Новогодний роман
Шрифт:
Ланселотов -Размахнулись на гору, а насыпали холмик.
Савраскин - А и черт с ним. Зато размялись. Гуз. Давайте отходную.
(Занавес)
Пока Запеканкин занимался хозяйством, Антон прилег на софу. В домашней обстановке он преобразился. Пропал вызов, и появилась задумчивость. На нем был, домашний, до колен, верблюжий халат с узким копьевидным вырезом. Он закинул руки за голову и что-то мечтательно напевал. Антону было около 30. Время, когда многое осталось позади и ох как много еще предстояло пройти. В фигуре Антона присутствовала малая толика ленивой рыхлости. Он не был красив или уродлив. Скорее неуловим. Пронзительно черные, как только что отпылавшая
Фиалка откупорил флягу с черной головкой, покрытой акцизным платком. Зная Запеканкина, закрыл ему донышко. У себя на палец остановился у краев.
– Давай Петр за встречу - он ковшом сгреб рюмку и поднес ее ко рту. Часто заходил кадык. Запеканкин немного пригубил из своей рюмки и скривился.
– Пельмешки у тебя знатно получаются - говорил Фиалка - Магазинные, а как у бабушки. Перчику бы еще.
Запеканкин метнулся к плите и вернулся к столу с перечницей в виде гриба.
– М-м-м - протянул Антон, отведав перченой пельменины.
– Вообще гламур. По-второй.
Кондиции Антон достигал всегда быстро, а после второй его и вовсе отпустило.
– Истерзан я Петр - жаркий халат душил Фиалку. Судорожными движениями он разбил копьевидный вырез - Думал отдохнуть там. С друзьями встретиться. Отдохнул. Как под асфальтоукладчиком полежал. Клерки нами правят Петр. Клерки. Нет, кто спорит. Они вполне уместны и нужны - Фиалка совсем забыл о Запеканкине и подливал только себе.
– где-то внизу или посередине. Подписать бумажку, заполнить анкетку, вести документацию, бегать за сигаретами и кофе. Но там. За облаками у трона и рядом должны быть самородки. Мы бедны Петр не потому что у нас их нет. Мы бедны, потому что не понимаем, что они у нас есть. С другой стороны - Фиалка горько усмехнулся - что с нас взять, если мы летаем только за компьютером.
Фляга стремительно пустела. Фиалка все больше багровел. Запеканкин мягко заметил.
– Не все же такие, Антоша.
– Все Петр - смятый окурок точно лег в зеленого стекла пепельницу. Фиалка доверительно наклонился к Запеканкину.
– Я тебе больше скажу. Все хакеры начинают с порносайтов.. У каждого в шкафу свой скелетик имеется. Но не каждый может признаться в этом. Я не могу. Поэтому и выбираем глазурью размалеванных гипсовых исусиков. Когда же исусик разобьется, то там ничего не окажется или того хуже. Выползет гадюка или крыса выползет с толстым гадким хвостом.
– у Фиалки подозрительно задергалась челюсть.
– Тогда мы клеймим его. Мерзавец такой. Мы всегда это знали. Но мы не такие, а сами между делом свои шкафики проверяем и ключи от детей прячем. А с самородка, что взять? На виду он , потому что чувствами живет. Подлецом не будет, внутренний университет не позволит. Боимся мы таких. Поэтому и странные они чудики. Отодвигаем их на край. А под клеркоподобных ложимся и радуемся.
Фиалка замолчал. Он оперся на кулак и, свесившаяся прядь его волос коснулась стола. Початая сигарета дымилась в пепельнице. Тянулся сложный беловато-серого оттенка дымок. Вспомнив, Антон брал сигарету, затягивался и бессильно бросал ее обратно. На холодильнике бешено, как пульс марафонца, тикал будильник.
– Открой форточку, Петр - произнес Фиалка.
Запеканкин подошел к окну. В маразум стремительно ворвалась ночь, плеснув в лицо Петру случайными снежинками. Запеканкин быстренько прикрыл форточку, не позволив ночи овладеть маразумом с наскока.
– Антоша, я поставлю чай?
– спросил Запеканкин. Фиалка согласно кивнул головой. Из круглой конфорки появились жадные голубые огоньки. Запеканкин наполнил чайник водой и поставил его на плиту. В фарфоровый заварочный чайник с жирным лебедем на боку бросил две столовые ложки пахучего с бергамотом чаю.
– Слушай Петр. Что это я все о себе да о себе. Ты то как? Чулюкин собака не допекает? Ты скажи, Петр, мы его сразу приструним.
– Что ты, Антоша. Совсем нет.
– Запеканкин покривил душой и спрятал это за озабоченностью. Чайник закипал. Сняв чайник с огня, Запеканкин залил кипятком заварочник. Закрыл крышкой, оставив воду бушевать в тесноте, выжимая все соки из чайных гранул.
– Кстати Антоша - Запеканкин подошел к столу.
– Я хотел тебя попросить. Если не.. Конечно, я понимаю, скоро праздник и это накладно Но все-таки - Запеканкин как всегда буксовал, перед тем чтобы что-то попросить.
– ... Даже не знаю с чего начать... Стыдно.
– Ой, Петр. Что топчешься? Работа нужна?
– Да - смело рубанул Запеканкин и испугавшись собственной смелости поспешно добавил - Если тебя не затруднит, конечно.
– Не затруднит. Подыщем.
– Спасибо тебе Антоша.
Фиалка плеснул остатки из фляги в рюмку. Запрокинув голову, он вылил в себя рюмку и поставил ее на стол.
– Все. Спать хочу. Проводи Петр. Хандра одолела.
Пошатываясь, Фиалка встал, и голова его оказалась над табачными полями. Льющаяся в приоткрытую форточку ночь не смогла их разрушить.
– Зачем тебе деньги Петр - Фиалка опирался на плечо Запеканкина. Они вышли из маразума и пошли по короткому аппендиксу-коридору.
– Это... Знаешь, Антоша... Все странно так получилось - начал мямлить Запеканкин - Она даже не знает.
– Не начинай, Запеканкин - скомандовал Фиалка - Кто ничего не знает. Рожай быстрее.
Запеканкин потупился.
– Девушка, Антоша.
– Что?
– Фиалка строго взглянул на Запеканкина - Какая девушка?
– Я не знаю - честно признался Запеканкин.
– Так. Петр . У тебя появилась девушка. Забавно. Познакомишь.
– Я хотел тебя просить об этом.
– вырвалось у Запеканкина - В смысле я хочу сказать, то есть. Ты же знаешь, у меня вряд ли получится. А ты такой.
– Какой?
– Такой как надо - нашел нужные слова Запеканкин. Они были в спальне. Фиалка устроился на кровати, Запеканкин, склонившись под тяжестью балдахина, укрывал его одеялом.
– Решим этот вопрос Петр - Фиалка зевнул.
– Без промедленья. Петр, кейс подай мне.
Запеканкин не понял, показалось ему или было все на самом деле. Выложенное атласом нутро кейса все было в деньгах. Ладных зеленых кабанчиках, перетянутых бумажными ленточками. Фиалка довольно цокнул языком. Он закрыл кейс и повернулся, сжимая его в объятьях.