Новозаветные апокрифы (сборник)
Шрифт:
И сказал Иуда: «Кто равен Тебе, Бог, который любовь Свою и милости Свои у человека не отнимет? Кто подобен Тебе в милосердии и милости или Отцу Твоему, который освободил миры Свои от страдания и от заблуждения? Любовь, которая победила вожделение, Правда, которая разрушила ложь, Прекрасный, в котором гнусность не видна, Смиренный, который в высоту вознесся, Жизнь, которая смерть разрушила, и Отдохновение, которое труд пресекло, слава Единственному, который от Отца. Слава милосердиям, которые от милосердных посланы. Слава милосердиям Твоим, которые на нас». И когда это он сказал, проснулась стража и нашла двери открытыми, а заключенных спящими, и они сказали: «Мы забыли о дверях этих и не закрыли их, из-за Дьявола случилось это, человек не пребывал здесь».
И Кариш пришел рано утром к Мигдонии и кормилице ее и нашел ее и кормилицу ее молящимися и говорящими: «Бог новый, который благодаря страннику пришел сюда, Бог святой, который от всего народа индийского сокрыт. Бог, который явил нам славу Твою через апостола своего Фому; Бог, о котором в молве мы услышали и уверовали в Него; Бог, о котором мы узнали, что Он – живой, к которому прибегаем мы, дабы утешиться. Бог, который из-за милосердия Своего и милости Своей достиг (снизошел
И когда это услышал Кариш, он сказал ей, Мигдонии: «Прекрасно, ты назвала меня плохим, и горячим, и ненавистным, и жестоким, но если бы волю твою не исполнил, это несчастие и жестокость обошли бы меня, и не быть колдовству того, которого ты призывала на меня. Но что в ум взяла (задумала) ты тогда, Мигдония? И что ты хочешь, чтобы я сделал тебе? Поверь мне, Мигдония, нет хорошего в колдуне этом и он не может сделать ничего из обещанного человеку. Я же пред очами твоими покажу тебе все, что говорю я тебе, если ты убедишься мною и послушаешь слова мои, и станешь со мною, как была ты со мною (прежде)». И он придвинулся опять к ней и умолял ее, говоря ей: «Я не буду чувствовать горя, если ты убедишься мною. Вспомни, сестра моя, свадебный день твой, и день первый, в который ты приняла меня, и скажи мне теперь по правде, кто дороже тебе, я – тогда, или Иисус – теперь?» Сказала ему Мигдония: «Кариш, то время должно было быть и прошло, а это время будет. То время – начала, а это время – конца. То время жизни временной и преходящей, а это время жизни вечной. То время радости преходящей, а это время радости вечной, непреходящей, которая не проходит. То время дня и ночи, а это время дня без ночи. Та свадьба, как ты видел, миновала и прошла, эта свадьба же никогда не пройдет. То свадьба разрушения, эта свадьба – жизни вечной. Те были дружки и подруги, которые прошли, эти дружки и подруги – верные, которые останутся навсегда. То (сочетание) стояло на земле, где беспрестанная теснота, это стоит на огненном мосту, который окроплен благодатью. То был брачный чертог, который разрушен, а это брачный чертог, который останется навсегда. То было ложе, покрытое покровами хорошими, которые сшили; это ложе, покрытое любовью и верой истинной. Ты жених, который ушел и сменился, а Иисус – жених истинный, который будет всегда, и никогда не умрет, и не разрушится. Тот свадебный дар – серебро и покровы, которые сгнили и ушли, этот свадебный дар – Слово живое, которое никогда не прейдет».
И когда услышал это Кариш, он пошел к Маздаю-царю, чтобы рассказать. И сказал Маздай-царь: «Давай схватим и убьем его». И сказал ему Кариш, любимец его: «Имей с ним терпения немного, выпусти его и поговори с ним, и устраши его; может быть, он пойдет и убедит Мигдонию, чтобы стала ко мне, как была». И послал Маздай-царь, и привели Иуду Фому, апостола Высочайшего. И опечалились все те заключенные, ибо увели Иуду апостола от них. И умоляли его, говоря: «Радость, которая была у нас, отобрана у нас». Маздай же царь сказал Иуде: «Почему учишь ты учению, которого боги и люди гнушаются, в котором ничего прекрасного?» Сказал ему Иуда: «Разве то, чему учу я, плохо?» Сказал ему Маздай: «Говоришь ты, что не смогут жить люди при Боге, если не сохранят души свои чистыми пред Богом, которого проповедуешь ты?» Сказал ему Иуда: «Истинно так говорю я. И не отрицаю я того, что говорю я. Почему не могут слуги твои стоять пред тобою в плохой одежде, или запятнанной, или гнусной? Ты ведь царь земной, и в земле истлеешь ты, хорошее и чистое требуешь от слуг своих. Почему же о царе моем говоришь ты, что плохо говорю я, что должны служить ему слуги его со святостью, и чистотой, и воздержанностью, и должны быть без заботы и беспокойства, и должны быть свободны от бремени тяжкого сынов и дочерей, и от заботы тяжкой о богатстве, и от волнения, и от суеты богатых? Ибо ты хочешь, чтобы те, кто тебе служит и тебе повинуется, вели себя так, как ты хочешь, и если кто-либо из них нарушит одно из приказаний твоих, наказание от тебя он получит. Много больше этого Бог мой; должно нам, которые уверовали во имя Его, служить Ему в чистоте, и в святости, и в воздержанности, и в целомудрии, и в спокойствии, и так, чтобы было чуждо нам все плотское: прелюбодеяние, и татьба, и пьянство, и мотовство, и чревоугодие, и деяния постыдные, и действия гнусные».
