за каждым шагом подонков. Когда приехала полиция, ей удалось даже переслать записи с камер, чтобы силовикам стало ясно, с чем они столкнулись. Маргарита держала на руках Саньку, словно боясь, если она отдаст его матери или Надежде, то сын может потеряться. Вот так и сидела за компьютером. Одной рукой держала ребенка, а другой– водила мышью, не отрывая взгляд от экрана. Вот преступники, поняв, что дверь топором не разбить, отправились на кухню искать лекарства в аптечке. Видать, Валькирия Алексеевна крепко
«А ведь ничего не понимает, зайчик маленький», – умилилась она тогда, слегка касаясь губами темечка Саньки и вдыхая нежный молочный запах любимого ребенка.
Потом какой-то полицейский программист объяснил ей по телефону, как правильно передавать информацию с камер. А врагам вскоре бродить по темному коридору надоело, и они улеглись на диване в кухне, изредка напоминая полицейским, что у них заложники и, если им не отдадут золотой лист, они начнут убивать.
Маргарита слышала в трубку веселый смех силовиков, наблюдающих в режиме реального времени за двумя недоумками, вот так, на пустом месте, поднявшими с пола срок.
Она точно знала, что все обойдется, и даже заверила Молоканова, что все в полном порядке, но напряжение давило на виски и не отпускало. Маргарита чувствовала, что может что-то упустить, и тогда все вокруг полетит к чертям собачьим. Она передала проснувшегося сына матери и, придвинувшись к монитору, включила экраны со всех камер сразу. Тотчас выстроились десятки изображений, большинство из которых показывали темные пустые помещения. Рита заметила, как к дому направляется бойкая старушка в старом пальто с лисьим воротником и в сбившемся с головы платке. Рита точно знала, что плохо прокрашенные волосы собраны назад в жидкую косицу, закрепленную на затылке в пучок. Бабка Валеры Сандрозда. Маргарита видела ее пару раз в вестибюле музея. Старуха резво взбежала по ступенькам и, подождав, пока Валера откроет ей дверь, шмыгнула внутрь. Рита гадала, как этот божий одуванчик может повлиять на своего озверевшего внука, кидавшегося с топором на дверь пультовой.
Но бабулька задержалась лишь в прихожей, а там камер не было.
– О чем они говорят? – поинтересовался кто-то из полицейских.
– Не знаю, – пробурчала в трубку Рита, еще раз просматривая изображения. Ни одно из них не давало возможности увидеть коридор.
– Ты что здесь делаешь? – внезапно гаркнул Сандрозд. Марго внимательно оглядела экран монитора и увидела, что включилась запись с неведомого прослушивающего устройства.
Сама не осознавая, она быстро надела наушники, боясь пропустить хоть слово. Полиция потом все равно получит эту запись, а пока нужно самой точно знать, что затевают преступники.
Старуха говорила тихо, но властно. И Дашка, а тем более Валерка слушали ее внимательно.
– Если сделаете, как я скажу, пойдете исполнителями, – начала она. – Папа Карло подозревает, что организатор – Баянов. Я не знаю, кто это. Но шеф мужик умный, значит, есть зацепки. Он сказал, что этот Баян одновременно с Дашкой вошел в подъезд к Тризуцкому…
– Да, он был там, – промямлила Фроленко. – Я его видела, когда удирала.
– Тем более, – согласилась старуха. – Скажешь, что по уговору он в домофон позвонил, а Тризуцкий тебе открыл дверь, думая, что это его друг.
– А ты ножом пырнула, обороняясь, поняла? – вставил Сандрозд.
– Теперь лист и захват заложников, – снова начала вправлять мозги бабка. – Это Баянов вас шантажировал. Он же велел Дарье лист выкрасть. Кому он хотел краденое сбыть, вы не знаете, поняла?
Даша что-то прошамкала в ответ. Рита не расслышала.
– И самое главное, Папа Карло подозревает, что ключ вам выдал лично Баянов. Вы, оказывается, через его участок в этот дом пробрались. Не будем разочаровывать хорошего человека. – Рита услышала в голосе говорившей едкую усмешку. Стало противно. Папа Карло – это Молоканов. Надежда говорила, что Вовку так прозвали в офисе. А они с Одинцовой нарекли его Юлием. Маргарита тогда даже не подозревала, кому именно придумала такое прозвище.