Новости конца света
Шрифт:
— Он был… сложный человек. Противоречивый. Но, конечно, он был мне дорог. Но отцу, без сомнения, сейчас тяжелее. Он у меня… тоже непростой человек, очень больной человек, со слабым сердцем. Ему совсем нельзя волноваться, но тут никак этого не избежать.
— Это грустно, — сочувственно вздохнул Илья, отхлебывая разом пол-чашки чая, и с деланным простодушие добавил. — Я даже не знаю, что сказать. Мне жаль, что я напомнил о таком грустном событии.
— Пустое, — покачала головой Алена. — Ты же не мог знать. А где ты нашел паспорт?
— На Мясницкой, — не моргнув глазом сказал Илья. — На асфальте валялся. Я подобрал, думал, отнесу по адресу прописки. А там никого. Я второй раз пришел, уже в выходные,
— Наверное, — согласилась женщина. — А ты студент?
— Ага. Учусь на инженера, — легко рассказал Илья.
— Студенчество — самое чудесное время.
— Это точно, — подтвердил Илья, и чуть не поперхнулся чаем, когда у него внезапно завибрировал телефон. Парень одним глотком опустошил чашку и попытался ответить, но Дэш почему-то уже сбросил вызов. Экономил деньги?.. — Спасибо за чай, — сказал Илья, ссаживая пригревшегося у него на коленях котика на пол. — Меня, кажется, уже потеряли.
— Спасибо, что принес паспорт, — Алена поднялась на ноги одновременно с ним и проводила до дверей. — Это было доброе дело, и оно обязательно вернется чем-то хорошим.
— Да я просто, — неопределенно ответил Илья, пока Алена открывала замки. — До свидания! И котикам. Всего хорошего!..
Дэш не перезванивал, и Илья, начиная пешком спускаться по лестнице, сразу же выкинул из головы свой весьма посредственной полезности визит. Пони должен был ждать его на два пролета ниже, но его там не было, и Илья, прислушиваясь, не услышал нигде шагов. Попробовал позвонить — но звонка тоже в подъезде не раздалось. От этого Илья ощутил смутное беспокойство, хоть и понимал, что Дэш, в общем-то, может сам о себе позаботиться, с его-то талантами по части силы и прыгучести. Поводив жалом в некоторой растерянности, Илья спустился до первого этажа, сунул нос во внутренний двор, но все-таки вышел обратно на улицу Лобанова, оглядываясь.
Запах железа накрыл его раньше, чем черные ветви проросли вокруг сквозь воздух, и, помятуя о том, что такое никогда просто так не случается, Илья на всякий случай тут же упал на дерн и не то ерзнул, не то перекатился в сторону. Не напрасно: перед его носом землю вспорол кончик меча и рванул обратно, заставив Илью дернуться в сторону.
Пожалуй, это все было не очень оптимистично.
Илья перекатился еще пару раз, уходя из-под потенциального удара, прежде, чем собраться и подняться, оборачиваясь, оглядываясь вокруг. Шторм смотрел на него с расстояния в десяток шагов, кончик его меча был направлен в землю, и черные ветви деревьев словно отодвигались от его волос, как будто обжигаемые настоящим пламенем и жаром.
— Какого черта? — переводя дыхание, спросил у него Илья и тут же драпанул в сторону, петляя, как заяц между высоких темных стволов. Шторм двигался следом, молча, неотвратимо, словно привязанный, словно идущая по следу ищейка. Его металлический взгляд был прикован к жертве, и, опережая его, впереди несся ветер, поднимающий в воздух мелкие ветки, листья и труху. Может быть, у ветра и был мотив — но, наверное, слишком тихий, чтобы Илья мог его расслышать за рваным ритмом биения крови у себя в ушах и лихорадочными мыслями о том, что а) Св была права, и средства самообороны надо носить не на дне сумки; и б) куда все-таки провалился Пони?!