И когда услышал Маздай-царь, он сказал Иуде: «Давай отпущу я тебя, иди и убеди Мигдонию, супругу Кариша, не отделяться от него». Сказал ему Иуда: «Если ты желаешь сделать что-либо мне, не медли, ибо если она действительно получила то, что она услышала, то ни железо, ни огонь, ни что-либо еще хуже, чем это, не сделают ей ничего и не отделят от Него, Того, кто овладел душою ее».
Сказал Маздай-царь Иуде: «Слышал я, что чары колдуны разрушают и что рана ехидны может быть излечена противоядием, которое от змеи другой, худшей, чем ехидна. Теперь, поэтому если захочешь ты, сможешь ты разрушить чары твои те прежние и сделать мир и согласие между супругом и супругой его, и сжалься ты над самим собою, ибо ты не насытился жизнью своей до сих пор. Знай же, что если ты не убедишь ее, жизни, которая дорога всякому, лишу я тебя». Сказал ему Иуда: «Эта жизнь – призрачна она, и это время проходит и меняется, а жизнь та, которой учу я, никогда не проходит и не меняется. Красоты этой и молодости, которая теперь видна, скоро не будет у меня». Сказал ему Маздай-царь: «Я посоветовал тебе, дабы помочь тебе, но ты лучше, чем я, знаешь». И когда вышел Иуда Фома от Маздая-царя, подошел к нему Кариш и сказал ему: «Спрашиваю я тебя – я никогда не сделал ничего плохого ни тебе, ни другим, ни богам от века, почему ты это зло принес мне? И почему это опустошение в дом мой ввел? И какую выгоду принесет тебе это? Прикажи мне, и я доставлю ее тебе без труда. И почему меня ненавидишь ты, хотя ты из рук моих не убежишь? Так знай, если ты не убедишь ее, тебя убью я, и ее также убью я, и, наконец, себя самого убью я. И если, как говоришь ты, есть жизнь и смерть, и есть вина и оправдание, и суд и воздаяние, там с тобою на суде предстану я, и если тот Бог твой, которого проповедуешь ты, справедлив и справедливо требует, то буду
И Иуда, засмеявшись, пошел с ним и сказал ему: «Если бы любили люди Бога так, как они любят любезных своих, то все, что у Него они просят, Он дал бы им, и не было бы ничего, что бы не подчинялось им». И когда он сказал это, вошел Иуда в дом Кариша и нашел Мигдонию сидящей и Наркию стоящей перед ней, и лежали ладони ее на щеках ее, и она говорила кормилице своей: «О если бы дни прошли быстро надо мною, мать моя, и стали бы все часы одним, дабы уйти мне из мира этого и пойти увидеть Прекраснейшего, о котором в молве я слышала, что Он – живой и Податель жизни тем, кто верует в Него, (туда, где) нет ни дня, ни ночи, и нет темноты, но есть свет, и нет хорошего и плохого, и нет богатства и бедности, ни мужского, ни женского, ни рабов, ни свободных, ни кого-либо, кто гордится и возносится над слабыми».
