Новопотемкинские события
Шрифт:
Топтыгин засмеялся, вспомнив голосование за значки с булавкой вместо значков с винтовым креплением.
Подходя к зданию РЭУ, Алексей высказал предположение, на минуту останавливаясь перед входом:
– Думаю, ничего мы здесь не решим, нервы лишь испортим.
Топтыгин развел руками, с грустью произнося:
– За что боролись, на то и напоролись!
Алексей понял сразу недвусмысленный намек собеседника и не заставил ждать его с ответом:
– Мы боролись не за анархию, не за бардак!.. Не за постоянную инфляцию!
Устало вздохнув, Топтыгин махнул рукой и с сожалением посмотрел на молодого
– Вы к кому? – строго спросила секретарша, молодая девица лет двадцати, на минуту взглянув на вошедших и потом уставясь в маленькое зеркальце в руках.
– Мы – к Писаренко.
– Он занят, – только и успела сказать дежурную фразу секретарша, но Алексей не дал ей продолжить:
– А мы оба являемся депутатами городской Думы.
Секретарша быстро встала, услужливо открывая дверь в кабинет начальника.
В приемной томилось, ожидая встречи с Писаренко, около десяти пожилых теток. Они с большой завистью глядели вслед депутатам.
Директор местного РЭУ Писаренко Савва Никитич, грузный мужчина лет пятидесяти пяти с покрасневшим лицом, сидел в удобном мягком кресле, глубоко зевая и вытянув вперед руки. Так он сидел уже полчаса, не двигаясь, до прихода гостей.
Прошло пять лет с тех пор, как Писаренко вступил на должность начальника РЭУ. За эти годы он успел купить иномарку и оплатить половину взноса за новую трехкомнатную квартиру. Заняв начальственную должность, он только сейчас понял, какое-то необыкновенное счастье – руководить своими подчиненными, что-то им приказывать, диктовать приказы, всех проверять и изображать бурную деятельность на своем месте для вышестоящего начальства. Особых проблем со здоровьем у него не наблюдалось, кроме бронхита курильщика да иногда обострявшегося люмбаго, чему Писаренко был несказанно рад. Дома тоже всё складывалось отлично: мягкая, покладистая жена, трое дочек. Словом, как не раз думал Писаренко, жизнь у него удалась. И что бы было, если б в свое время Подпевалов услужливо не намекнул мэру Новопотемкино про некоего Писаренко Савву Никитича, мечтающего стать начальником чего угодно, лишь бы им стать, и который будет очень благодарен за участие и помощь высокого начальства. Несмотря на то, что образование у Писаренко неполное среднее и неоконченное музыкальное училище, его назначили по приказу Горемыкова директором РЭУ города Новопотемкино после его личной встречи с Горемыковым.
Вспоминая свое назначение директором РЭУ и восседая в мягком кресле в личном удобном кабинете с новой мебелью, кондиционером, холодильником, телевизором, телефаксом, компьютером, Писаренко светился неподдельным счастьем.
– Приветствуем! – поздоровались оба депутата, входя в кабинет.
Писаренко привстал, поздоровался и предложил гостям сесть.
– Что угодно господам депутатам? – поинтересовался Писаренко.
– Только при мне прошу не говорить слов «господа» или «господин»! – вежливо попросил Топтыгин, морщась, – мне приятно старое обращение «товарищ».
– А по мне, – поддержал разговор Алексей, – обращение ко всем «товарищ» по меньшей мере глупо.
Топтыгин нахмурил брови:
– Это почему?
– Как могут быть все друг другу товарищами? – воскликнул Алексей. – Это обращение же бред несусветный!.. Мы забыли почему-то старые обращения, бытовавшие ранее, –
– Сударь?
– Да, не слышали разве? Везде есть свои специфические обращения: «мисс», «миссис», «мистер», «сэр», «миледи», «фрау», «герр», «сан», «господин», «госпожа», «сир», «мадемуазель», «мадам», а у нас вместо этого слышится на каждом шагу: «мужчина», «женщина».
Писаренко промолчал, поглядывая на то на одного, то на другого депутата, не догадываясь пока о цели визита к нему.
– Ладно, – произнес Топтыгин, – мы не за этим явились, чтобы в жилищной конторе обсуждать форму обращения к людям.
– А по какому поводу?
– Мы по поводу реформы ЖКХ, – ответил Алексей, после чего наступила долгая пауза.
Лицо Писаренко помрачнело, благостная улыбка исчезла. Он стал постукивать нервно пальцами по столу, думая, что ответить и какие документы показать.
В свою очередь оба депутата тоже примолкли, ожидая ответа директора РЭУ, но он продолжал молчать. В неестественном затянувшемся молчании каждый из них думал о своем.
За дверью послышался чей-то недовольный старушечий крик:
– Сколько еще ждать?.. Ну, сколько?
Писаренко вздрогнул при одной лишь мысли о встрече с недовольной старухой, которая, как ему было ясно, пришла с какой-то жалобой; к тому же он догадывался о большой очереди в коридоре, но старался не думать о ней.
«М-да, – подумал Писаренко, – депутаты или старухи… Всё ведь едино: и те, и другие чего-то от меня хотят: старухи – ремонта их квартир, депутаты – отчета. Домой как хочется! Да, мешают мне работать!»
Раздался робкий стук в дверь.
Писаренко обреченно глядел на дверь, внутренне собираясь с духом.
– Савва Никитич, к вам рвется посетительница, – чуть приоткрыв дверь, сказала секретарша, – можно ей войти?
– Я занят!
– Да, я так и говорю.
– Я по поводу ремонта! – кричала за спиной секретарши старуха, порываясь войти или хоть просунуть голову в приоткрывшуюся щель.
– Я занят!
– Мне срочно нужно, – настаивала старуха.
– Я занят! Минут через пять.
Дверь закрылась.
– Вы ответите на наш вопрос? – напомнил о себе Алексей.
– Да, ответьте или скажете, как сейчас вашим посетителям, что очень заняты? – добавил Топтыгин.
– Чего вам ответить? – нехотя протянул Писаренко. – Дня два назад звонил мне председатель партии «Единое Новопотемкино» господин Подпевалов, ему я всё рассказал.
– То есть Подпевалову нужно отвечать на вопросы, а нам нет? – обиделся Топтыгин.
– Ну, зачем так категорично?
– А разве не так можно заключить? – спросил Алексей.
– Нас избиратели постоянно теребят вопросами о капремонте домов! Что это за реформа, если ничего не реформируется? Только цены повышаете! – возмущенно воскликнул Топтыгин. – Реформа постоянного увеличения цен на жилье!
Писаренко снова нервно застучал пальцами по столу.
– Сколько можно грабить трудящихся? – продолжал Топтыгин.
«Как бы их выкинуть из кабинета?» – подумал он, раздраженно смотря на гостей, после чего, подбирая нужные слова, медленно проговорил, словно учительница рассказывает новый урок школьникам: