Новогодняя диверсия
Шрифт:
— Я не красивая…, - попыталась она прикрыться халатом.
— Очень красивая, — не согласился с ней Алексей. — Самая красивая, — он мягко убрал ее руки от халата.
— Но свет…, - Олеся почти смирилась.
— Я хочу видеть тебя. Именно тебя, — покачал он головой, нависая над ней.
И столько жадности было в его взгляде, в дрожащем сиплом голосе, в руках, которые, казалось, не могли перестать ее трогать, что Олеся сдалась. Пусть сегодня будет так. Какая разница?
Как оказалось, разница была. Она видела его. Видела его желание, видела себя такую рядом с ним, и в какой-то момент поняла, что просто счастлива сейчас. И этого было более чем достаточно для того, чтобы поверить в свое личное новогоднее чудо….
***
Они просто лежали, под одеялом, которое Алексей все же соизволил набросить на них. Он молчал, прижимая ее голову к своей груди. Олеся понимала, что сейчас нужно ловить каждую секунду его пребывания рядом с ней. Каждый миг. Ведь он мог сейчас в любой момент подняться и уйти навсегда, а у нее останется лишь самая фантастическая ночь в ее жизни. Поэтому она сейчас и лежала, стараясь не двигаться, и слушала удары его сердца.
— Я не детдомовский, не бойся. — Вдруг заговорил он. Олеся напряглась, но ни на миллиметр не сдвинулась, показывая, что готова слушать дальше. — Но и не сильно лучше. Мать выпивала, отца я даже не знаю. Но мать говорила, что солдатик какой-то. Наверное, в моем детском мозгу что-то за это зацепилось…. Хотя, нет. Военную школу я выбрал, потому что это был фактически мой единственный шанс выбраться из того поселка, где я родился. Матери на меня было почти всегда плевать. На меня платили пособия, это все, что ей нужно было. Меня соседи подкармливали, одежду отдавали…. Соседка у нас была учительница. Немолодая уже. Она всегда мне говорила, что мне нужно учиться. Это шанс на то, чтобы не жить так, как моя мать. Именно она меня увезла на вступительные экзамены. — Он ненадолго замолчал. Олеся ждала, затаив дыхание. — Мне повезло, я поступил. В казарме хорошо кормили, выдавали одежду, даже стипендия на личные нужды была. Только я боялся ее тратить. Так и копилась. А то, что устав? Так мне так даже легче жилось. Что сказали, то и нужно делать. Это я потом понял, что при этом нужно еще и думать, но там и этому учат. — Он глубоко вдохнул, как перед прыжком. — Потом была военная служба, в основном на севере. Три года назад я вдруг заболел. Сильно. То ли грипп, то ли еще чего. Меня вылечили, но через пару месяцев я заболел вновь. И еще через полгода снова. Медицинская комиссия решила, что мне нужно сменить климат и переехать в более… теплый регион, но не совсем на юг. Могу не справиться с акклиматизацией.
Он снова замолчал, подбирая слова.
— И тебя направили сюда? — Олеся подняла голову и посмотрела на него. Только сейчас до нее дошло, что он сильно волнуется.
— Нет. Я сам понял, что не хочу так больше. Если бы семья была, то остался бы, конечно. А так никого…. Сослуживцы, пытающиеся меня знакомить с подругами своих жен, командиры, дающие увольнительные на ночь…. А я не этого хотел. — Он сел на кровати, заставляя и девушку подняться. — Понимаешь, я же всю жизнь как бы один. С рождения. Никто никогда меня… не любил. Мне не к кому спешить домой, меня никто нигде не ждет, на свете нет человека, который бы спросил о том, как у меня прошел день. Банально, но все же…. И я написал рапорт. Ткнул пальцем в карту, попал в этот город. Не раздумывая, переехал. Накопленных денег хватило, чтобы купить квартиру. На работу участковым устроился буквально за неделю. И вроде бы полегче стало. Целый день бегаешь, разгребаешь чужие проблемы, живешь… чужой жизнью. Но одиночество никуда не делось. Мать давно умерла, учительницы уже шесть лет, как нет (я ей звонил регулярно). А я один так и болтаюсь. А тебя увидел и… как будто домой попал. Только не туда, в детство, а в такое домой, которое должно быть. Которое…. Вот держу тебя сейчас в руках, и ощущение, как будто целым миром владею.
Олеся некрасиво шмыгнула носом. Алексей прижал ее к себе и обнял так, что она себя хрустальной вазой почувствовала. Ее так в жизни никто не обнимал.