И в то время когда она говорила это, вошел Иуда, и она бросилась (к нему), и тотчас встала, и поклонилась ему. Сказал ему Кариш: «Смотри, она почитает и любит тебя, и во всем, что ты говоришь ей, она исполнит волю твою». Говорит ей Иуда: «Дочь моя, Мигдония, согласись с тем, что говорит тебе Кариш, брат твой». Говорит ему Мигдония: «Ты не в состоянии назвать дело, и как же сделать его ты убедишь меня? Ибо я слышала, что ты говорил: „Эта жизнь временная – призрачна, и остановка эта временная, и эти имения не существуют“. И еще ты говорил, что тот, кто ненавидит жизнь эту, пойдет и получит жизнь вечную, и тот, кто ненавидит этот свет дня и ночи, пойдет и получит свет, в котором нет ночи. И еще ты говорил, что всякий, кто оставляет эти имения земные, пойдет искать имения, что всегда существуют, и другое (подобное этому). Кто же, сделав вещь и прославившись ею, поворачивается и отрекается от нее? Кто же, построив город, поворачивается и до основания искореняет его? И кто же, выкопав источник в месте пустынном, забросает камнями и засыплет его? И кто же, найдя сокровище хорошее, не будет пользоваться им?» И когда услышал это Кариш, приближенный Маздая-царя, он сказал: «Я не уподоблюсь тебе, и не буду в ненависти я уничтожать вас, тебе же, скажу я тебе, ибо властен я над тобою, и не позволю я тебе ходить к нему разговаривать с ним, с колдуном этим. И если ты убедишься (хорошо), а если нет, я, знаю я, что сделаю я». И вышел Иуда из дома Кариша, и пошел к дому Сифура-военачальника, и там поселился. И сказал Сифур Иуде: «Приготовь для себя зал и проповедуй в нем». И он сделал, как он сказал ему. И сказал ему Сифур-военачальник: «Я, и дочь моя, и супруга моя свято будем жить мы отныне, в одном сознании и в одной любви; и мы просим, чтобы мы могли получить символ (крещения) из рук твоих и стать Ему, Господу нашему, слугами истинными и быть причисленными к числу овец Его и агнцев Его». Иуда сказал: «Размышляю я, что сказать, и боюсь я, и знаю я, что знаю я, но не могу я выговорить это».
И он стал говорить о крещении и сказал: «Это крещение – отпущение нам грехов, оно порождает людей новых; оно укрепляет умы, и смешивает душу и тело, и основывает человека нового в Троице. И он становится соучастником отпущения грехов. Тебе слава, сила скрытая крещения! Тебе слава, сила скрытая крещения, с нами соединившаяся! Тебе слава, сила, в крещении явившаяся! Тебе слава, новое, что в крещении обновилось, то, что в любви приблизилось к Нему!» И когда он сказал это, он помазал елеем головы их и сказал: «Тебе слава, плод возлюбленный, тебе слава, имя Христа! Тебе слава, сила скрытая, что в Христе живет». И он сказал, и они принесли чан большой, и он крестил их во имя Отца, и Сына, и Духа Святого.
И когда они крестились и оделись, он принес хлеба и вина, положил их на столе и начал благословлять их, и сказал: «Хлеб живой, вкушающий который не умрут! Хлеб, который глад душ утоляет благом своим! Ты – то, что необходимо, дабы получить дар и отпущение грехов, дабы вкушающие тебя не умерли. Имя Отца мы произносим над тобою, имя Сына мы произносим над тобою, имя Духа мы произносим над тобою, имя возвышенное, что сокрыто ото всех!» И он сказал: «Во имя Твое, Иисус, да приидет сила благословения и благодарения и да пребудет на этом хлебе, дабы все души, причастившиеся его, обновились и были отпущены им грехи их». И он преломил и дал Сифуру, и супруге его, и дочери его.
Маздай же царь, когда отпустил Иуду Фому, пошел к дому своему трапезовать. И он рассказал супруге своей, что случилось с Каришем, приближенным его, и сказал ей: «Смотри, сестра моя, как случилось, что человек стал печальным. Ты знаешь, сестра моя Тертия, что ни у кого не было супруги подобной ей, на которую он полагался. Случилось же, что Мигдония пошла посмотреть того колдуна, о котором она слышала в молве, что он делает, и он заколдовал ее и отделил ее от супруга ее, и не знаю я, и он не знает, что делать. Я решил уничтожить его, но он не позволил мне. Но пойди ты и посоветуй ей послушаться господина ее, и не слушай ты слов пустых того (человека)». Утром же встала Тертия и пошла к дому Кариша, приближенного господина своего, и нашла Мигдонию сидящей на земле во власянице, и посыпающей себя пеплом, и просящей Господа своего, чтобы Он отпустил ей грехи ее прежние и чтобы она освободилась от мира скоро. И когда вошла к ней Тертия, она сказала Мигдонии: «Сестра моя, и возлюбленная моя, и близкий друг мой, что за безумие это, которое овладело тобою? И почему как сумасшедшая сделалась ты? Одумайся ради себя самой, одумайся ради семьи твоей, подумай о родичах твоих многочисленных и сжалься над супругом твоим, верным Каришем, и не делай ничего, что благородству, поведению свободнорожденной тебе не подобает». Говорит Мигдония ей, Тертии: «Молвы о жизни новой не слышала ты, и голоса слов проповедника жизни не вкусила, и от волнений разрушительных не освободилась, не видела ты жизни вечной, и вот в жизни временной ты пребываешь. Ты не почувствовала супружества истинного, и супружеством развращенным ты оскорблена. В одежды, что истлевают, ты одета, и одежд вечности ты не желаешь. Красотой этой твоей, которая развратна, ты гордишься, и о мерзости души твоей ты не заботишься. Вот множеством рабов ты гордишься, и душу твою собственную от рабства ты не отделила. Почетом большим ты гордишься, а от суда смерти ты не освободилась».