Новые эльфы

Мясоедов Владимир Михайлович

Когда Михаэль уселся в центр нарисованной им фигуры и затянул какую-то песню, грянула песчаная буря. Внезапно. Резко. Сильно. В общем природной, появившейся по случайному совпадению, она быть не могла.

Неплохо, — оценил Келеэль буйство стихии, — организованную армию это, конечно, не остановит, но горячих одиночек почти наверняка задержит. Не так уж и слаб шаман, оказывается.

— Вы, дебелиы, дегенераты, идиоты, — мерно цедил забившийся в пещеру Михаэль своим спутникам. — Вы хоть соображаете, что нас сейчас придут убивать?!

Ветер еще сильнее завыл и начал швырять песок внутрь пещеры, будто гигантской лопатой. Причем песок определенно целился в шамана.

— Но ты посмотри

сколько… — попыталась заикнться Викаэль,

— Сколько?! — взревел Мих, — думаю по тысяче на каждого!

— Тысяче…чего? — осторожно уточнил Азриэль. Судя по всему, воина посетили сомнения в том, что его обычные, пускай и очень прочные латы, выдержат применение боевой магии. А если их выдержит доспех, то выдержит ли его тот, кто находится внутри? В том, что шаман сейчас способен на что-то большее, чем рукоприкладство эльф, судя по всему, не сомневался ни капельки.

— Идиотов! Собравшихся у нас все это отнять! Плюс! Вся! Местная! Блин! Ар! Ми! Я!

Гнев, ярость и злоба, плохие помощники для того, кто заигрывает с силами магии, — подумал Келеэль, — хотя с другой стороны транс шаманов и транс воинов-берсеркеров очень схож, а результаты, которых они могут с его помощью добиться впечатляют. Интересно, если Михаэлю щит подсунуть, он его грызть начнет?

— Вы хоть соображаете что натворили? Эти же, раздетые вам до нитки, бандиты. Они же все у власти под присмотром. Все! Всегда! Они же ей, блин, платят!

От беснующегося шамана, потихоньку приближающемуся к нему, Семен попятился и уткнулся в камень пещеры. Судя по всему, виновник происшествия сейчас очень сожалел о том, что не может сквозь него просочиться. Еще раз попадать под действия заклинаний шамана он явно не хотел. Взгляд, который он бросил на стены подземелья буквально вопил о том, что если Михаэль сделает в его направлении еще пару шагов, то Шиноби попробует убежать от него в прямом смысле по потолку.

— Так, что, может, уйдем? — робко спросила Лика, осторожно дотронувшись до плеча своего возлюбленного. — Пока не пришел никто?

Из шамана, будто воздух выпустили. Он обмяк и успокоился. Стало видно, как его вымотал проведенный ритуал.

— Никуда мы не уйдем, — вздохнул он, — по крайней мере, не в ближайшее время. Видите, что снаружи творится?

— Видим, — кивнула Викаэль, откладывая в сторону неизвестно когда взятый в руки щит, — а что ты сделал?

— Помните, я вам рассказывал, что могу призывать духов холода? — уставшим голосом почти прошептал шаман и попытался присесть прямо на пол. Впрочем, почти мгновенно он был подхвачен спрыгнувшим с повозки Серым и его сестрой и усажен на основание фонтанчика, куда Лика мгновенно подстелила взявшийся казалось из ниоткуда платочек.

— Это не похоже на вьюгу, — кивнула Шура на творящийся за входом в пещеру песчаный хаос. Из «похода за добычей» девушка вернулась с такими трофеями, которых бы не постыдился и младший орочий вождь. Драгоценности, навешанные на ее шею, уши, пальцы, руки и даже левую ногу (очень красивый браслет, ну просто очень, сразу видна работа древних мастеров) вполне позволяли купить на деньги от их продажи табун самого лучшего скота или полные доспехи гномьей работы, выкованные в пламени дракона и зачарованные магистром магии. Келеэль, когда мельком просматривал сцены изъятия ценностей у преступных элементов, был даже неприятно поражен. Он надеялся, что создаваемые им тела, как и их обитатели, будут, по крайней мере, какое-то время в безопасности как от физических, так и от психических заболеваний, но у этой эльфийки при виде безвозмездно приносимых ей сокровищ глаза буквально пылали жаждой золота, больше свойственной гномам.