— Леш, а дальше как? — Глухо спросила она, вцепившись руками в его спину.
— Лесь, я не хочу уходить. Я не смогу отпустить. Я себя знаю…. Так что выбирай, где будем жить: у тебя и ли у меня. Но вместе, однозначно. — Недипломатично ответил он ей. — И родственников твоих надо о свадьбе предупредить. Наумовна сказала, что они у тебя есть.
— О свадьбе? — Олеся подняла лицо и недоуменно уставилась на него. — Зачем свадьбу? Можно же так жить….
— Ну, нет! Так жить нельзя, поэтому мы обязательно поженимся. И детей надо в браке рожать, чтобы у них потом вопросов не возникало. — Начал он с главного. — Да и твоим родителям спокойнее будет.
— О, да! Мои родители…. — Олеся вздохнула, понимая, что теперь ей придется всю свою подноготную выкладывать. — У меня есть двоюродная сестра. Красивая, как куколка фарфоровая. Умница, красавица, пианистка. Так вот, я по сравнению с ней просто крокодил, которого никто замуж не возьмет.
— Не говори так!
— Это не мои слова. — Усмехнулась девушка. — Это теткины. Ну и моя мама, чтобы тетку за пояс заткнуть, все мечтает меня замуж за кого-то приличного выдать. В ее понимании, лишь бы не бомж. А бабуля так вообще мне кандидатов в мужья предпенсионного возраста рассматривает. И квартиру она мне оставила, как приманку для потенциальных мужей…. В общем, на каждом семейном празднике меня пытаются выдать замуж за первого встречного. Мне это все уже так надоело, что я подобные мероприятия не посещаю уже несколько лет. Так мама повадилась после празднований ко мне посреди ночи являться. Так что, если ты еще не передумал на мне жениться, то тебя ждет просто адовая свадьба со всеми вытекающими последствиями. — Печально призналась она.
— Слава богу, что они тебя раньше замуж не выдали, а то пришлось бы отбивать у какого-нибудь… первого встречного, — усмехнулся Алексей и потянулся к ней губами.
Именно в этот момент в замочной скважине послышался скрежет, и входная дверь распахнулась.
— Леська, я знаю, что ты дома! Если гора не идет к Эвересту, то Эверест сам гора! — Послышался звонкий женский голос.
— Вот, блин. — Олесю с кровати как ветром сдуло. Она быстро подобрала халат, набросила его на себя, туго подвязав пояс, и выскочила из спальни. В прихожей стояли две жизнерадостные женщины. — Мам, бабуль, зачем вы приехали?
— Тебя поздравить с новым годом! Мы еще домашних заготовок тебе привезли. — Проворчала бабушка, указывая на баул.
— А папа? — Нахмурилась девушка.
— В машине ждет. — Отмахнулась мама. — Я тут чего подумала. Помнишь Меркулова? Того, что через парту позади тебя сидел и за косичку тебя дергал. Ты после этого еще волосы обрезала. Так вот, он развелся и теперь свободен. Давай ка мы его к себе в гости пригласим, а ты нечаянно на чай забежишь….
— Мам, я не буду выходить замуж за Меркулова! Он сопливый гадкий утконос! Совершенно безобразно себя ведет по отношению к женщинам. — Обиделась Олеся.
— Дочь, в твоем возрасте и положении выбирать не приходится. За кого ж ты замуж собралась с такой гордыней? — Мама уперла руки в боки.
— За меня, — из спальни царственно выплыл Алексей, по пояс завернутый в одеяло, встал позади Олеси и по-хозяйски обвил ее рукой за талию. — С наступающим! — Провозгласил он, рассмотрев двух ухоженных и явно не бедствующих женщин.
Женщины удивленно приподняли брови и пробежались по выбору девушки оценивающим взглядом.
— Как с креста сняли, — перекрестилась бабушка.
— Тут кормить и кормить. — Согласилась мама. — Лесь, а он случаем не бомж? Или того хуже, этот из жилконторы, как его…?
— Мам, это Алексей. Он участковый. — Терпеливо пояснила девушка.
— Окулист? — Уточнила бабушка.
— Почему окулист? — Опешил Алексей.
— На участкового терапевта ты не похож. Им сладости коробками носят, и они такими худыми не бывают. Поэтому окулист. — Пожилая женщина выпятила тяжелый подбородок вперед.
— Так, все. Мамуль, бабуль, я выхожу замуж. — Топнула босой ногой Олеся.