Ветер подбирался все ближе, Илья отчетливо ощущал его дыхание ногами, он опутывал, оплетал, затормаживал, заставляя чувствовать себя мухой в паутине. Пожалуй, начинало даже становиться страшно: а еще страшнее стало, когда правая рука внезапно двинулась по своей воле и вцепилась в ближайшее дерево так, что не оторвать. Илья пережил острейший момент липкой паники: он продолжал чувствовать свою руку, кору под пальцами, под ногтями, но совершенно не мог управлять движениями. Все остальное ему, вроде как, подчинялось, а рука — нет, и это было хуже любого экзистенциального кошмара, какой ему довелось испытать, включая кровожадный компостер. Это было немного похоже на онемение от удара или наркоза: Илья чувствовал, что сигнал, команда уходят в руку, но она просто отказывается слушаться.
Шторм, меж тем, приближался неторопливо и пружинисто, не торопясь, словно не собираясь испытывать свою удачу, и под его неподвижным взглядом Илью лихорадило просто до костей, включая непокорную руку. Он схватил себя левой рукой за правое запястье, пытаясь отодрать ладонь от дерева, но та упрямо держалась, впиваясь в кору до боли, до дрожи, до крови — особо удачный рывок едва не помог Илье высвободиться, но рука как-то перехватилась, только из-под одного из кристаллических ногтей проступила черно-маслянистая кровь.
— Да чтоб тебя, — выругался Илья. Продолжая тянуть себя назад, от Шторма, в отчаянном порыве он сунул руку в карман в поисках хоть чего-то, ножа, открывашки? Если ударить по сухожилию острым предметом, возможно, этого хватило бы, чтобы пальцы рефлекторно разжались, но в кармане была только россыпь мелочи и каких-то деталек. Монетки, видимо те, собранные в переходе, просыпались было между пальцев, но одна из них почему-то залипла, и она была дрожащей на ощупь, словно пела беззвучную песню и вибрировала от этого. Илья только и успел подумать, что и тут какая-то проклятая липучесть, как монетка дернула его куда-то вниз, едва не разрывая пополам, потому что рука так и не выпустила ствол дерева, и вокруг была только слепая пустота, а потом падение, по ощущениям, бесконечное и холодное, и Илья приземлился на что-то неудобное, колюче-жесткое, состоящее словно из одних палок и углов.
Помятуя о своем печальном опыте приземления и падения, Илья открыл глаза с большой опаской.
Нам ним были все еще черные ветви деревьев, но вот только они были покрыты серебристой листвой, которая трепетала на ветру, а между кронами тут и там проглядывал бледный купол небес.
— Ни черта себе, — прокомментировал одними губами Илья, не решаясь издать ни звука. Рука!.. вспомнил он и попробовал поднять обе руки к лицу. К счастью, к удивлению, но обе послушались. Только выглядели они так же, как и на Пороге, а не как в нормальном мире: ногти были кристальными, и вокруг одного из ногтей правой руки проступала черная каемка крови. — Грандиозно, — сказал сам себе Илья и попытался приподняться на жестком и угловатом, чтобы более подробно оценить обстановку.
Вокруг был черно-серебряный лес с прозрачным воздухом, почти лишенный подлеска. Он не был таким пустым и одновременно полным, как лес Порога, нет: тут и там слышались птичьи голоса, какие-то шуршания и шорохи.
Сам Илья лежал на чем-то, похожем на огромную берлогу или свернувшегося поспать энта, на какой-то узловатой сфере из черных веток. Соразмерив потенциал свой удачи с ситуацией, Илья счел за благо осторожненько сползти со своего насеста прежде, чем оглядываться дальше. Ему повезло, странное гнездо или берлога не шелохнулись, и обойдя потом его по кругу, Илья так и не нашел ничего похожего на нору или место соединения. Весь ветвистый шар был просто тем, чем казался: ветвистым шаром в человеческий рост высотой. Еще раз оглядевшись, Илья оценил перспективы как бесперспективные: он был один в незнакомом лесу, и даже звать на помощь было несколько стремновато с учетом потенциальной погони Шторма. К тому же собственная правая рука не внушала доверия, а это уже была прямо-таки полнокровная диверсия. И вряд ли Шторм и его непонятные претензии не имели отношения к этой проблеме. В конце-концов, именно во время столкновения с этим малоприятным гражданином все и произошло.