Любопытно, — задумался Келеэль, а почему каждая раса чаще всего имеет какие-то

типичные пороки? Гномы часто становятся жадны до бессмысленной скупости, орки легко впадают в неконтролируемое бешенство, мой народ подвержен разным маниям, люди так вообще могут все это совмещать…Нет, то что природа этих заболеваний кроется в том, что такими нас сотворили боги, понятно. Но вот почему они сотворили нас именно такими? Нет ответа. Жители эмпирий тоже меняются в своем составе, пусть и медленно и о делах своих воистину великих предшественников знают удручающе мало. Или просто не хотят рассказывать.

— Конечно это не снегопад, — согласился с эльфийкой шаман, с ясно видимой гордостью косясь на кружащийся в вихре песок. — Но для духов пустыни воззвание к их почти полным антагонистам это все равно, что для демократов коммунистический лозунг. Крепкого орешка помните, где один белый тип ходил по Гарлему с плакатом «Ненавижу черномазых»? Вот примерно тот же принцип я использовал. Естественно духи пустыни взбесились.

— И долго ни так будут буйствовать? — спросила Настя, прислушиваясь к завываниям ветра. Она, пожалуй, единственная из девушек соответствовала канонам, которые предписывали в обществе Западного Леса порядочным девушкам. Тихая. Скромная. Вежливая. Почти незаметная, да плюс к тому пытающаяся лечить всех нуждающихся. Даже

— А пес его знает. Чего встали? Начинаем готовить оборону! Для хорошего мага пройти через этот песок не проблема!

Буря утихла только через двое суток. К этому времени пещера могла бы выдержать небольшой набег орков. Небольшой. Десятка на три-четыре всадников. Во всяком случае, именно такое впечатление сложилось у Келеэля, увидевшего, сколько ловушек умудрились на ровном месте соорудить эльфы. Причем магических среди них было всего две-три. Да и те были собраны на основе наиболее примитивных артефактов из ночной добычи. Но остальные! Самострелы из кусков веревки, падающие камни, ямы-ловушки и даже несколько рвов с водой! Определенно, это было очень странно. Так укреплять свой лагерь стали бы скорее дварфы, чем эльфы. Хотя…друидов же среди них не было, а значит, пришлось пользоваться тем, что могли соорудить на пустом месте. То есть механикой.

Но, вопреки ожиданиям Михаэля ни сразу после окончания бури, ни через день после нее никто к ним так и не пришел. Жители города разобрались, что послужило причиной беспорядков. Но они не разозлились. Они испугались. Продемонстрированная иллитидом мощь была принята за эльфийскую магию. Конечно, Разум был не самой любимым направлением среди перворожденных, но все же встречался. Местные маги, подумав, признали, что с такой силой им не тягаться. Во всяком случае, не без больших потерь. И претензий выставлять не стали. Подумаешь, пару окон бушующие горожане разбили, зато удалось узнать, куда пропало несколько ценных артефактов и кто из собратьев нечист на руку. У жрецов была аналогичная ситуация. Стража, которую макнули носом как нашкодившего котенка, скрипела зубами, но без существенной, очень существенной магической поддержки предпринимать что-либо против эльфов не решалась. Воры, оценив потери, возможно и желали бы расквитаться, но…Те, кто попался Семену со товарищи на пути в большинстве своем уже были казнены. Меньшинство сбежало из города, а оставшиеся вовремя вспомнили про одну очень известную черту эльфийского характера. Мстительность. Истории про то, как изощренно перворожденные могут мстить своим врагам, уступали лишь аналогичным историям о другой ветви этого народа. О дроу. Преступники, по всей видимости, решили, что жизнь дороже. Или просто копили силы для реванша. Ну а простые жители….для них, в общем-то, изменилось немногое. Разве что воровать меньше стали да улицы по ночам обезопасились. На какое-то время.